Зигзаг - Хосе Сомоса

Все сходились на том, что Элиса слишком совершенна. К примеру, слишком умна и ценна с профессиональной точки зрения для того, чтобы работать на незначительной кафедре физики, предмета, считавшегося необязательным для ориентированных на практические потребности предпринимательской деятельности студентов университета имени Алигьери. Ее товарищи по работе были уверены, что она могла бы получить любую другую должность, например, в Высшем совете по научным исследованиям или преподавательское место в каком-нибудь государственном университете, или высокий пост в престижном зарубежном заведении. Казалось, что в университете Алигьери таланты Элисы пропадают зря. С другой стороны, никакая теория (а физики очень любят всякие теории) не могла убедительно объяснить тот факт, что в свои тридцать два, почти тридцать три года (тридцать три ей должно было исполниться в следующем месяце, в апреле) Элиса не замужем, не имеет близких друзей и выглядит счастливой, словно получила все, чего ждет от жизни. Ухажеров (да и ухажерок) за ней не знали, а круг ее друзей ограничивался товарищами по работе, хотя она никогда не встречалась с ними в свободное время. Она не кичилась, не вела себя заносчиво, хоть и обладала удивительно привлекательной внешностью, которую подчеркивала любопытным подбором модной одежды, придававшей ей несколько провокационный вид. Но казалось, что на ней эта одежда не предназначена для привлечения внимания или обольщения бесчисленных мужчин, оглядывавшихся ей вслед. Она говорила только о работе, была вежлива и всегда улыбалась. «Тайна Элисы» казалась непроницаемой.

Иногда что-то в ней вызывало беспокойство. Трудно было сказать, что именно — возможно, взгляд, какой-то отблеск, затерянный в глубине ее карих зрачков, или тот незримый осадок, который оставался у человека, обменявшегося с ней парой слов. Те, кто знал ее ближе всех — ее коллега, преподаватель Виктор Лопера или Норьега, завкафедрой, — думали, что, пожалуй, оно и к лучшему, если тайна Элисы навсегда останется тайной. Есть люди, которых по какой-то причине нельзя забыть, даже если они особо ничего не значили в нашей жизни и о них у нас осталась лишь пара мелких воспоминаний. Элиса Робледо была именно таким человеком, и всем хотелось, чтобы такой она и оставалась.

Очевидным исключением был Виктор Лопера, тоже преподававший теоретическую физику в университете имени Алигьери, один из немногих настоящих друзей Элисы, которого иногда охватывало резкое желание найти объяснение ее тайне. Такое желание находило на Виктора уже неоднократно; в последний раз это случилось год назад, в апреле 2014-го, когда на кафедре решили устроить Элисе сюрприз в честь ее дня рождения.

Идею подала Тереса, секретарь Норьеги, но поучаствовать в празднике захотели все сотрудники кафедры и даже некоторые студенты. Они с энтузиазмом готовились целый месяц, словно считая, что так они смогут прорваться сквозь магический круг Элисы и коснуться ее ускользающей сущности. Они купили свечки с цифрами три и два, торт, воздушные шарики, большущего плюшевого мишку, а завкафедрой расщедрился на несколько бутылок шампанского. Все закрылись в комнате для преподавателей, быстро украсили ее, задернули шторы и выключили свет. Когда Элиса пришла в корпус, удачно подвернувшийся вахтер сообщил ей о «срочном собрании». Все ждали, затаившись в темноте. Дверь открылась, на пороге показался силуэт нерешительно застывшей Элисы с длинными черными волосами, в коротком топе и обтягивающих брюках. Тогда все захлопали и засмеялись, и зажгли свет, а тем временем Рафа, один из ее любимых учеников, снимал растерянное лицо молодой преподавательницы на видеокамеру, размер которой ненамного превышал размер широко распахнутых глаз Элисы.

В общем, праздник завершился быстро и никак не помог проникнуть в «тайну Элисы»: Норьега произнес прочувствованную речь, спели обычные песенки, Тереса помахала перед камерой шутливым плакатом, который нарисовал ее брат художник, с карикатурными портретами Исаака Ньютона, Альберта Эйнштейна, Стивена Хокинга и Элисы Робледо, уминающих куски одного торта. Все смогли продемонстрировать Элисе свое хорошее отношение и показать, что с удовольствием принимают ее как есть, не прося взамен ничего, кроме того, чтобы она и дальше оставалась той манящей тайной, к которой уже все привыкли. Элиса, как всегда, была само совершенство: на лице соответствующая моменту смесь удивления и радости, даже немного растерянности в уголках глаз. На видеозаписи благодаря роскошной фигуре, очерченной топом и брюками, она могла бы сойти за студентку или, к примеру, за ведущую какого-нибудь стильного мероприятия… или за порнозвезду с первым «Оскаром» в руках, как нашептывал своим друзьям в студгородке Рафа: «Эйнштейн и Мэрилин Монро наконец-то воплотились в одной особе».

Однако внимательный наблюдатель смог бы заметить в этой записи нечто, не укладывающееся в привычную схему: вначале, в тот миг, когда зажегся свет, лицо Элисы было другим.

Никто толком на это внимания не обратил — в конце концов, кому интересно дотошно изучать запись чужого дня рождения. Но Виктор Лопера уловил эту стремительную и столь важную перемену: когда в комнате зажгли свет, на лице Элисы не было растерянности, обычной для удивленного человека, на нем отражались гораздо более сложные и бурные эмоции. Конечно, они длились какие-то десятые доли секунды, потом Элиса снова улыбнулась, и к ней вернулся идеальный вид. Но в этот крошечный промежуток времени ее красота размылась совсем другим выражением. Все, кто видел запись, кроме Лоперы, смеялись, «как здорово она испугалась». Лопера заметил нечто большее. Что? Точно сказать он не мог. Возможно, раздражение от того, что показалось его подруге неудачной шуткой, или проявление крайней застенчивости, или что-то другое.

Возможно, страх.

Только Виктор, человек умный и наблюдательный, задумался над тем, что же ожидала увидеть Элиса в темной комнате. Чего она так «здорово испугалась» в темноте до того, как зажегся свет и послышались смех и аплодисменты, — она, эта далекая, прекрасная, идеальная госпожа Робледо. Он бы все на свете отдал, чтобы это узнать.

То, что вот-вот должно было случиться с Элисой в это утро в аудитории, то, что должно было с ней произойти через какие-то шесть минут в этом закрытом мирном помещении, могло бы дать дополнительный материал для размышлений любопытному Виктору Лопере, но, к сожалению, его там не было.

Элиса старалась привести примеры, способные заинтересовать далекие от науки головы отпрысков хороших семей, к числу которых относились ее студенты. Никто из них не станет специализироваться на теоретической физике, и она это знала. Единственным их желанием было поскорее перескочить через абстрактные понятия, чтобы сдать экзамены и получить заветный диплом, который откроет им дорогу к завидным должностям в промышленных и технологических предприятиях. Вопросы «почему» и «как», над которыми билась наука с тех пор, как человеческий разум привел ее на землю, мало их волновали: им нужны были результаты, эффект, сложности, которые нужно преодолеть, чтобы заработать оценку. Элиса пыталась изменить ситуацию, заставив их задуматься над причинами, над неизвестными.

Сегодня она хотела, чтобы ее студенты наглядно представили себе тот поразительный факт, что реальность имеет не только три измерения, что их, возможно, гораздо больше, чем столь очевидные «длина — ширина — высота». Общая теория относительности Эйнштейна доказала, что четвертым измерением является время, а сложная теория струн, изучением следствий которой вплотную занимается современная физика, утверждала, что существует еще по меньшей мере девять измерений — человеческому мозгу это кажется вообще немыслимым.

Порой Элиса задумывалась, представляют ли себе вообще люди все, что открыла физика. В XXI веке, в так называемую эру Водолея, широкую общественность по-прежнему интересовали «сверхъестественные» и «паранормальные» явления, словно все «естественное» и «нормальное» уже давно известно и не таит — или почти не таит — в себе никаких загадок. Но чтобы убедиться в том, что мы живем в абсолютно поразительном мире, который не дано постигнуть даже человеку с самым буйным воображением, вовсе не обязательно встречать летающие тарелки или привидения, — так думала Элиса. Она поставила перед собой цель доказать это по крайней мере своим пятнадцати студентам.

Для начала она привела простой и занятный пример. На проектор легло изображение человеческой фигуры и квадрата.

— Этот человечек, — пояснила она, указывая пальцем на рисунок, — живет в мире, где есть всего два измерения: длина и высота. Всю жизнь он тяжко трудился и заработал целое состояние: один евро… — Послышались смешки, и стало ясно: ей удалось привлечь внимание нескольких из пятнадцати пар скучающих глаз. — Чтобы никто его богатство не украл, он решает положить его в самый надежный в его мире банк: в квадрат. Этот квадрат открыт только с одной стороны, и именно в это отверстие наш друг вкладывает свой евро, но никто, кроме него, снова открыть квадрат не может.