Сказки - Кирилл Борисович Килунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Розовые лепестки – нежное, наивное…, словно впервые. Это… влюбленность, а может.. . – Любовь?
Пурпурная роза – Ода бушующей страсти. Безумный огонь. Такая Любовь – порох!
Желтая роза – разлука… опущенные глаза и твой взгляд в сторону, тихое: «Прости…», и ледяное молчание в ответ. Зубовный скрежет. Разбитое сердце…
Циннии вдруг стало грустно, но грусть мгновенно провалилась в никуда. «О чем это она? Какие еще желтые розы?» Ведь рядом с ней Арни. Улыбающийся Арни. Арни, не отпускающий ее руки. Арни и Карнавал. А она Цинния, в фиалковом платье порхает рядышком с Арни. Арни в кожаной рубахе и синих твидовых брюках. Цинния видит, как засматриваются на него проходящие мимо нарциссовые дамы, разодетые в китайские шелка цвета пурпурных роз.
«Ну и пусть смотрят, все равно он только ее….». Сегодня утром Арни принес ей розу с лепестками цвета крыльев фламинго. Сегодня весь Мир улыбался Циннии и был разукрашен тысячами цветов. А бабочка по имени Цинния порхала по этой сумасшедшей поляне. Море масок цветов и костюмов всех эпох и народов: демоны, птицы, клоуны, священники, трубочисты и короли, восточные шейхи и разбойники с Большой дороги, святые и грешники… Сумбурный шквал неудержимой фантазии ренессансного поэта. Смех, смех – океаны смеха. Реки вина и конфетти, которым окропляла мироздание безудержно веселящаяся толпа.
Конфетти и цветной рис, они были буквально везде: под ногами, в волосах, париках, складках одежды, на деревьях, в домах, ими были усыпаны мощенные серым камнем мостовые, конфетти сыпали с балконов, из окон шикарных домов и древних ажурных мостов. Кто-то дул в рожек. Кто-то бил в бубен. Скрипка звала в безумную даль. Люди плясали и водили хороводы вокруг памятников Забытым личностям. Пели песни и пили вино, снова пели и пили.
Все в этом Городе сошли с ума!?
Нет, … просто Цветочный карнавал, раз в три года отмечают именно так.
Пурпурная роза… и к вечеру Город не затих. Веселье – Карнавальная буря через край. Зажигались миллионы огней. Ночь дышала ароматами тысячи цветов. Ночь дышала цветами. Ночь тонула в них. Ароматы и озера света. И ночь, не ночь, когда вокруг так … огненно и шумно.
Бабочка Цинния устала, да и Арни также хотелось тишины. Когда вокруг так много людей,… безумно хочется тишины…. Харчевня «Скорпион и Дева» – подходящее место, здесь всегда малолюдно, покойно и прекрасная средиземноморская кухня. Но, не смотря на малочисленность клиентов, место это процветало. Еще одна Загадка, но на нее в нашем повествовании не будет ответа.
Многомерность бытия… свеча горела… посередине одного из столов отбрасывая три сотни теней. «Скорпион и Дева».
Двое сидели за столом, они улыбались друг другу, они смеялись и не отпускали рук, боясь заблудиться в правильности поступков. Цинния – точенная фигурка, востроглазое воплощение юности, черная копна волос, вьющаяся прядка, вспорхнув от заблудившегося ветра, закрыла левую половину лица девушки, роза цвета крыла фламинго украшала ее прическу «а ля.. я влюблена». Двое так был заняты друг другом. Весь Мир для них был – Двое.
Но я то, слышал, о чем говорили за соседним столом.
– Мистер Фут, правда, что эти чертовы камушки – «Слезы Дьявы» били застрахованы фирмой «БЛЭК и К» в сумму пол миллиона.
– Да Джек, но это большая тайна. И я… тебе этого не говорил… Ты меня понял!?
– Да, мистер Фут. Я вас понял, но черт, черт… если их украдут…?
– Это невозможно. Три линии новейшей сигнализации. Да и из замка «Закатных тюльпанов» невозможно что-то украсть.
– Да, но все же, всегда найдутся Мастера, мистер Фут.
– Не будем больше об этом, Джек.
*
Цинния плюс Арни равно, наверное, это любовь, боязливо-светлая, не о чем не думающая, чистая и наивная.
Лысый бармен в попугайски желтой рубахе приблизился к нашим влюбленным. Положил свою зеленую лапу на левое плечо Арни, и дыхнул шипящим баском прямо в его опять же левое ухо:
– Мистер, это убедительно важно… Вас ждут у черного хода. Срочно… Очень просили. Простите, что помешал, – лысый бармен, мрачно улыбнувшись блеснул золотой фиксой и фиглярски поклонился Циннии.
– Странно, кому же я понадобился… срочно? Загадка, я иду… Цинния, милая, я скоро.
– Арни. Не надо!!! – вдруг Циннии стало очень страшно. – Не надо, не ходи. Я не знаю, но знаю, что не надо…
– Ну что ты, милая, я же Арни, – одним ударом молота разбивающий каменные скалы. Я сильный….
– Ты большой мальчишка. Ты не взял свой молот… стой!
– Жди!
Арни отправился к украшенной маками занавеске, отделяющей общий зал от подсобок и черного хода. К сожалению, он не мог видеть, как хохотал бармен в попугайской желтой рубахе, и как двое в Зеленых масках схватили бедную Циннию, заткнув ее рот грязным куском ткани, и уволокли к коляске запряженной четвертых рыжих коней. Зло действует невидимо для глаз окружающих. Кто знает, может потому, что они просто не хотят видеть… Но Арни, Арни, он бы помог. Но он был занят, его убивали… Трое в багряных плащах – мастера клинка ударили вместе сквозь занавеску с маками символизирующими забвение, без предупреждения… и все же немного опоздали. О если бы у Арни было три руки…! Насквозь пронзенный тремя острейшими клинками дамасской стали… Арни левой рукой сломал шею одному из его убийц, действуя правой дланью, как возлюбленным молотом, проломил голову второму убийце…, третьего скрыла ночь. Третий был зол и удивлен. «Человек в Маске из Чистого золота с горящими зелеными глазами, обманул. И двадцать золотых было мало. Таких, как этот силач они еще не встречали. Ничего, он Багряный еще возьмет свое. Расквитается за братьев. Жди, обманщик!!!»
*
Странная одежда, дома… и поздний осенний вечер. Он шел бездумно в темноте по лужам. Такую осень он видел впервые. Кривая и пьяная как опустившийся до предела человек – подворотня. Бритые парни с кривыми ухмылками, к которым навечно прилипла семечная шелуха. Дети асфальта и этой подворотни, кажется, их было трое. Отбив удар одного. Арни успел сам ударить второго, а вот третий, зайдя со спины, сам ударил Арни ножом. В глазах черно-белое кино. Как там у поэта:
«Острым клыком впилась в спину сталь
Волчий смертельный укус
Раз нож ударил, ударил второй
Крови почувствовав вкус».
Мир погас, и тут пришла Она…Светоокая богиня любви – Фрея.
– Но ты не Цинния!
И вот тут он начал тонуть. Холодная черная вода… Он тонет. Но ему хорошо…И вот тут кто-то подхватил егоза плечи и
