Рыбалка - Dr Feelgood

у них контрабандный сахарит нашелся. А за время, пока мы доберемся хотя бы до ближайшего оружейного рынка, этот чертов змей разрушит вообще всё.

– Неужели вообще нет никаких других вариантов? Наверняка же были примеры подобной мегафауны на других планетах. Или помните, как мы с арахнидами на Гамме Медведицы столкнулись?.. А потом почти таких же нашли на Сигме Дракона. Наверняка и про левиафанов есть информация, – осторожно спросил Дарэл.

– Ну… Есть другой вариант. Сэкай утверждает, что эта тварь физически не может питаться, и вообще не предназначена для существования. Говорит, можно подождать, пока у неё не кончится энергия, – проворчал Митра.

– И сколько ждать?

– Лет пять или десять по её словам. Пустяки. – кисло ответил капитан.

Воцарилась тишина. Наконец, Митра махнул рукой и дал отбой техникам.

Рядом с ним, в кресле помощника, кашлянула культуролог Сандра Скифф. В отсутствие Остряка она замещала его должность, отчего чувствовала себя неуютно.

– Капитан, если никаких указаний нет…

– Иди. Через девять часов проверишь состояние команды, внутренний распорядок, с отчетом ко мне.

– Хорошо, капитан. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Оставшись один, Митра потянулся, чтобы снова включить запись нападения левиафана, но передумал. Странно, будучи бывшим офицером разведки Новоевропейского Университета имени Гагарина, Митра побывал во множестве горячих точек, видел достаточно много ужасов, чтобы поседеть в свои тридцать с небольшим. Но почему-то от этой записи ему становилось едва ли не физически дурно, как и остальным. Это было что-то большее, чем кошмар.

Капитан откинулся в кресле и вывел на экраны карту звездного неба. Эх, сейчас бы оказаться где-то там, лениво подумал Митра, на том же Драконе или на Дельфине, отправиться на оружейный рынок… И пробовать, перебирать варианты. Лазер вряд ли возьмет его шкуру. Плазмой проще иссушить сам океан.

Кислотные снаряды? Вполне себе вариант, особенно какой-нибудь вроде «Эхидны»,  может, и прожгли бы ему шкуру. Ужасно, конечно, но что поделать, оставлять такую тварь в живых еще страшнее. А что, если вирусы?.. Хотя непонятно, возьмут ли такую махину. Хотя – возьмут, вирус перегноя, например, ему безразлично, какую органику… Или, скажем, биотерминатор… Кошмарно. А возьмет ли его биотерминатор?.. Он ведь… Только на плоть… А это чудовище – оно как неживое… Страшно огромное… Огромная пасть, в которых зубы – колонны, подпирающие земную твердь. Вот пасть открывается и поглощает саму планету, стискивая этот крохотный шарик. Это вселенский бесплотный ужас… Как потусторонний призрак… Ужас?.. Потусторонний?..

Митра резко проснулся и выпрямился в кресле, пытаясь уловить эту мысль. Потусторонний. Ужас. Что скрывалось за этими словами? Где-то внизу сорокакилометровый змей громил все, до чего мог дотянуться.

Митра установил связь быстрее, чем сам это понял. Через несколько секунд на экране возникло лицо его помощника.

– Не спишь? – удивленно спросил капитан.

Остряк помотал головой. Он был непривычно серьёзен.

– Все равно вылет завтра во второй половине дня. Обычно к этому времени ему надоедает ломать всё подряд и он решает глотнуть воздуха поближе к поверхности, – объяснил помощник.

– Ты смотрел запись нападения? – быстро спросил капитан, и от его взгляда не укрылось, как перекосило Остряка.

– Смотрел, черт бы его побрал, – сдавленно ответил он.

– Твои прогнозы на успех? – не отводя глаз от своего помощника спросил Митра.

– Нет прогноза, – не отвел взгляд тот. Митра подумал, что ослышался.

– Что значит?…

– Нет прогноза. Невозможно спрогнозировать, предсказать, просчитать. Не могу! – раздраженно буркнул помощник.

Митра в очередной раз проклял тот момент, когда он согласился на этот чертов контракт.

Остряк был логиком. Он был человеком, чье мышление было воспитано, натренировано и биологически усилено в Галактическом Университете имени Ломоносова, а это значило, что выходец с Земли мог просчитать любую ситуацию, предвидеть практически любое развитие событий еще до начала всякого действия.

Остряк не просто видел и чувствовал последовательность, он в принципе определял границы реальности, границы того, что можно было считать миром людей… И того, что к привычной человечеству реальности не относилось.

– Метафизика, мать её… – процедил Митра, сжимая трещащие подлокотники.

Остряк опустил голову и кивнул.

– Именно. Я просто не вижу левиафана, в каком-то смысле, это титаническое слепое пятно для моего сознания.

– Откуда он вообще здесь взялся? Сэкай говорит, он не может здесь существовать.

Остряк хрипло рассмеялся:

– Капитан, тогда спросите, откуда подобные феномены вообще берутся. Быть может, он как-то связан с неестественно ровным дном океана… Может быть… Да нет, это бред.

– Что “может быть”, Остряк?

– Может быть, это реакция планеты на вторжение. Хотя, конечно, маловероятно. Географические аномалии встречаются примерно на одной из тринадцати тысяч пятисот шестидесяти двух планет. Просто совпадение.

На какое-то время воцарилась тишина.

– Так… Я отменяю твой вылет. Вместо тебя полетит… – Митра какое-то время мучительно открывал и закрывал рот, пытаясь выдавить из себя хотя бы какое-то более-менее подходящее имя из членов его команды, а потом зарычал от бессилия.

В этом и была проблема. Команда «Эссе Хомо» не была командой бойцов, которыми были наемники в большинстве своем. Охрана, разведывательные миссии, участие в локальных планетарных конфликтах и постоянных университетских войнах, которые вели между собой межзвездные организации, когда-то бывшие заведениями для получения знаний… На это не требовалось ни ума, ни особой сноровки, лишь смелость да какой-никакой космический корабль.

Команда Митры была качественно иным явлением. Это была команда ученых, которые выполняли контракты, связанные с изучением потусторонних явлений, искавшая аномалии и артефакты по всей исследованной галактике. Их заказчиками были, в основном, те же галактические университеты, которые острым взглядом следили за всеми событиями в мире, периодически принимая самое активное в них участие. Когда человечество, казалось, достигло предела изучения реальности, понадобились узкие специалисты, чтобы этот предел перешагнуть. Такие, как команда «Эссе Хомо», бывшая одной из лучших среди подобного рода профессионалов.

Но у этой медали была и обратная сторона: в отсутствие профильных контрактов приходилось браться за что попало, а большая часть команды не была ни пилотами, ни боевиками.

Кроме Остряка только Митра мог выполнить такую задачу, но, понятное дело, он на этот риск пойти не мог.

– Ты всё проверил? Бомба надежно закреплена? Он точно среагирует на твои полеты над водой? – перевел тему капитан.

– Должен. Сами знаете, после еды нужны развлечения, есть доказательства, что он во второй половине суток реагировал на низколетящий транспорт местных. Попытка не пытка.

– Хорошо. Остряк, черт с ним, с левиафаном. Самое главное, чтобы ты вышел сухим из воды.

– Я постараюсь, капитан. Если не забуду сходить в туалет, то, думаю, сухим смогу.

В пятнадцать часов тридцать четыре минуты по местному времени Остряк вылетел на челноке в сторону лазурных вод Плоского