Камень и пламя - Андрей Земляной

— У себя на флоте командуй! — надрывался здоровенный мордастый бригадир, наседая на комендача. — Нечего к нам лезть со своим уставом. С вами, вояками, всегда так. Власти до хрена, а мозгов не завезли.

— Отставить базар, — негромко бросил де Нар, и гомон стих, словно отрезанный. — Сержанту мозг по штату не положен. — Адмирал, не глядя ни на кого, прошел, словно ледокол, сквозь толпу, обошел бот кругом и придерживая фуражку, посмотрел наверх, туда, где возле дюз топорщились лепестки дефлекторов, отклонявших тягу во время атмосферных маневров.

Толстый металл был изъеден словно термитами до сквозных дыр, а один из лепестков вообще лопнул пополам и топорщился зазубренными краями в небо.

— Эй, крикливый. — Командующий высунулся из-за корпуса и пальцем поманил бригадира. — А ну тащи свой засаленный зад сюда. — И когда покрасневший от злости бригадир подошел ближе, ткнул пальцем в дефлектор. — Это, мать твою, семь пробоин на квадрат, что за рванина? Ты хоть понимаешь, что эта каракатица с задом, как у старой шлюхи, могла выжечь целый район?

— Ох, еб, — тоскливо произнес бригадир, почесал затылок и потупил взгляд, словно девица. — А мы чего?

— Я тебя, обезьяна, не спрашиваю, чего ты. Для этого есть ваш главмазут, его я сейчас и буду ставить в двести восемнадцатую позицию. Я тебя спрашиваю о другом. Если бы это корыто, что по недоразумению называется ботом тип шестьсот тридцать один, рухнуло на город, над которым заходило на посадку, то ты и все ваше ремстадо отправились бы фуздрячить дроны на астероидных полях пожизненно. Я понятно излагаю?

— Дак куда уж яснее. — Бригадир быстро менял цвет, из красного становясь синевато-бледным, и сгорбился, на глазах уменьшаясь в объеме, словно сдуваясь.

— Но если вдруг по какой-то причине вас все же не закатают лет на сто, а учитывая отсутствие последствий, дадут всего пятерку, благодарить за это чудо ты будешь вот его. — Адмиральский палец уперся в грудь курсанта.

Потом де Нар вдумчиво и подробно, пересыпая речь эпитетами и аллюзиями, полоскал главного механика, главного инженера и инспектора технического контроля, которому досталось больше всех, вместе взятых. Потом подъехал начальник службы гражданских перевозок Руби, министр транспорта, и все началось по новой.

Сначала Ник жадно слушал, впитывая все богатство флотского лексикона, но через полчаса отошел, качая головой, присел на свою сумку и, открыв планшет, стал просматривать новости. Через минуту к нему подсел молчаливый спутник адмирала и по-дружески кивнул.

— Позволишь?

— Да, сен флаг-коммандер. — Ник уже хотел вскочить, когда офицер его ухватил за плечо неожиданно тяжелой и сильной рукой.

— Не прыгай. — Он бросил свою сумку рядом, присел и, чуть склонив голову, словно прислушиваясь к разгоравшемуся скандалу, спросил: — У тебя от природы такой слух?

— Нет, сен. — Курсант замялся. — Я потерял зрение в шесть лет. Ну, совсем. Испытывал грохоталку из пороха, а она мало того что полетела в мою сторону, так еще и взорвалась прямо у лица. Денег у нас тогда совсем не было, и я до пятнадцати лет ориентировался только на слух. Хорошо, за меня взялся наш сосед. Научил, как жить без глаз. Школе это не мешало, наоборот, я меньше тратил времени на всякие глупости, а потом отец все же скопил деньги на операцию. — Ник вздохнул, вспоминая, что для этого вся семья в течение девяти лет отказывала себе во всем и кредит, которым покрыли недостающие средства, придется выплачивать еще много лет. — Ну и, кроме того, я же вырос возле Северного космопорта. Мы с шести лет на слух определяем, кто садится, кто взлетает. У всех же отцы или в порту, или в службах разных. А мне пришлось вообще полагаться только на уши. Я даже людей узнавал по походке или характерному шелесту одежды. Ну и еще по запаху.

Ник не сказал, что тот взрыв фактически сделал его взрослым в один миг. Чернота, которая обрушилась на него после ярких красок мира, чуть было не уничтожила его морально, но старый сарваеди, неведомым ветром занесенный в их края, помог мальчишке справиться с пожиравшей душу тьмой. Борьба эта закалила Ника так, как ничто другое, и он, несмотря на слепоту, учился лучше всех в школе и даже ухитрялся играть в волейбол, ориентируясь на звук рассекаемого мячом воздуха. Но гораздо важнее для него был простой вывод, который он сделал из того происшествия. Необходимо просчитывать свои действия хотя бы на ближнюю перспективу, а действовать не размышляя только в тех ситуациях, которые угрожают жизни.

Все эти мысли лишь короткой искрой промелькнули в глазах Росса, но офицер-контрразведчик, замечавший и не такие мелочи, лишь кивнул, понимая, что такое событие наверняка оставило глубокий след в душе мальчишки.

— И часто вот такие, со свистящими движками, садились?

— Нечасто, но бывало. — Ник чуть помедлил. — Седо Таннар, наш сосед, портовым механиком работал. Он мне про этот свист и рассказал. Он, конечно, старенький уже, но голова варит — дай бог молодым. — Курсант покосился на правое плечо офицера. — А это у вас бионический протез?

— Хм. — Тот вдруг напрягся. — Почему ты так решил?

— Ну… — Росс смутился. — Он при работе чуть слышно шелестит, словно листики между собой трутся, — пояснил Ник. — У седо Таннара примерно такой же, только у него всего один большой палец, а у вас целая рука. Но звук очень похож.

— Да, парень. — Тяжелая ладонь гулко хлопнула по плечу курсанта. — Ты просто уникум.

Когда наконец адмиралу надоело воспитывать чиновников и администрацию космопорта, коммандер и курсант уже беседовали, словно два закадычных друга.

Окинув в последний раз группу переговаривающихся и размахивающих руками гражданских специалистов, де Нар жестом отпустил комендантских и набрал номер начальника училища.

— Привет, Трас.

— О, какие люди! — Адмирал второго ранга Трас Инкром действительно был рад видеть старого друга. — Ты давно в городе? Заедешь?

— Не части. — Адмирал неожиданно широко улыбнулся. — Зайду, но не сегодня. Прилетал буквально на пару часов разрулить одну проблемку. Но я к тебе по делу. Зацепил я тут одного твоего бойца. Ник Росс со второго курса. Хочу, чтобы он прошел практику поближе ко мне.

Секунд двадцать начальник училища просматривал справку по курсанту на боковом мониторе, а потом удивленно посмотрел на старого друга.

— Чет я не понял, Нар. Самый обычный парень, звезд не хватает и хватать не будет. Необычно высокие показатели по боевой, так он, как и ты, росск, и этим все сказано. Из самых низов, поступал по городской программе помощи неимущим семьям. Отмечен высокий уровень агрессивности — была пара стычек с однокурсниками и одна даже с преподавателем по физподготовке. Но тот сам попросил замять скандал, потому что этот глист навалял тому так, что лейтенант пару дней синяки сводил. Есть, правда, еще пометка от преподавателя математики, с рекомендацией о дополнительной специализации по системам шифрования, и довольно негативная характеристика от куратора группы. Его, кстати, определили на Лазурную — сорок четыре, если тебе это еще о чем-то говорит.

— Ну как минимум о том, что твой курсант испортил отношения и с куратором тоже, за что его и отправили в этот гнилой угол. — Адмирал хмыкнул. — Ладно. Короче, этого парня я забираю на всю практику к себе.

— Да не вопрос. — Начальник училища кивнул. — Только обратно привезешь его лично. А то у меня уже год как пылится бутылка коллекционного Бруно Кан сорокового года. Да и крестница твоя уже мне все уши прожужжала. Когда, мол, папа Нар прилетит.

— Договорились. — Адмирал кивнул на прощание, отключил связь и подошел к сидящим рядом курсанту и коммандеру первого ранга.

— Ну что, пошли? — Командующий кивнул и, не дожидаясь ответа, зашагал по бетонке космопорта к стоящему рядом МК-500, уже распахнувшему посадочный люк и начинающему предстартовый продув атмосферных двигателей.

Кресло в адмиральском крейсере было не просто удобным. Оно было по-настоящему роскошным, не теряя при этом лаконичной функциональности, присущей изделиям военного назначения. И лишь широкие подлокотники с непонятными органами управления, находившимися точно под пальцами и прикрытыми до поры прозрачными щитками, позволяли предположить, что это не совсем кресло, или, что точнее, совсем не кресло, а элемент управления какой-то сложной системой.

— Предстартовый прогон — норма. Тест систем — норма. — Бортинженер продублировал голосом то, что уже видел на своем пульте командир.

— Бортовой ноль сорок пять — Кондор, запрашивает коридор выхода.

— Кондор, вам коридор тридцать шесть, три, восемь, зеленый. Доброй дороги!

— Кондор, коридор тридцать шесть, три, восемь, зеленый принял. Светлого неба! — отозвался командир корабля и положил руку на рычаги управления двигателями.