Не соблазняй меня - Джулия Ортолон

Джеки негодующе покачала головой:

— Ты понимаешь, когда тебе говорят «нет»?

— Честно? — Эйдриан выгнул бровь. — Не уверен. Мне редко приходится слышать это слово.

— Оно и видно. — Джеки, прищурившись, подумала, что хорошо бы взвалить его на плечо, вынести на пирс бухты Корпус-Кристи и скинуть в море, но, принимая во внимание габариты Эйдриана, осуществить подобный маневр ей вряд ли бы удалось. — Ладно, черт с тобой. Я согласна на ужин. Хочешь потратить деньги и время впустую — дело твое.

— Отлично! — Глаза Эйдриана радостно заблестели. — Как насчет «У причала»? В то время, когда еще не поздно любоваться закатом. Или ты предпочитаешь другое место?

— Нет, «У причала» годится. — Сказать правду, место просто идеальное. Близко к дому, а это удобно, если вдруг Эйдриан станет слишком навязчив и ей придется его оставить.

— Заскочу за тобой около шести, — сказал Эйдриан. — Ты, как я понимаю, по-прежнему живешь на борту шхуны?

— Да.

— Ну, тогда до вечера. — Махнув на прощание рукой первому помощнику, Эйдриан снова шагнул в ослепительный свет. Джеки смотрела ему вслед, наблюдая, как он петляет между туристами, продвигаясь к своему «харлею», припаркованному в конце пристани. Там Эйдриан накинул на себя черную кожаную куртку, но застегивать ее не стал: и без того жарко. Движением, от которого у Джеки замерло сердце, он перекинул ногу через седло мотоцикла и завел мотор. Несколько поворотов руки — и машина взревела. Мотоцикл сорвался с места и вырулил на заполненное транспортом четырехполосное шоссе, протянувшееся вдоль берега.

Джеки изумленно покачала головой. Эйдриан проявил настойчивость, и она не устояла, дала слабину. Он был великолепен. Видно, феи, колдовавшие над его генами, вздумали пошалить, создавая Эйдриана Синклера, иначе никогда бы не выпустилив мир на погибель женскому роду такой совершенный образчик мужской сексапильности.

— Не хочешь объяснить, что происходит? — спросил Тай с верстака.

Джеки подняла голову.

— Эйдриан с сестрами возжелали заняться поиском сокровищ.

— А-а… — понимающе протянул Тай. — Их влечет пропавшее сокровище Лафита[1]. Хорошо, что тебя просьбами о помощи в его поисках не донимают другие, ведь всем известно, чтосокровище затонуло вместе со шхуной твоего прапрадеда.

— В данном случае в сюжете старой сказки наметился новый поворот. — Джеки, вернувшись к верстаку, снова уселась на него верхом, взяла иглу и продолжила латать парус. — Синклеры не забивают себе головы пустыми фантазиями о затонувших сундуках с золотом, они хотят отправиться на поиски настоящего, подлинного «сокровища».

— Не такие уж и пустые эти фантазии. — Тай, театральным жестом рассекая воздух, взмахнул своей большой мозолистой рукой. — Многие богатеи оставили кое-что после себя на морском дне. Испанские дублоны, драгоценные камни, разные ценные вещицы, за которые можно немало выручить, если продать их кому надо. Или ты позабыла, какое приятное волнение охватывает, когда находишь затонувшее добро?

Джеки упрямо посмотрела на Тая.

— Ты забыл наш уговор? Больше никакой охоты за сокровищами. Никогда.

— Да я так. — Его темные глаза заблестели. — Просто вспомнил старые добрые времена и девчушку, любившую нырять за старинными монетами и золотыми колечками.

Эти слова пробудили в Джеки сладко-горькие воспоминания о прошлом. Каким интересным и увлекательным казался ей мир в те времена, когда приключения следовали одно за другим.

— Я уже не девочка.

— Да. И что касается поиска затонувших сокровищ, ты превзошла своего отца, а ведь многие и по сей день считают, чтоему в этом деле не было равных.

— И что в том хорошего? Каждый заработанный нами на погружениях грош он тратил на погоню за еще более ценным трофеем. — Джеки воткнула иголку в парусину. — С легендами и мечтами у меня покончено.

— С легендами — да. А вот помечтать никогда не вредно.

— Меня и реальность вполне устраивает.

— Ну, как скажешь. — Тай, снова принявшись за шитье, чуть слышно затянул старинную морскую песенку о сокровищах, погребенных на дне глубокого синего моря.

Джеки закатила глаза, однако тоже начала подпевать, и вскоре песня зазвучала увереннее и громче.

В шесть вечера Эйдриан позвонил в старомодный звонок, приделанный к деревянной дощечке с выведенным на ней золотыми буквами именем корабля Джеки. Он рассудил, что звонок — подходящий способ заявить о себе, поскольку высокие ворота из рабицы закрывали подход к трапу.

Звонок стих, а Эйдриан продолжал стоять, от нечего делать разглядывая деревянное судно. Даже неподвижная, находившаяся на приколе балтиморская шхуна с тремя мачтами, вздымающимися высоко в открытое небо, нашептывала о приключениях в открытом море. Под утлегарем изгибалась филигранно вырезанная со всеми мельчайшими подробностями наяда, а бак и квартердек окаймляли красно-белые поручни.

На верхней палубе появилась Джеки, заставив Эйдриана вытянуться по стойке смирно. Что-то в этой женщине волновало его всякий раз, как он ее видел. Жаль, что предложение, которое он пришел ей сделать, носило сугубо деловой характер. Если она даст свое согласие, то как-никак станет партнером по бизнесу, а потому все остальное, что ему хотелось бы ей предложить, станет немыслимым.

Джеки подошла к трапу и, остановившись, взглянула на свои черные часы для подводного плавания.

— Ты пунктуален.

— Ты тоже не опаздываешь. — Эйдриан улыбнулся.

— Тебя это, кажется, удивляет.

— Я изумлен: у меня две сестры.

Джеки, в бледно-желтой хлопчатобумажной рубашке и брюках цвета хаки, спустилась по трапу. Нежный цвет рубашки красиво оттенял ее золотистую, покрытую загаром кожу и карие глаза. Выйдя за ворота, она повернулась, чтобы их запереть, а Эйдриан посмотрел на ее волосы. Год назад у нее была толстая каштановая коса, змеившаяся по спине. Теперь Джеки коротко постриглась — очень коротко.

— Красивая прическа, — похвалил Эйдриан. Джеки застенчиво подняла руку и пригладила волосы.

— Да, такое случается, когда какой-нибудь чересчур усердный парикмахер услышит от тебя, что ты устала возиться с длинными волосами. Чик! — и готово: косы нет.

— Я хотел сказать, что мне так нравится. — Эйдриан вскинул голову. — Эта прическа выгодно подчеркивает твои глаза. — Как, впрочем, и остальные экзотические черты ее лица. Об этих густых черных бровях над кошачьими карими глазами, высоких скулах и полных губах Эйдриан фантазировал не один месяц. — Есть хочешь? — спросил он.

— Очень.

— Я тоже. Как всегда, — прибавил он игривым тоном заправского соблазнителя, надеясь получить в ответ одну из тех ее дерзких, остроумных реплик, которые обычно так его веселили.