Лёша - Валерия Александрова

с родителями. Но к маме они привязаны больше, поэтому и боятся отойти хоть на минуту, вдруг мама снова сбежит на работу. Он настраивает колонки, включает музыку.

— Мам, платье! — Кричит старшая и настойчиво трется возле коленок.

Мама разрешила. Девочка счастлива. Это ее любимое занятие — танцевать в нарядном платье. Младшая танцует в обычной домашней одежде, зато выкладывается по полной. Папа держит их за руку, они вращаются вокруг своей оси и весело хохочут. Аля спокойно и умиротворенно наблюдает за домашней идиллией с бокалом вина.

Телефонный звонок. Он убавляет музыку, отвечает. Она уводит детей в зал, с ними не поговорить, слишком шумно. Там мультики и девочки зачарованно садятся на диван. Она возвращается к середине разговора. Понимает, что ему звонит Лешин отец. Он все-таки командир его, хоть тот и числится в командировке. Она слышит отца, разобрать слова не удается, но по ответам мужа понимает, что тот пытается узнать обстановку, никто и, ни где не может ответить что с его сыном. Отец просит помощи, говорит, что пришлет список имен, с кем сын был в одной команде, может быть командир знает кого-то и через него сможет узнать информацию о Леше. Он обещает помочь, пытается поддержать, но получается это немного коряво, слова застревают в горле. Ситуация, что и слов таких нет, которые смогут поддержать и не прозвучать фальшиво. Весь оставшийся вечер кому-то названивает и пишет, пытается найти "своих" из списка.

Вторник

Все та же сырость на улице. Аля пришла к сестре. Разговор как-то сам зашел про Лешу. Муж сестры тоже отговаривал Лешу от второй поездки. Чувствует себя виноватым. Для него он просто ребенок, его самого необходимо защищать. Не выдержал на днях, напился. Сестра залезла в телефон, посмотрела видео. Аля замерла, почувствовав дикий страх, но все равно спросила что там.

— Ничего такого, чтобы указывало на Лешу. Видео, которых сейчас в интернете тьма. — Ее психика всегда была крепче в этом плане. Даже в детстве она не отворачивалась от телевизора, во время ужасов и расчлененки, что уж говорить о сейчас. Сейчас она сама в армии. — Просто вскрыли телеграмм и там всем написывают. Мой пытался вывести их на разговор, но кроме угроз ничего конкретного. Запугивают.

Аля молчала. Представила, какого родителям.

— Мамку, наверное уволят скоро. — Сестра одной рукой споласкивала кружку, другой держала горячий чайник, чтобы налить чай. — После того, что в Ижевске произошло. Ты слышала?

Аня кивнула. Трагедия в Ижевске в конце сентября. Неизвестный проник в школу, расстрелял детей и покончил с собой. Мама работала охранником в школе — интернат. Стали поговаривать, что уберут всех пенсионеров, заменят на Росгвардию. Аля была "за". Это же далеко не первый подобный случай. Хорошо, что у нас в поселке садик сразу закрывают на замок. Хотя сегодня она относила вещи девочкам. Позвонила в звонок. Воспитательница открыла. И все. Ни глазка, ни спросить хотя бы "кто там"? Что бы она сделала, окажись у Алины автомат и проблемы с головой? Также и в школе старик — вахтер не успел тревожную кнопку нажать — прилетел смертельный выстрел.

— Я бы пошла защищать Родину, — Алю вырвал из своих мыслей голос сестры. — Только где гарантии, что государство позаботится о моих детях не хуже меня? Если бы я не знала, что творится в детских домах…

Она еще что-то говорила, но Аля снова думала о своем. "Конечно я заберу мальчиков, если что…" Но говорить ничего не стала. Все эти мысли и слова были не уместны. Странно, как работает наш мозг в подобных ситуациях. Из всего сказанного Аля выделила суть — детей заберет, а остальное: "О чем ты вообще думаешь?", "С тобой ничего не случиться?", Почему ты решила, что дети будут в дет доме?" — все отошло на второй план.

Четверг

По всей стране была объявлена частичная мобилизация. Нервы были на пределе. Постоянно они узнавали, что кого-то из знакомых уже забрали, кому-то пришла повестка. Кто-то не возвращался. С кем-то потеряна связь. В их родном городе красовались огромные плакаты с именами героев. Почти все они погибли на этой войне. Наших брали в плен. Отношение к русским пленным отнюдь не такое, как предписывала Женевская конвенция 1949 года. Справедливости нет. Война априори не может быть справедлива, какие бы благие цели она не преследовала. О какой справедливости может идти речь, когда молодые мальчишки никогда больше не побегут окрыленные чувствами на свидание? Когда обреченные мужчины никогда больше не побегут с сыновьями запускать воздушного змея? Когда взрослые офицеры никогда больше не побегут навстречу внукам?

— О Леше что-то слышно? — спросила она за ужином.

— Пока тишина.

Пятница

— Я завтра в наряд. — Его голос звучал устало, но как-то оптимистично. — С пацанами разговаривал, говорят, что Леша скорее всего телефон обронил где-то, а эти подобрали. Кроме "телеги" ничего не взломано. Видео нет, фото нет, на которые его видно. Все размыто. Спецы говорят: "Просто на нервах играют".

Она вдруг поняла, что совершенно не знакомый ей Леша стал каким-то родным. Переживает за него не просто, как за "одного из", а, словно очно знакомы. Мысли снова поплыли в сторону того, какой ад переживают родители. Вот четка картинка, где Леша нашелся. Рыдает мама. Папа заметно поседел; молча обнимает сына. Кусочек счастья в небольшом мирке. Вон только крохотные черные пятна на общей картинке… Дети отвлекли, не дали ей разогнать тьму в собственных мыслях. А они уже полетели совсем в другом направлении.

Воскресенье

— Погуляешь с девочками, как домой пойдешь? — Аля звонит мужу. На улице наконец-то прояснилось и потеплело. Нельзя упускать такой день. "Одевай». — Сказал он.

Прогулка выдалась не долгой. Она только успела разобрать вещи и запустить стирку. Пришли. Старшая плачет. "Я упала!" — протяжный рев и вид дочери заставляют Алю улыбнуться. Грязевые потоки стекают отовсюду, даже с подбородка и шапки.

— В залив упала?

— В лужу.

— Не похоже.

Ребенок успокаивается — мама не ругается. Грязные вещи аккуратной кучей ждут своего часа, девочки смотрят мультики, жуют мармелад.

— Пошли поваляемся? — он обнимает жену и нежно чмокает в шею.

Она, как раз хотела вернуться к книге, которую никак не могла дочитать. Уговаривать не пришлось. История — , какой — то фантастический детектив, не мрачный, наоборот обещающая светлый финал и спокойный сон. Она не сразу поняла, что он куда-то уходил. Зачиталась. Что-то кольнуло внутри.

— Что случилось?

— Леша двести.

— Что Леша? — не расслышала последнее слово.