Эссе - Григорий Веский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стесненной грудью мог дышать!..
Высокий стиль! Здесь Поэзия пишется с заглавной буквы!
«Реквием»
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то… Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
Текст стихотворения разочаровывает. Он явно не соответствует заглавию своими банальными выражениями: «Справлюсь с этим как-нибудь; Надо снова научиться жить; У меня сегодня много дела». Повторения «каменное, окаменело» в одном стихотворении говорит о том, что автору не хватает запаса слов. Что касается «памяти», которую автор желает «до конца убить», не выдерживает критики, как и выражение «Горячий шелест лета». Лето не может шелестеть — шелестит листва.
«Войнаровский»
И ты печально не гляди,
Не изъявляй мне сожаленье,
И так жестоко не буди
В моей измученной груди
Тоски, уснувшей на мгновенье.
Какой слог! Как замечательно сказано о тоске! Какой мастер слова!
«Речь о пролитом молоке»
"Бога нет. А земля в ухабах".
"Да, не видать. Отключусь на бабах".
Творец, творящий в таких масштабах,
делает слишком большие рейды
между объектами. Так что то, что
там Его царствие, — это точно.
Оно от мира сего заочно.
Сядьте на свои табуреты.
Воспринимать серьезно такой набор слов никак нельзя.
Плыть по течению, как известно, намного проще, чем противостоять общепринятому мнению специалистов. Поверь, читатель, в свои возможности. Ставь под сомнение аргументы, которые они приводят для того, чтобы выдать желаемое за действительное, и тогда ты сможешь идти по свету с открытыми глазами, а не как слепец.
4.06.15
Неологизм как форма самоутверждения
Передо мной стихотворение В. Хлебникова «Заклятие смехом».
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Потратив время, я стал отыскивать в нем хоть крохи пульсирующей мысли. Все тщетно! Набор слов, причем в большинстве своем не существующих, должен признаться, оставил у меня тягостное впечатление. Да это и не удивительно, ведь он предлагал бросить Пушкина, Достоевского, Толстого, Бунина и др. с корабля современности. Имея такого капитана, как Хлебников, его ожидала бы, несомненно, участь Титаника, что собственно и произошло.
После публикации «Заклятия смехом» в 1910 году на Велимира Хлебникова обрушился шквал критики. Его обвиняли в абсолютной безвкусице и создании абсурдных неологизмов, которые засоряют русский язык.
Однако, позднее, специалисты по русской литературе по причинам, которые могут быть понятны только им, сделали невероятное: духовную нищету поэта, как недостаток, превратили в достоинство, что может вызвать по праву лишь гомерический смех.
3.02.15
Перевоплощение
Прочитав разбор стихотворения Ахматовой «Родная земля», я почти уверовал в волшебную силу слова критика, которая на самом деле хороша только для детей дошкольного возраста, верящих в сказку.
Родная земля
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.
Оказывается «Земля» в данном тексте имеет двойное значение и нам предоставляют любезно его расшифровку.
«Само название имеет двойной смысл. «Земля» — это и страна с населяющими ее людьми и со своей историей, и просто почва, по которой ходят люди. Ахматова как бы возвращает значению утраченное единство».
«Какая глубина мысли»! Без подобных комментариев, читатель, конечно, не догадался бы о значении земли для него. Автор статьи без тени сожаления сообщает, что сентиментальность и патриотизм чужды поэтессе.
«В отношении Анны Ахматовой к родной земле нет ни грани сентиментальности. Первое четверостишие построено на отрицании тех действий, которые принято связывать с проявлением патриотизма».
А дальше — больше.
«Это позволяет ей ввести в стихотворение замечательные образы: «грязь на калошах», «хруст на зубах», — получающие метафорическую нагрузку».
После такой нагрузки я почувствовал себя совершенно разбитым, тем не менее я собрался с силами и продолжил свои рассуждения.
«Связь с родной землей ощущается даже не на духовном, а на физическом уровне: земля представляет собой неотъемлемую часть нашей личности, потому что всем нам предначертано телесно слиться с нею — после смерти».
Итак, на духовном уровне связь с землей в стихотворении не ощущается, зато на физическом — в полной мере. Но, позвольте, после смерти свои ощущения еще никто не излагал, да и не изложет в будущем. И, наконец:
«Такой перебой метра придает двум последним строкам широты поэтического дыхания, которые находят опору в бесконечной глубине заключенного в них смысла».
Вот так недостатки перевоплощаются в достоинства.
Читайте, сомневайтесь, рассуждайте, но не забывайте при этом верить своим глазам.
19.12.14
Мысли вслух
В электронном журнале «Союз писателей» я натолкнулся на стихотворение Нины Виноградовой, которая, к сожалению, имеет бесконечное число своих "двойников".
После прочтения такого стихотворения я содрогнулся и подумал: В своем ли она уме? Быть может, была в бреду?
Очевидная деградация жанра прикрывается так называемым индивидуальным самовыражением чувств, которые ничего, кроме отторжения, у образованной личности вызвать не могут. Отрицая высокие моральные ценности, поэзия прекращает свое существование. Пора вещи называть своими именами. Отсутствие цензуры совести у редакторов приводит
