Большая книга ужасов – 19 - Екатерина Неволина

Пока мы с папой разинув рты смотрели на чистые улочки и аккуратно подстриженные газоны, мама уже сделала стойку, словно натасканная охотничья собака.

– Какой милый городок! – воскликнула она заметно повеселевшим голосом. – Давайте здесь и остановимся!.. Если только найдутся свободные места… – добавила она тоном пониже.

– Отличная идея, дорогая, – обрадовался папа. По-моему, он готов остановиться в любом захолустье, а живописные горные дороги нравились ему немногим больше, чем мне.

Мы затормозили у опрятного домика. В саду росли вишневые деревья. Папа с мамой вышли из машины. Я смотрела на них с заднего сиденья, вспоминая сегодняшний сон. Но нет, ничего похожего, даже наоборот. Глядя на огромные глянцевые вишни, темно-пурпурные, отражающие солнечные лучи, я невольно сглотнула: вот бы попробовать хоть одну! Нет, лучше поедать горстями – так, чтобы густой сладкий сок стекал прямо по подбородку. Мама бы, конечно, упала от этого в обморок, но зато вкуснотища непередаваемая!..

– Хозяева! Кто-нибудь есть? – крикнула мама, и я вздрогнула: точь-в-точь как в моем сне!

Тщательно выкрашенная веселой голубой краской дверь открылась, и на пороге появилась… полная добродушная женщина.

Я вздохнула, сама не понимая, от облегчения или от разочарования. Тетенька имела не больше отношения к таинственным мистическим силам, чем, скажем, дежурящая в нашем подъезде консьержка.

– Добрый день! – женщина смотрела дружелюбно.

Когда она подошла к воротам, поближе к нам, я заметила, что на ней фартук, а руки испачканы чем-то белым. Наверняка мукой. Вот сейчас она уже замесила тесто для пышных сладких пирогов…

– Мы – отдыхающие, – мама показала на папу и на нашу машину, – нам очень понравился ваш город, мы хотели бы здесь остановиться. Если можно, – она улыбнулась немного смущенно и с надеждой посмотрела на полную тетеньку. На ее фоне она казалась тростинкой. Кстати, мама у меня молодая и вполне симпатичная.

– Конечно-конечно! – разулыбалась тетенька. – И вправду, у нас тут тишь да гладь, да божья благодать. Только вот, сами понимаете, городок маленький, тихий, развлечений немного. Только море, солнце и горы.

– Как раз то, что надо! – кивнула мама.

– А рыба есть? – поинтересовался папа. Он заядлый рыбак.

– Рыбы здесь целое море! – развела руками тетенька, будто щедро предоставляя всю окрестную рыбу в полное папино распоряжение. – Мы, видите ли, живем в стороне от основных туристических путей, немногие отдыхающие сюда добираются. Так что всего в изобилии. И моря, и рыбы, и фруктов… Ой, чего же мы стоим! – спохватилась она, всплеснув руками. – Скажете ведь: ну совсем дикие люди. Пойдемте в дом! Я как раз пироги в печку поставила. С капустой, грибами и с вишней.

Я опять сглотнула.

С самого утра во рту у меня побывал только батончик «Сникерса», так что ароматные пироги с вишней, возникшие в моем воображении, ослепили и оглушили меня. Замечтавшись, я не слышала, о чем мама разговаривает с хозяйкой домика.

– Эй, выходи! Что ты там застряла? – мама помахала мне рукой, и я, вздохнув, вылезла наружу.

От густого запаха солнца и переспелой вишни закружилась голова, и я блаженно улыбнулась: как же хорошо, что мы все-таки куда-то приехали!

– Вот и наша Ирочка! – представила меня мама.

– Какая у вас большая дочка! – всплеснула рыхлыми сдобными руками тетечка, явно давая маме понять, как молодо та выглядит.

Мама польщенно улыбнулась, и они с папой, тем временем поставившим машину на сигнализацию, дружно двинулись по аккуратно посыпанной бледно-золотым песочком дорожке к хорошенькому домику, казалось, перекочевавшему сюда из сказки то ли про Белоснежку, то ли про Ганселя и Греттель[1].

А я замешкалась, ясно почувствовав, что на меня кто-то смотрит. Вот именно: почувствовала. Взгляд острый, точно бритва. Я даже прикоснулась к щеке, будто проверяя, нет ли на ней пореза, и лишь потом обернулась.

Это был мальчишка примерно моего возраста. Очень загорелый, со взлохмаченными светлыми волосами, цвета песка на пляже. Одет он был в кошмарные ярко-синие джинсы, наверное, принадлежащие к прошлому веку и уже ставшие исторической реликвией, и дурацкую светло-зеленую майку. Рядом с ним сидела, вывалив набок язык, огромная белая собака. Такая махина весит небось раза в два больше меня. Серьезный аргумент для того, чтобы держаться от обоих подальше.

Незнакомец смотрел на меня с явной неприязнью и осуждением.

Я поджала губы и тоже уставилась на него: нечего пасовать перед мальчишками. А с такой псиной на поводке каждый почувствует себя хозяином положения. Тоже мне король джунглей!

– Ира, ну где ты там?! Ты сегодня прям спящая королевна! – мама пыталась шутить, но я, прекрасно зная ее, понимала: она начинает сердиться.

Пока я отвлеклась на нее, противный мальчишка куда-то смылся, и я, пожав плечами, тоже пошла к дому.

Глава 2

Вишневый лес

Тетечку, которая позвала нас в гости, звали Нинель Ивановна. Нинель – это грузинское имя, а отчество – совершенно русское. Здесь, в горах Кавказа, смешалось множество народов и национальностей. Из истории я смутно помнила, что были даже древние греки, а возможно, и римляне. Но, понятно, важно вовсе не это, а то, что пирожки, которые печет Нинель Ивановна, оказались действительно необыкновенно вкусными. Я съела, наверное, штук восемь, а может, даже десять, под поощряющие комментарии радушной хозяйки – мол, кушай, деточка, тебе поправляться надо. Я и кушала.

Папа даже подмигнул мне: желудок у котенка не больше наперстка, но жрет он… А что, у меня, может, всё еще в рост идет. Поэтому я высокая и… нет, вовсе не тощая. Слово «стройная» нравится гораздо больше.

После еды нас окончательно разморило и потянуло в сон.

К этому времени мама знала о местечке, в которое мы так неожиданно попали, если не всё, то почти всё. Назывался городок странно – Луноморск. Необычное такое название. По словам хозяйки, жителей здесь немного, зато все друг друга знали и прекрасно между собой ладили. «Тишь, гладь да божья благодать», – любила повторять Нинель Ивановна. По крайней мере, я слышала от нее эту фразу раз пять. Места эти обладали богатой историей. Когда-то здесь была какая-то греческая колония, сюда же, но уже значительно позже, приезжали преследуемые церковью старообрядцы и политические ссыльные. Я подумала, что, может, где-то здесь бывал Лермонтов. Стоял на вершине горы в косматой черной бурке – и сочинял, скажем, «Мцыри». Почему бы нет?.. А еще хозяйка сказала, что в горах есть дольмены – сооружения, где древние хоронили своих мертвых. Мистическое место, и я решила, что обязательно доберусь до него!