Грешники - Фриц Ройтер Лейбер

— Ладно, — наконец заговорила она, — вы меня поймали. Только не тяните. Не играйте со мной. Давайте закончим — и все.

Карр чудом не скорчил гримасу удивления.

— Я знаю, как вы себя чувствуете, — с легкой улыбкой сказал он. — Вам было трудно решиться прийти на нашу Биржу. Но мы не станем приковывать вас к отбойному молотку, — продолжал он, попытавшись развеселить испуганную девушку, — и не отправим в Буэнос-Айрес. У нас по-прежнему свободная страна.

Девушка никак не отреагировала на его слова. Карр смутился и отвел взгляд. Странная тишина действовала ему на нервы — почему-то возникло ощущение, что он простудился. Он вдруг понял, что у него неожиданно изменилось настроение, но никак не мог понять, почему. На карте труднее всего увидеть крупные надписи.

Блондинка продолжала наблюдать за девушкой с видом явного превосходства. Ее глаза казались удивительно белыми и не сфокусированными, однако это лишь усиливало ощущение холодности и враждебности.

Карр снова перевел взгляд на испуганную девушку. Ее пальцы мучительно сжимали локти, но теперь она наклонилась вперед и изучала его лицо, будто будущее Вселенной зависело от того, что она на нем увидит.

— Вы не из их числа?

Карр недоуменно нахмурился.

— Какого числа? Вы о ком?

— Не из их числа? — повторила девушка, не сводя с него глаз.

— Я вас не понимаю, — ответил он.

— Так вы не знаете, кто вы? — спросила она с неожиданной яростью. — Вам неизвестно, являетесь ли вы одним из них?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — заверил Карр девушку. — И у меня нет ни малейшего представления, кого вы имеете в виду.

Ее пальцы медленно разжались, и она опустила руки на колени.

— Да, — тихо проговорила она. — Вы к ним не принадлежите. У них такой отвратительный взгляд… а у вас — нет. Но тогда… — она скривила губы, — тогда мне было суждено прийти сюда именно в этот момент и произнести именно эти слова. Какая безумная шутка. — Она снова начала дрожать. — Или на самом деле вы?.. — Девушка так и не задала какой-то важный вопрос.

— Послушайте, — мягко проговорил Карр, — по-моему, вам стоит рассказать мне все с самого начала.

— Пожалуйста, только не сейчас, — взмолилась девушка.

Карр вдруг понял, что девушка отчаянно борется с подступающими рыданиями и ей необходимо время, чтобы прийти в себя.

Он отвел глаза и попытался разобраться в ее поведении. Все указывало на то, что девушка принадлежит к тому типу безработных, которые привычно обивают порог Биржи труда. Скорее всего, бланк ее заявки, если она вообще его заполнила, задержан, поскольку мисс Зейбель нашла в нем какие-то неточности. Необходимо побыстрее закончить разговор и выпроводить девушку за дверь.

Однако Карр продолжал искать логическое объяснение ее поведению.

И в тот же миг грязь на левой руке, напряженное выражение лица, неловкость позы, длинные темные волосы, свободно спадающие на плечи, представились ему неким знаком.

Каким-то образом он оказался вовлеченным в историю испуганной девушки.

Любовь? Такое объяснение подошло бы для женского романа. Здесь требовалось нечто более убедительное.

Ощущение безжизненности окружающего мира усилилось. Каким-то непостижимым образом Карр умудрился пересечь границу между обычным и невероятным. Но как разобраться в происходящем, если у тебя нет ни одного реального факта и на помощь можно призвать лишь интуицию?

— Женщина, которая вас преследует, кто она? — негромко спросил он. — Одна из «них»?

Ужас вернулся на лицо девушки.

— Я не могу вам сказать. Пожалуйста, не спрашивайте меня. Но главное — не смотрите на нее. Пожалуйста! Очень важно, чтобы она не поняла, что вы ее видите.

— Но почему она должна думать иначе — в особенности после того, как уселась рядом с вами?

— Прошу вас, пожалуйста! — Карр видел, что девушка готова в любой момент разрыдаться. — Я не могу вам ответить. Мы должны вести себя естественно и делать то, что здесь положено делать. Это возможно?

Карр изучающе посмотрел на девушку. Еще немного, и у нее начнется настоящая истерика.

— Конечно, — заверил он ее. Откинулся на спинку кресла, улыбнулся и заговорил немного громче: — Так, какого рода работу вы бы хотели получить, мисс…

— Работу? Ну да, конечно, ведь я пришла сюда именно затем, чтобы узнать про работу, не так ли? — Несколько секунд девушка беспомощно смотрела на Карра. Затем торопливо заговорила снова: — Давайте посмотрим. Я умею играть на рояле. Не очень хорошо. Главным образом, классику. Впрочем, я довольно много занималась. Хотела стать пианисткой. Еще я выступала в любительских спектаклях. И могу очень быстро читать книги. Беллетристику. Немного играю в теннис… — Тут ее лицо помрачнело. — Кажется, это не совсем то, что вы хотели бы услышать?

Карр пожал плечами.

— Помогает мне составить о вас общее впечатление. Вы играли в любительских спектаклях в колледже, — он старался, чтобы голос звучал небрежно. — А постоянная работа у вас была?

— Одно время я читала книги для издательства. Только художественную литературу. И еще недолго работала секретарем у архитектора.

— Вы разбираетесь в чертежах? — спросил Карр.

— Чертежи? — девушка вздрогнула. — Нет, боюсь, я не слишком хорошо в них разбираюсь. Я ненавижу любые повторяющиеся схемы, если только они не перепутаны так, что только мне удается их как-то упорядочить. Схемы — это ловушки. Стоит начать жить в соответствии с одной из них — и ты тут же попадаешь под контроль посторонних людей. — Девушка вцепилась пальцами в стол и наклонилась к Карру. — А еще я неплохо разбираюсь в людях. У меня просто нет другого выхода. Мне кажется, вы тоже. — В ее глазах снова возник таинственный вопрос. — Неужели вы не знаете, кто вы такой? — тихо поинтересовалась она. — Вы не успели понять? Но ведь вам почти сорок лет. За столько времени… Нет, вы, наверное, знаете.

— У меня по-прежнему нет ни малейшего представления, о чем вы говорите, — заявил Карр. — Знаю ли я, кто я такой?

Девушка явно колебалась.

— Скажите мне, — попросил он. Она покачала головой.

— Если вы действительно не знаете, я не уверена, стоит ли говорить. До тех пор пока вы пребываете в неведении, вам ничего не грозит. Почти ничего. Если бы у меня была возможность не знать, я бы сделала вполне определенный выбор. Во всяком случае, теперь. О, Господи, да.

Карр начал чувствовать себя мужчиной из анекдота, которому красивая женщина вручила записку на французском — и он никак не может найти переводчика.

— Пожалуйста, оставьте эту таинственность и скажите, что во мне такого важного? Мне неизвестны какие-то факты моего прошлого? Или дело в моей национальности? Политических убеждениях? Психологическом типе? Любовной жизни?

— Но если