Многоярусный мир: Создатель вселенных - Филип Фармер

Ударом ноги мужчина сбросил вниз одну из уродливых тварей, когда та, карабкаясь по скале, добралась до вершины. Он поднял серебряный рог к губам, чтобы еще раз протрубить свой зов, как вдруг заметил стоявшего в проеме Вольфа. Его лицо озарила улыбка, сверкнули белые зубы.

— Так ты наконец пришел! — воскликнул он.

Вольф не ответил ни словом, ни жестом. Он только подумал: «Теперь я действительно сошел с ума! К слуховым галлюцинациям прибавились зрительные. А что дальше? Закричать и броситься прочь или тихо уйти, сказав Бренде, что мне необходимо увидеться с доктором? И надо действовать прямо сейчас! Без промедлений и объяснений. Закрой рот, Бренда, я уже ухожу».

Вольф сделал шаг назад. Проем начал закрываться, белые стены вновь обретали материальность. Или, скорее, он с новой силой восстанавливал пошатнувшиеся границы своего мира.

— Эй! — крикнул юноша на вершине валуна. — Лови!

Он бросил рог. Крутясь в воздухе и сверкая серебром в лучах солнечного света, проникавшего сквозь листву, инструмент летел прямо к открытому проему. За секунду до того, как стены сомкнулись, рог проскочил отверстие и ударил Вольфа по коленям.

Он охнул от боли. Резкий удар рассеял его сомнения по поводу реальности происходящего. Сквозь узкую щель он увидел, что человек с рыжими волосами поднял руку, соединив в кольцо большой и указательный пальцы. Он улыбнулся и крикнул:

— Удачи тебе! Надеюсь, мы вскоре увидимся! Я Кикаха!

Отверстие сжималось, словно глаз, закрывающийся в дреме. Свет угасал, и предметы теряли очертания. Но, бросив последний взгляд, Вольф заметил девушку, которая выглядывала из-за ствола дерева.

Ее огромные глаза, непропорционально большие по отношению к лицу, походили на кошачьи, а полные губы темно-красного цвета создавали приятный контраст с золотисто-коричневой кожей. Густые волнистые волосы, свободно ниспадавшие вдоль щек, имели тигровую окраску, и, когда она выглядывала из-за дерева, слегка вьющиеся пряди почти касались земли.

А потом стены стали белыми, словно закатившиеся белки в глазах покойника. Все вокруг приобрело свой прежний вид. Остались только боль в коленях да рог, который твердым краем упирался в лодыжку Вольфа.

Он поднял инструмент и повернулся, чтобы осмотреть предмет в полосе света из комнаты отдыха. Вольф больше не считал себя безумным, хотя по-прежнему был ошеломлен. Он заглянул в другую вселенную и что-то получил оттуда, но почему и как — Вольф не знал.

Эта вещь, длиною около двух с половиной футов и чуть меньше четверти фунта весом, напоминала бы по форме рог африканского буйвола, если бы не широкий раструб.

На узком конце плотно сидел мундштук из какого-то золотистого материала, а сам рог был сделан из серебра или покрытого серебром металла. Не обнаружив клапанов, Вольф повертел инструмент в руках и нашел ряд из семи небольших кнопок. Внутри раструба на расстоянии полдюйма находилась сеточка из серебристых нитей. Когда он держал рог под углом к свету лампы над головой, создавалось впечатление, что сеточка находится глубоко в основании.

Тут свет упал на корпус как-то по-особому, и он увидел деталь, пропущенную при первом осмотре: между мундштуком и раструбом виднелся едва заметный иероглиф. Ничего подобного он прежде не встречал, хотя считался экспертом по любым типам алфавитной письменности, идеограммам и пиктографии.

— Роберт! — позвала его жена.

— Уже поднимаюсь, милая.

Он положил рог в правый передний угол стенного шкафа и закрыл дверь. Выбора у него не оставалось, разве что бежать из дома вместе с рогом. Если он сейчас возьмет его с собой, жена и Брессон начнут задавать вопросы. И раз уж Вольф не вносил инструмент в дом, он не мог объявить его своей собственностью. Брессон потребует сдать инструмент ему на хранение, поскольку предмет нашли в доме, принадлежавшем его агентству.

Вольфа терзали сомнения. Неужели ему не удастся вынести рог из дома? А главное, Брессон может привести сюда новых клиентов, причем, вероятно, еще сегодня, и кто-нибудь, открыв дверь стенного шкафа, найдет спрятанный рог. И тогда клиент может отнести его Брессону.

Вольф поднялся по ступеням и вошел в большую гостиную. Бренда встретила его сердитым взглядом. Брессон, круглолицый мужчина в очках, лет тридцати пяти, чувствовал себя неловко, хотя и улыбался.

— Как вам понравились помещения? — спросил он.

— Они великолепны, — ответил Вольф, — и чем-то напоминают мне наш старый дом.

— Мне здесь тоже нравится, — сказал Брессон. — Я родился на Среднем Западе и вполне понимаю ваше нежелание жить в домах, построенных наподобие ранчо. Только не подумайте, что я их критикую. Я и сам живу в таком доме.

Вольф подошел к окну и выглянул на улицу. Полуденное майское солнце ярко светило с голубых небес Аризоны. Лужайку покрывала изумрудная бермудская трава, посаженная три недели назад, — абсолютно новая, как и все дома в этом недавно построенном районе «Хохокам Хоумс».

— Почти все дома одноэтажные, — рассказывал Брессон. — В почве много селитры, поэтому земляные работы обошлись в большую сумму, но эти дома стоят недорого. Вы получаете их почти даром.

«А если бы эту селитру не выкопали и не создали пространство для комнаты отдыха? — подумал Вольф. — Что бы тогда увидел человек с другой стороны в момент раскрытия прохода? Неужели он увидел бы только землю и навсегда потерял бы шанс избавиться от рога? Да, в этом нет никаких сомнений».

— Вы, наверное, читали, почему нам пришлось отложить строительство этого района? — поинтересовался Брессон. — Во время земляных работ мы наткнулись на древний город хохокамов.

— Хохокамов? — спросила миссис Вольф. — Это еще кто такие?

— Многие люди, приехавшие в Аризону, никогда не слышали о них, — ответил Брессон. — Но, прожив какое-то время в районе Финикса, вы обязательно что-нибудь о них узнаете. Это индейцы, жившие давным-давно в Долине Солнца; они появились в этих местах по крайней мере тысячу двести лет назад. Хохокамы рыли оросительные каналы и строили города; их цивилизация набирала мощь. Но что-то случилось с ними, хотя никто не знает истинных причин. Они просто взяли и исчезли несколько столетий тому назад. Некоторые археологи утверждают, что индейцы племен папаго и пима являются их потомками.

Миссис Вольф фыркнула:

— Видела я этих индейцев. И вряд ли они могут строить что-нибудь еще, кроме тех жалких глинобитных лачуг, которые встречаешь в резервации.

Вольф повернулся к ней и раздраженно оборвал жену:

— Про современных майя тоже не скажешь, что они могли когда-то построить свои храмы и изобрести понятие нуля. Но они это сделали.

Бренда открыла рот. Улыбка мистера Брессона стала еще более натянутой.

— Так или иначе, — сказал он, — мы приостановили выемку грунта, пока археологи не дали нам своего разрешения. Отсрочка работ длилась около трех месяцев, и мы ничего не могли поделать, потому что правительство связало нам руки. — Он помолчал и добавил: — Хотя вам, возможно, это сыграло на руку. Если бы нас не задержали, дома могли быть уже проданы. Поэтому все обернулось к лучшему, не так ли?

Он бодро улыбнулся и взглянул на каждого из клиентов.

Вольф помолчал, тяжело вздохнул, догадываясь, что сейчас услышит от Бренды, и степенно произнес:

— Мы его берем. И давайте подпишем документы прямо сейчас.

— Роберт! — вскричала миссис Вольф. — Ты даже не спрашиваешь меня?

— Прости, моя милая, но я уже принял решение.

— Ах так! Но его еще не приняла я!

— Ну что вы, уважаемые! Не стоит торопиться, — поспешил вмешаться Брессон.

Он отчаянно пытался сохранить на лице улыбку.

— Не спешите, обсудите все как следует. Если кто-нибудь приедет и купит этот дом — а такое может случиться еще до конца дня; мы продаем их, как горячие пирожки, — найдется множество других домов с точно таким же расположением комнат.

— Но я хочу этот дом.

— Роберт, а не сошел ли ты с ума? — возмутилась Бренда. — Я никогда не видела, чтобы ты вел себя так прежде.

— Я уступал тебе почти во всем, — сказал он. — Я всю жизнь пытался сделать тебя счастливой. Так уступи и мне хотя бы раз. Я не прошу у тебя чего-то особенного. Вспомни, еще утром ты говорила, что хочешь дом именно такого типа, а «Хохокам Хоумс» — единственный район, дома которого нам по карману. Давай оформим купчую, а в качестве залога я могу выписать чек.

— Я ничего не буду подписывать, Роберт.

— Почему бы вам не отправиться домой и не обсудить эту проблему наедине? — предложил Брессон. — Как только вы придете к обоюдному согласию, я буду полностью в вашем распоряжении.

— А моей подписи вам недостаточно? — спросил Вольф.

— Я сожалею, но миссис Вольф тоже должна поставить свою подпись, — ответил Брессон, выдавливая из себя напряженную улыбку.