Младший пилот - Юрий Котляр

— А может, они ушли? — досадливо спросил Даниил.

— Ушли? Ну уж нет. Это дьявольски упорные твари.

Даниил, выставил из-за камня широкий приклад тайдера:

«С-снэк! С-снэк! Пам!» — тайдер вылетел у него из рук, на прикладе темнела глубокая вмятина.

— Видел? — бросил Кид и строго добавил: — Больше не глупи, не рискуй тайдером. С одним на двоих долго не продержимся.

— Неужели они уловят разницу между одним и двумя?

— Еще как! Дошлые твари. Если их соберется побольше, то и с двумя будет туго. Особенно в фиолетовых сумерках, перед самым восходом Красного Солнца.

— Ты серьезно?

— А ты думал! Они не знают страха, только жадность, хитрость и упрямство. Пятерых положишь, а шестой тебя прикончит.

— Как они швыряют камни?

— Примерно так. Набивают зоб или нечто в этом роде кучей гладких камней. Язык у них на манер трубки. Мощная струя воздуха прогоняет камень через эту трубку, и он вылетает со скоростью метров этак двести в секунду. Представляешь! В общем напоминает духовое ружье, только вместо крохотной пульки килограммовый булыжник.

— Созданьица…

— Энорий всегда достается трудно.

— Не спорю, — согласился Даниил, — но без него не обойтись. Энорий — движущая сила звездолетов.

— Твоему отцу и его товарищам энорий тоже обошелся недешево.

— Да. «Эльф» погиб со всем экипажем, а они трое из Седьмой секции чудом уцелели и кое-как добрались до Земли. И то благодаря Иве…

— Я знаю. Полет Седьмой стал легендой. Кто о нем не слышал! Ива — герой, пожертвовал собой ради двух других. Говорят, он опередил твоего отца?

— Да. Отец решил уйти, как только понял, что троим не уцелеть. А Ива догадался и опередил его.

— Тебя, наверное, назвали Даниилом в честь Ивы?

— Конечно. Но вот что, Кид. Как хочешь, а надо что-нибудь придумать. Я так больше не могу!

— Уже думал, — безнадежно отмахнулся Кид. — Если бы еще не твоя нога…

— Далась тебе моя нога! Считай, что она цела.

— Нельзя считать то, чего нет.

— Уже слышал. Лучше скажи, что предпринять сейчас?

— Но ты же сам видел! — повысил голос Кид.

Они надолго замолчали. Даниил упрямо морщил лоб, что-то соображая. Он внимательно оглядывался вокруг и надолго задержал взгляд на отвесных скалах позади их убежища.

— Послушай, Кид! — взволнованно начал он. — Ничего не спрашивая, нажми. Но не разок, а раз пять. Подряд, с интервалами секунды в три. Ладно?

— Что ты задумал?

— Потерпи, узнаешь.

— Хорошо, будь по-твоему! — согласился Кид. — Но имей в виду, это опасная прихоть. Зарядов не густо.

— Знаю! Давай!

Пять ослепительных вспышек пронзили слабенький свет фиолетового дня.

— Ну? — выжидательно повернулся Кид.

Даниил молча протянул ему приклад тайдера.

— Не понимаю.

— Видишь — чистенький, ни одной новой вмятины. Когда ты стрелял, я выставил его и хоть бы камешек прилетел.

— Только-то… — разочарованно протянул Кид. — Лучше бы спросил, чем заряды тратить. Мне это давно известно. После выстрела они на несколько секунд слепнут. Но что толку?

— Чудак! Это то самое, что нужно. Скажи, ты сумел бы взобраться по этому желобу?

Кид оглянулся и оценивающе посмотрел на узкую расселину, круто уходящую вверх.

— Пожалуй, можно.

— Сколько понадобится времени?

— Полминуты…

— Ну, так вот! Я прикрою тебя огнем, ослеплю их, а ты полезай…

— Ты спятил! — вскричал Кид.

— И не думал.

Кид пренебрежительно махнул рукой.

— Я-то выкручусь, а тебе одному здесь не отсидеться.

— Попробую! — перебил Даниил решительно. — Идти с тобой не смогу. Нога — не наступлю. Так хоть прикрою. Надо ж помочь тому парню. Раненому…

— Может, с ним и так ничего плохого не станется? — нерешительно предположил Кид. — Осталось всего полтора часа до восхода Красного Солнца. Только оно покажется — ни одного снэка не сыщешь.

— А если станется? Как тогда? — резко бросил Даниил.

— Хм!.. Вообще-то ты прав. Все может быть. И до чего же паршивое место эта чертова Фисба! — с внезапным ожесточением воскликнул Кид. — Будь она трижды проклята! Два солнца на небе, а толку нет. При Красном еще туда-сюда, жить можно. А при Фиолетовом — сплошная муть. Ничего не видно, радиосвязи нет, видеотелефон отказывает, и эта погань вылазит. Тьфу!

— Ругаться будешь потом! — оборвал Даниил. — Отвечай прямо — идешь или нет?

— Придется идти, — ворчливо согласился Кид. — Тебе же нипочем не втолковать! Ты же из русских. Упрям, что снэк. В крови у вас это сидит, что ли… — Он с треском открыл магазин тайдера и вынул три боевых стержня из шести оставшихся: — На! Тебе будет нужней.

— У тебя, видно, это самое тоже в крови, — передразнил Даниил.

— Верблюд! — добродушно огрызнулся Кид. — Ладно! Давай руку и… что кому судьба пошлет. Смотри! Бей только наверняка, тогда, может, и продержишься. Только бы мне добраться без помех. Отдам кровь, сяду на самоход и мигом буду обратно… Эх, Даниил, спроважу тебя на «Бор» и успокоюсь. От души говорю.

— Спасибо, — крикнул Даниил. — Ты готов?.. Ну, тогда начали!

Перед глазами Даниила заметалась слепящая пляска вспышек. Он насчитал шесть, но на всякий случай дал еще четыре: вдруг Кид замешкался. Потом, не снимая пальца со спуска, торопливо оглянулся. Позади было пусто. Он остался один. Даниил зябко поежился и проник в щель между камнями. Протекла минута, другая, третья, а возможно, и все десять. Тьма под скалами казалась вымершей. «Может, ушли?» — блеснула слабая надежда. Вместе с надеждой и одиночеством пришла и боль: заныла нога. Это отвлекало и странно успокаивало. Так могло болеть на Земле и в любом другом месте, где не бывает никаких снэков. Обманчивое спокойствие оборвалось внезапно: под скалами шевельнулась неясная тень. Даниил невольно крепче сжал тайдер. Еще недавно рядом был Кид, и Даниил знал: Кид не промахнется. Теперь все зависело от него самого, от его меткости и хладнокровия. Тень двинулась, приблизилась. Даниил напрягся, но страха не было, только холодок ожидания и захватывающая дух настороженность, она мешала дышать.

«С-снэк! С-снэк!» — пронзительно взвыл воздух.

На скалу позади него обрушился настоящий каменный ливень. Осколки градом забарабанили по шлему, по эластичной ткани скафандра. Под прикрытием каменного ливня метнулась тень. Она приближалась неуклюжими, прихотливыми скачками, зигзагообразно. Он никак не мог поймать ее в прицельное кольцо, а она приближалась. Нервы сдали, он не выдержал и нажал спуск. При ослепительном свете вспышки тень замерла, распласталась неподвижной, безобразной кляксой. В этот короткий миг он успел накрыть ее кольцом прицела и послал импульс. Темное пятно конвульсивно дернулось, согнулось дугой и застыло неподвижно. «Ага! Есть! Вот как надо…» — понял Даниил.

Каменный дождь разом прекратился. Даниил торопливо переложил ствол тайдера левее, где недавно лежало оружие Кида, и дал импульс, целясь в безжизненно темневшую массу. Он попал, но она не шелохнулась. «Пусть думают, что нас двое, — решил он, очень довольный своей выдумкой. — А думают ли они? Кид считает их хитрыми тварями. Кид!.. Как он там?..»

Даниил представил себе, как Кид пробирается меж скал, в неверном полусвете, зорко всматриваясь в каждое подозрительное пятно. Оружие Кида тоже наготове. Он тоже один, а за плечами к тому же драгоценный груз — кровь. Возможно, в ней заключена жизнь товарища. И, наверное, Кид тоже думает о нем, Данииле.

Он едва не прозевал скачка снэка. Тень подобралась незаметно и прыгнула. Даниил ударил навскидку, не целясь. Не было времени. Распластавшись над землей, снэк летел прямо на него. Вспышка импульса подбросила его еще выше и швырнула оземь. Попал! От падения тяжелого тела дрогнула почва. Даниил ощутил на губах соленую влагу пота и лихорадочно слизнул ее. Часто и тревожно билось сердце: «Ну и ну! Впрямь, дошлые твари. Кид не преувеличил. Сначала атака под прикрытием — не вышло! Тогда втихомолку, ползком… Да, Кид знал, что говорил. Как он там, Кид?»

Еще не раз посылал Даниил слепящие импульсы во тьму, а время шло не торопясь. До восхода Красного Солнца, по его расчетам, оставалось еще с четверть часа. Это было немного, но счетчик стержней тайдера показывал единицу. И еще три стержня Кида оставались в запасе. А дальше?

Не спуская глаз с гребня, отделявшего тьму под скалами от его убежища, он напряженно всматривался в фиолетовые сумерки. Подступало самое опасное время — заход Фиолетового Солнца. Между заходом Фиолетового и восходом Красного Солнца лежит несколько минут полной тьмы, а стало быть, и беззащитности. Но что делать? Зажечь прожектор шлема? Смешно и думать, это все равно что выйти и стать на виду. Он ничего не мог предпринять — только лежать и ждать, до боли напрягая усталые глаза.

Сумерки сгущались. Он уже не видел скал и с трудом различал расплывчатую полосу гребня, который все больше сливался с глубокой тьмой под скалами. Вот уже видна только половина, а дальше — чернота, насыщенная угрозой. Там, во тьме, что-то готовилось. Он ничего не видел и не слышал, но ощущал приближение опасности всем своим существом. Это угнетало и давило. Хоть бы уж скорей. Они, казалось, подслушали его желание — кинулись всей стаей сразу. Поверхность гребня исчертили зловещие тени. Даниил бил, почти не целясь, еле успевая нажимать спуск. Они были так близко и двигались так тесно, что он просто не мог промахнуться. Каждый импульс попадал в снэка. Их становилось меньше. Он видел и замечал только это, ни о чем более не думая. В душе росло боевое торжество. Сам того не замечая, он говорил вслух: «Ага, получил! На тебе!.. На! Так, осталось два! Сейчас я вам, гадины!..»