Шотландский блокнот - Евгений Дубровин

Уже в сумерках набрели на памятник Рембрандту. Великий художник, съежившись от вечерней сырости, смотрел на вечерний город. Как жаль, что уже нельзя снимать!

В гостинице не хватает только нас троих. Все столпились вокруг рабочего, который натирал на лестнице ступеньки. Оказывается, жена этого человека несколько лет назад побывала в Ленинграде, и на этом основании Джек считает себя знатоком русского языка.

– Москва! Да! Сталинград! Джон! Гагарин! – восклицает он и стучит себя кулаком в грудь, покрытую, словно кольчугой, значками, которые ему успели надарить.

Утром покидаем Амстердам. Мы с Витей Вережниковым встали пораньше и до завтрака побродили по городу, смотря, как просыпается город, как гаснут рекламные огни и появляются первые прохожие.

Нас провожает Джек. Он принес целую кипу фотографий своих сыновей и внучек, показывает их каждому и выкрикивает:

– Рус! Да! Мир! Счастливо!

За ночь он успел обогатить свой словарный состав.

Когда наш самолет выруливал на дорожку, из-под колес выскочил косой, отбежал немного по зеленому полю аэродрома и стал наблюдать за нами, подняв одно ухо и свесив другое. Самолет взревел, и заяц понесся рядом, словно тоже решил взлететь. Это было последнее приключение. Прощай, Голландия, страна тюльпанов, чаек и непуганых зайцев!

ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой мы едем по крышам домов и видим бизнесменов, играющих в снежки. Что было в погребенном под снегом пакете. Гордая красавица и жених с хвостиком.

Лондон улыбался сквозь слезы. Повсюду летали толстые клочья белого снега. У нас не бывает такого. У нас новорожденный снег не тает. По асфальту бурно текли ручьи. Дул сырой ветер и щекотал солнце в голубых лужах. На клумбах дрожали, покрытые снегом розовые тюльпаны. Они не ожидали от английской зимы такой жестокости.

– Давно подобного не было, – извиняющимся тоном говорит Ева, секретарь Шотландского союза студентов, принимавшего нашу группу.

Действительно, большой снег для Англии редкость. Когда несколько лет назад в Лондоне выпал полуметровый снег, английское правительство растерялось. Остановились поезда, застряли посреди улиц автомобили. Англичане тогда даже были вынуждены купить у нас снегоочистительные машины.

От аэропорта к центру столицы ведет широкая бетонированная дорога. Это гигантское сооружение пересекает всю страну с востока на запад. Она идет строго по прямой, невзирая ни на что. Если дороге преграждают «дорогу» улицы, она перескакивает через них.

Мы едем высоко над крышей. Из окна автобуса, словно из самолета, внизу все кажется маленьким: люди, машины, дома. Иногда дорога снисходит и милостиво опускается вниз. Тогда из узких улочек скопом бросаются на нее автомобили. Проглотив солидную порцию, дорога опять уходит вверх.

Пригороды столицы некрасивые. Стандартные домики, однообразная планировка улиц.

– Строила одна фирма. Предложила дешевый проект – вот все и соблазнились, – объяснил наш гид Иенн.

Но вот пошли гигантские рекламы апельсинов, пива, мыла. Движение интенсивнее, магазинов больше, толпы народа гуще, здания чернее, окна уже. Это Лондон.

Вдоль стен и оград еще лежит снег. У пешеходов какие-то необычные лица. Они стараются обходить белые островки. Кое-кто нагибается и со смущенной улыбкой захватывает в горсть снега. Возле здания национального английского банка двое солидных мужчин в серых костюмах, оставив на тротуарах портфели, играли в снежки. Они резались не на жизнь, а на смерть, с серьезными лицами. Аккуратные мальчишки при галстучках пускали в лужах кораблики.

– Что бы вам сначала хотелось посмотреть? – спрашивает Ева.

– Здание парламента!

– Вестминстерское аббатство!

– Британский музей!

– Галерею мадам Тюссо!

– Собор Святого Павла!

– Ну, ну… Сегодня мы лишь успеем погулять по Лондону. Вас очень ждут в Шотландии. А вот на обратном пути – пожалуйста!

Перед отъездом мы положили живые цветы на могилу Карла Маркса. Заснеженное кладбище. Тысячи крестов, мраморных ангелов, часовни. Вдали, за голыми деревьями, раскинулся Лондон. Хайгетское кладбище – самая высокая точка города.

Черный огромный бюст основоположника научного коммунизма высоко вознесся над мраморным царством божьим.

Лиля кладет к подножию памятника букет желтых гладиолусов. Минута молчания. Вокруг много цветов. Ветер намел возле небольшой сугроб, и сквозь подтаявший снег проступают все цвета радуги. Я разрыл корку пальцами и вытащил букетик фиалок. К нему был прикреплен небольшой пакетик, в котором оказалась записка. Алла Самсонова, учительница английского языка из Нововоронежа, перевела текст. Вот что было там написано:

«Мы всегда будем помнить вас – великого борца свободы и социализма.

Кто эти люди? Молодые, старые? Что привело их сюда в ранний весенний день? Таких записок много, на всех языках.

У выхода лежат несколько простых, запорошенных снегом плит. Возле одной из них стоит женщина. Когда мы проходили мимо, она окликает нас:

– Вы русские?

– Да.

Останавливаемся.

– А вы?

– Я украинка. Была когда-то… Сейчас живу здесь. Есть кто-нибудь из Петрозаводска?

– Нет.

– Я пять лет прожила там.

– Не хотите домой?

– У меня здесь похоронена мать.

Мы стоим и не знаем, что сказать. Что тут скажешь? Шофер уже сигналит из автобуса.

– До свидания.

– До свидания. – Женщина машет рукой. По ее щекам текут слезы.

Городок Данди – сердце Шотландии. На его окраинах пасутся лохматые, с ироническим складом ума овцы. Они ничему не удивляются: реву машин, несущихся прямо через их пастбища, гулу самолетов над головами. А тем более не удивить их мужчинами в юбках.

Шотландский национальный убор почти одинаков и для мужчин и для женщин. Клетчатые чулки с подвязками, клетчатая юбка, клетчатый шарф, жакетка, шляпа с пером, на животе – небольшая сумочка с длинным хвостом.

Шотландцы свято чтут свои обычаи и традиции. Все места сражений с англичанами тщательно сохраняются. Шотландец кровно обидится на тебя, если ты его назовешь англичанином. Между Англией и Шотландией есть граница, на которой стоит настоящий часовой. Эту границу иногда используют в своих корыстных целях английские влюбленные. Дело в том, что по закону в Англии можно жениться в восемнадцать лет, а в Шотландии – в шестнадцать. Нетерпеливые влюбленные пересекают «границу», венчаются и возвращаются назад. В Шотландии есть даже партия, которая ставит своей целью отделение от Великобритании.

Нам посчастливилось увидеть шотландскую свадьбу. Возвратись после прогулки в свой отель, мы поразились скоплению народа у входа. Вся улица была заставлена автомобилями. Ветер гонял по тротуарам вихри пестрого конфетти. Разодетые леди и джентльмены, тихо переговариваясь, чего-то ждали. Подъезжали все новые и новые автомобили.

Юлий тут же навел справки.

– Шотландская свадьба, – объявил он. – Жених – военный летчик, до сегодняшнего дня холост, двадцать три года. Невеста только что окончила школу, шестнадцать лет, одна из красивейших девушек Данди.

Скоро появились молодые. Жених был в юбочке, невеста в атласном белом платье. Три подружки несли за девушкой трехметровый шлейф. Наши фотоаппараты лихорадочно защелкали. Молодые любезно задержались. Невеста была действительно хороша. Глаза ее сияли, щеки раскраснелись, в копне золотых волос играло солнце.

– Быть в Шотландии да не сфотографироваться с шотландской невестой, – вдруг пробормотал Юлий и заработал локтями.

– Куда ты? – попробовал я было удержать чрезмерного любителя экзотики, но тот уже объяснялся с женихом на англо-русско-азербайджанском языке. Жених заулыбался, потом обратился к своей подруге. Та гордо кивнула.

И вот перед нашими объективами – сияющая Юлькина круглая физиономия с усиками и юное надменное лицо шотландской красавицы. Затем процессия медленно направилась в зал ресторана, где был накрыт праздничный ужин.

– Надо их поздравить и что-нибудь подарить, – сказал кто-то.

Идея немедленно была воплощена в жизнь. Главный виночерпий без колебаний извлек из чемодана бутылку «Столичной» – для жениха, а для невесты приготовили альбом с видами Ленинграда.

Вручая подарки, Лиля сказала юноше:

– Пусть ваш самолет никогда не поднимется по сигналу боевой тревоги. Пусть ваша жизнь будет веселой, как этот русский напиток.

– Есс, – коротко ответил шотландец.

Невесте альбом вручал Юлий. Он закатил длинную, по-восточному витиеватую речь, из которой мне только запомнилось: «Пусть ваша красота будет такой же вечной, как вечна красота Ленинграда».

Юная невеста в ответ гордо и снисходительно улыбалась. Уж она-то не сомневалась, что ее красота будет вечной.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой Юлий отчаянно преследует славу. Джон Мари – рыбный сторож. Мы переезжаем через реку Дон. Шотландец Коля Курков.