EVE Online. Выйти из игры - Михаил Атаманов

Ещё когда он только-только пришёл в себя после полученной травмы, врачи медицинского центра сообщили ему о страшном диагнозе – разрыв тканей в височной области и отторжение шестого разъёма, предназначенного для кибернетического импланта. Это было тяжёлым ударом для пилота-капсулира, во время космического полёта непосредственно подключённого к компьютерным системам корабля. Без шестого разъёма невозможно было нормально летать на космических перехватчиках, так как именно этот разъём отвечал за связь с регулирующими скорость юрких перехватчиков и гасящими инерцию системами. Без этого разъёма нельзя было управлять тяжёлым вооружением космических линкоров Государства Калдари – крылатыми ракетами и торпедами. Без этого разъёма нельзя было заниматься сканированием космоса с помощью специальных поисковых зондов для обнаружения ценных астероидов или секретных вражеских баз. Однако и без этого подключения можно было успешно управлять огромным количеством других кораблей. Да что там говорить, тысячи пилотов-капсулиров даже с нормально работающим подключением ни разу в жизни не использовали усиливающие импланты для шестого разъёма, тем не менее оставаясь при этом вполне успешными в своей выбранной деятельности. 

Потому Зак стоически перенёс новость о своей неполноценности в качестве пилота. Врачи и преподаватели тоже не строили такой уж большой трагедии из отсутствия у курсанта шестого разъёма. В истории Военной Академии было немало случаев, когда какой-либо из одиннадцати разъёмов с самого начала не приживался в теле курсанта или отторгался телом впоследствии. Фактически, абсолютно необходимым для связи капсулира с кораблём был только центральный, так называемый «нулевой» разъём, подключаемый к затылку. Нет нулевого разъёма – и пилот в принципе не мог стать капсулиром. Остальные десять подключений были вспомогательными и служили для усиления тех или иных характеристик пилотов или кораблей. Отсутствие одного из подключений лишь ограничивало сферу возможной деятельности пилота, но никак не сказывалось на его элитном статусе капсулира.

Однако всё переменилось вчера, когда Зак уже более-менее оклемался после травмы головы и пошёл на стандартную процедуру создания медицинского клона. Как и всякому пилоту-капсулиру, ему требовалось «запасное» тело на случай гибели пилота в непредвиденной ситуации. Предыдущий медицинский клон стал новым телом Зака, вместившим сознание после фатальной аварии в космосе четыре дня назад, так что теперь требовалось создать новый клон. Врачи уложили курсанта в автоклав, нацепили тучу датчиков на тело и закрыли автоклав прозрачной крышкой. Обычно процедура создания запасного тела занимала минут двадцать. Как именно медики выращивали клона в столь быстрый срок, Зак не знал, так как это было строжайше охраняемой тайной медицинской корпорации. Да, собственно, пилот никогда и не задумывался над этим вопросом, принимая возможность создания своего биологического двойника как данность. Но в этот раз процедура почему-то затянулась.

Зак лежал неподвижно и откровенно скучал. Очень хотелось нарушить запрет и активировать кибернетические вставки. Особенностью кибернетических имплантов была возможность прямой обработки компьютерной информации, в том числе с установленных прямо в теле датчиков – капсулир при желании мог видеть перед глазами карту местности, узнавать точное время, температуру окружающего воздуха и своего тела, знать частоту пульса и давление, а также считывать различные хранящиеся в блоке памяти данные – всевозможные константы, формулы, чертежи и тому подобное. Вот только пользоваться кибернетическими возможностями в момент создания клона крайне не рекомендовалось, так как это могло помешать работе медиков. Потому Зак послушно «притушил» все свои интерфейсы и просто лежал, дожидаясь окончания процедуры.

Без возможности смотреть на встроенные часы было неуютно, но по своим ощущениям Зак предположил, что прошло уже гораздо больше времени, чем требовалось обычно на подобную процедуру, а крышку автоклава всё не снимали. Затем он обратил внимание на суету ассистентов возле компьютерного центра, на взволнованно пробежавшего врача в белом халате, на всё большее количество медицинского персонала в комнате. Нетрудно было понять, что что-то пошло не так.

Наконец колпак с автоклава открыли, но вылезать ему так и не разрешили. Симпатичная девушка в белом стерильном костюме быстро перепроверила правильность подключения всех датчиков к телу Зака, и крышку опять закрыли. А через час парня поставили перед фактом – травма головы оказалась гораздо серьёзнее, чем виделась вначале. Повреждение тканей головного мозга сделало невозможным перенос сознания Зака в другое тело.

Курсант не сразу понял, что это означало. А когда до него дошло, то мир покачнулся перед глазами. Он больше не был бессмертным.

Бывший курсант отвлёкся от своих воспоминаний – он уже дошёл до большого шлюза, на котором стояла надпись «Центральная секция станции. Жилые помещения. Запрет на проведение автоматических погрузочных работ». Парень вдавил клавишу, открывая огромную многотонную дверь и проходя в шлюзовую камеру. Зашипел сжатый воздух, выравнивая давление. У Зака привычно заложило уши. Наконец дверь перед ним открылась, и молодой человек увидел невероятных размеров помещение – центральный зал космической станции Кисого-7.

Зак бывал здесь несколько раз с друзьями. Курсанты любили отмечать тут особо торжественные события вроде окончания курса или первого самостоятельного вылета в космос. В последний раз парень был здесь две месяца назад. Тогда он набрался смелости и в присутствии других курсантов пригласил Миюки Сумару, самую красивую девушку на потоке, провести с ним выходной день в зоне развлечений огромной орбитальной станции. Миюки сперва растерялась от такого неожиданного предложения, но потом прилюдно согласилась прийти на свидание. В результате Зак прождал её несколько часов, но девушка так и не пришла.

Зак не стал тогда упиваться с досады алкоголем, как поступил его однокурсник Гриз Вардес неделей раньше, когда та самая Миюки бросила его. И не стал искать выход в свободно продающихся в зоне развлечений станции стимуляторах и антидепрессантах, как отчисленный два года назад из Военной Академии курсант Ринко, психанувший из-за плохих оценок по пилотированию и нажравшийся наркотой до состояния комы. Зак знал, что по возвращению с неудачного свидания его будут ждать насмешки однокурсников, тем не менее он вернулся с гордо поднятой головой и не позволил себе ни единым словом выразить Миюки своё недовольство.

Но сейчас всё было по-другому. Огромный жилой сектор и зона развлечений не только не манили отчисленного курсанта, но наоборот пугали его. Тут был другой мир, в котором ты был или богатый клиент, или вежливый продавец, третьего было не дано. Не только выпускники Военной Академии, но даже просто обучающиеся в ней курсанты не испытывали нужды в деньгах. Как любили напоминать им преподаватели, в Государстве Калдари средняя зарплата квалифицированного рабочего на фабриках корпораций составляла два кредита за один полноценный рабочий день, в итоге за месяц с учётом выходных это выходило пятьдесят два кредита. Оклад капитана линейного крейсера Флота Калдари в зоне боевых действий составлял одну тысячу четыреста кредитов в месяц. А стипендия учащегося Государственной Военной Академии на старшем курсе составляла две тысячи кредитов в месяц, и никого в государстве это не удивляло.

Космический Флот Калдари по праву считался одним из самых могучих в Галактике, служба там считалась честью для любого гражданина государства, офицеры космофлота пользовались всеобщим почётом и уважением и были настоящей элитой. А пилоты-капсулиры являлись элитой среди элиты. Каждый такой пилот в бою был не просто капитаном на мостике, а непосредственно самим кораблём. Подключенный ко всем системам звездолёта капсулир видел полностью всю картину происходящего, мгновенно принимал решения с учётом всей полноты информации и сам же мгновенно исполнял эти решения. Боевая эффективность каждого корабля под управлением опытного пилота-капсулира увеличивалась в десятки, а то и сотни раз. Так, крейсер под управлением капсулира мог вступить в бой против нескольких линкоров одновременно и с хорошей вероятностью выйти из этого боя победителем, уничтожив при этом все корабли противника. Если же капсулир управлял более мощным кораблём – тяжёлым штурмовым крейсером или линкором, то уничтожить управляемый капсулиром корабль было фактически невозможно. С такой задачей способен был справиться только другой более опытный пилот-капсулир или, возможно, невероятно огромная эскадра кораблей под управлением обычных капитанов, понеся при этом громадные потери. Поэтому даже если бы будущим пилотам-капсулирам платили стипендию по десять тысяч кредитов в месяц, это не было бы чрезмерным. Такие пилоты стоили затраченных на их обучение денег.