Миллион в шкатулке - Ли Майклс

— Она моя дальняя родственница, — уточнила Ханна, — а Баррон-Корт — самые роскошные апартаменты в самом фешенебельном и тихом районе города.

Брентон ничего не ответил и лишь улыбнулся, словно она сказала что-то ужасно остроумное, но на следующий день переговорил со старшим партнером фирмы, поверенным Айсобел, и получил его согласие, чтобы Ханна осталась жить в этой квартире.

Тем не менее Ханна чувствовала себя неловко. Касаясь вещей Айсобел, Ханна невольно подавляла внутреннюю дрожь, а вещей было так много, что они до сих пор не были разложены и упакованы. Ей было не по себе в этом роскошном мире, и она решила начать поиски нового жилья. Конечно, она никогда не найдет ничего более удобного и подходящего вблизи от Баррон-Корт, даже если бы у нее было достаточно денег, но она согласна жить где угодно, лишь бы не видеться ежедневно с Купером Винстоном. Это — главное!

В то утро вопреки надеждам Ханны Купер Винстон далеко уходить не собирался. Когда она открыла двери холла, ее злая судьба стояла под козырьком крыльца, ожидая машину, которую, по-видимому, должны были подогнать из гаража, располагавшегося за комплексом здания.

Ханна сначала хотела избежать встречи, но в любой момент мог подъехать Брентон, чтобы подвезти ее на работу, а он, как и Купер, не отличался терпением. Скрепя сердце она вышла на улицу навстречу осеннему холодку.

Козырек портика был невелик, и Ханне пришлось стоять близко от Купера.

Купер чуть отошел и, внимательно осмотрев ее, прокомментировал:

— Должен признаться, что изумрудно-зеленый костюм мне нравится больше, чем тот, к которому прилагается собака.

— Должна признаться, — задумчиво проговорила Ханна, — что было бы гораздо приятнее, если бы для каждой квартиры предусмотрели отдельное крыльцо… В нашем доме, по крайней мере.

На дорожке показалась низкая спортивная машина красного цвета, и Брентон Баннистер опустил стекло со стороны пассажирского места, перегнувшись через сиденье, и сказал:

— Доброе утро, Винстон! Подвезти?

Интересно, думала Ханна, неужели он думает, что Купер Винстон поедет с ним в спортивной машине на узком заднем сиденье? А как же она?

— Мою машину сейчас подадут, — ответил Купер. — Но все равно спасибо за предложение.

— Надеюсь, вы не держите на меня зла из-за того маленького дельца? — осторожно спросил Брентон.

— На вас — нет! — ответил Купер.

Немного отъехав, Брентон сказал:

— Купер уже успокоился, как бизнесмен, он знает, что не всегда можно одержать полную победу.

Ханна недоверчиво уставилась на него. Неужели он не заметил иронии в голосе Купера? Ничего себе «успокоился»!

— Ханна, ты должна изменить свое отношение к Куперу, иначе не войдешь в его бизнес.

— Компания «Стивенс и Вебстер» никогда не будет допущена к его бизнесу.

— Почему?

— Он же из-за нас потерял значительную сумму…

— Пятнадцать миллионов ничего не значат для Купера Винстона, — спокойно заметил Брентон. — Он, как только остынет, сразу захочет, чтобы мы были в его команде. Так что не мешает быть с ним полюбезнее.

Этого еще не хватало, думала Ханна. Расточать любезности Куперу Винстону для нее столь же невыносимо, как, например, терпеть зубную боль, но вслух ничего не сказала.

После первых двух часов работы в библиотечных архивах Ханне показалось, что она навечно заточена в склеп среди коробок с пыльными документами.

Первые несколько дней, проведенные в поисках материалов по делу Джейкоба Джонса, показались ей сносными, но с каждым часом внутри нее росло и усугублялось чувство клаустрофобии. Однако она всего лишь младший служащий фирмы, и ей поневоле приходится заниматься этой рутиной.

Брентон Баннистер выглянул из-за полки:

— Как дела?

— Не очень хорошо; пока не нашла ни одного доказательства в пользу нашего клиента.

— Да не усердствуй ты так. — Он подошел к ее столу и присел на край. — Кен Стивенс просил тебя подняться к нему в офис. Дело касается имущества твоей тети Айсобел.

— Дальней родственницы, — автоматически поправила Ханна. — Айсобел — двоюродная сестра моего дедушки.

— Тетя, родственница… Какая разница? — пожал плечами Брентон. — Поторопись-ка, там и выяснишь, чего он хочет. Нельзя заставлять начальство ждать.

— А зачем вообще отрывать его от дел? Он послал через тебя записку, что я могу пока остаться в квартире. Почему бы ему не поступить так же и не сообщить через тебя, чтобы я убиралась?

— Не будь дурой, — фыркнул Брентон. — Ты стала слишком важной птицей, чтобы обращаться с тобой таким образом.

Ханна наморщила лоб:

— Какой еще важной птицей? Что ты имеешь в виду?

Брентон смутился, словно сказал что-то лишнее. Потом он снова пожал плечами.

— Мне показалось. Раз он разрешил тебе там жить, я подумал, Айсобел оставила тебе квартиру в наследство.

Ханна покачала головой:

— Зачем ей завещать квартиру дальней родственнице? Тем более мы впервые встретились за несколько недель до ее смерти.

— А кому еще было ей завещать? Она же сама пригласила тебя переехать к ней. Значит, она думала о тебе как о наследнице.

— По-моему, — медленно проговорила Ханна, — она хотела в моем лице приобрести бесплатную служанку и секретаря в обмен на предоставленную жилплощадь. Я, конечно, охотно помогала ей, но порой она загружала меня сверх меры: я писала письма, договаривалась по телефону о встречах, выполняла разнообразные поручения, даже прислуживала ее гостям. — Притом, подумала про себя Ханна, ее родственница не отличалась щедростью и материнской теплотой.

— Как ты смотришь на то, чтобы вечером поужинать со мной в ресторане «Фламинго»? Я хочу, чтобы этот вечер был особенным.

Ханна очень удивилась: они часто по вечерам ходили в недорогие китайские ресторанчики, а на ее день рождения он повел ее в театр. Но в этот раз он выбрал один из самых лучших ресторанов города, да и в тоне его голоса было что-то такое…

Должно быть, удивление отразилось на ее лице, так как Брентон повел себя как провинившийся школьник.

— Мы устроим праздник. Сделаем вечер особенным. За несколько месяцев я достаточно хорошо узнал тебя, Ханна… — Он откашлялся. — Но тебе надо поспешить. Кен Стивенс ждет.

Ханна отряхнулась, поправила прическу и на лифте поднялась в офис Стивенса.

Ханну волновало признание Брентона в любви… если оно, конечно, таковым являлось. А как иначе понимать его слова? «Сделаем вечер особенным». Да и сама мысль, что Брентон мог иметь на ее счет серьезные намерения, взволновала ее, хотя она не могла понять — нравится ей это или нет? Приятель, и не более того, но он хочет, чтобы их отношения стали…