Офицерская охота - Аркадий Карасик

Черт с ним, с бизнесом! Сегодня Пахомов поедет в первопрестольную наниматься в "рабство". Охранником - так охранником, швейцаром - так швейцаром, лишь бы платили погуще...

От раздумий оторвал телефонный звонок.

- Здорово, Колян! На унитазе посидел? Под душем постоял?

Федор Поспелов, старший лейтенант, теперь уже - запаса. Такой же безработный горемыка. Нет, не горемыка - генеральский сынок, подпитываемый папашиными достатками.

- Доброе утро, Федя. Все сделал, как положено. Есть проблемы?

- Не проблемы - проблемищи, - жизнерадостно расхохотался Поспелов. На бутылку не хватает - войдешь в долю?

Николай промолчал. От отца в наследство перешло отвращение к спиртному. В каком бы виде оно не подносилось - водка, коньяки, вино, пиво. Даже шампанского душа не принимает.

- Не пью и тебе не советую, - менторским голосом ответил он. - В Москву не собираешься?

- А ты что, в замочную скважину подсмотрел? - удивился новоиспеченный отставник. - Собираюсь и тебя приглашаю составить компанию. Имеется деловое предложение...

Какое может быть предложение у безработного, равнодушно удивился Пахомов. В приложении к раскованноу характеру Федьки - расслабиться в обнимку с бутылем и отправиться к бабам.

А вдруг появилась у деятельного приятеля свежая идея?

- Добро. Через сорок минут встречаемся на автобусной остановке...

- Через сорок - не пойдет. Клавка столько наворочала на стол - за час не управишься с завтраком. Подруливай - поможешь.

Есть Коляну не хотелось. По утрам обычно обходился чашкой крепкого кофе с двумя бутербродами. Но подстегнуло любопытство - что нового изобрел предприимчивый дружок?

Открыл древний полированный шкаф, купленный в давние лейтенантские времена по просьбе-требованию Светланы, прошелся взглядом по пустующим вешалкам, на которых недавно висели платья и костюмы жены. Сейчас осталась только его офицерская форма, начиная со старой гимнастерки и кончая новомодными непривычного цвета рубашками и тужурками.

Новая форма Николаю не по душе, разве можно её сравнить со старой, удобной, бросающейся в глаза? Разве сравнишь шинель и пальто, скромную фуражечку с нынешней, как именовал её капитан, "выпендряловкой?

Что же надеть для посещения первопрестольной? Форму не хочется, глубоко в душу вгрызлась обида на несправедливое увольнение из армии. Если уже пепеключаться на гражданскую действительность, то сразу, без колебаний. Это походит на прыжок с трамплина либо с утеса в незнакомую речку с неизвестной глубиной. Там возможно встретят отставного офицера смертельные камни или вязкая, засасывающая в себя "прыгуна", жижа.

Пахомов, брезгливо морщась, натянул серые брюки, клетчатую рубашку, отглаженный женой перед от"ездом кургузый пиджачишко. И отправился в соседнюю девятиэтажку.

* * *

Клавка, действительно, "наворочала". На столе - ни сантиметра свободной площади, все заставлено жратвой. Естественно, не деликатесами, на них нет денег. Даже с учетом отцовских подачек. Масло, дешевая "овчиннорубленная" колбаса, творожек, молоко, и - главное украшение пироги, пышки, пирожки, блины.

Подобного изобилия Пахомову хватило бы на неделю, а Клавка подсовывает и подсовывает, будто гость припас второй желудок.

- И какое имеется предложение? - не выдержал Николай, оприходовав суповую миску гречневой каши с молоком. - Выклыдывай.

Федор сторожко покосился на колдующую возле газовой плиты жену и приложил палец к губам. Дескать, помалкивай, не время и не место для серьезного разговора.

Пахомов согласно кивнул и положил на свою тарелку кусок кулебяки. Хозяин "приклеился" к блюду с пирожками, начиненными картохой...

- Кушайте, мужички, набирайтесь силенок, - добродушно приговаривала женщина, подкладывая на тарелки все новые и новые порции. - А то из отставных офицеров превратитесь в отставных мужиков. Кто тогда приголубит осиротевших ен, к кому им прислониться?

Друзья смешливо переглядывались, отшучивались, но за показной бесшабашностью пряталась тоска людей, вырванных из привычного уклада жизни. Впереди - неизвестность, что она подсунет безработным воякам, чем "наградит"?

Наверно, поняла офицерская половина неуместность подшучивания, которое сродни болезненным уколам в наболевшее, исколотое место, и замолчала. Чай пили в сгустившейся тоскливой атмосфере безнадежности.

- Придется и мне наряжаться в гражданское, - вздохнул Федор. Неудобно выглядеть пижоном рядом с разодетым "бизнесменом"...

Десять минут - до остановки автобуса и полтора часа езды до Москвы Поспелов хранил молчание. Нет, он не молчал - наоборот, непрерывно болтал, но - ни слова об обещанном "предложении". Раскололся старший лейтенант в Бауманском садике, избранном им для таинственной беседы по причине слабой его посещаемости.

- Держать язык за зубами не разучился?

- Никогда не был трепачем, таким, как ты, - сердито пробормотал Николай, оглядывапя пустыную аллею, по которой метрах в ста от них прогуливались два пенсионера. - Выкладывай.

То, что услышал Пахомов, было настолько необычным, что он буквально открыл рот.

Позавчера бывший начальник штаба полка, нынче - такой же горемыка, предложил Федору прогуляться по леску, окаймляющему гарнизон, подышать свежим воздухом, поплакаться друг другу на несчастную офицерскую судьбу-злодейку. Поспелов охотно согласился. Все лучше, чем зубатиться с женой либо дремать под прикрытием рекламной газетенки.

Встретились, погоревали, побродили по замусоренному лесочку, подфутболивая жестяные банки. Пора разойтись по "блиндажам", но подполковник вдруг заговорил другим тоном - жестким, отрывистым.

Оказывается, создана некая офицерская подпольная организация, которая поставила задачу бороться с преступным беспределом, как говорится, неординарными методами. Выявлять и отстреливать киллеров, заказчиков убийств, насильников и грабителей. И не рядовых бандитов - самую, что ни на есть, верхушку. Поэтому кадры подбираются из числа опытных, знающих свое дело офицеров, умеющих держать язык за зубами. Преимущественно - снайперов и минеров.

- А ты - с какого боку-припеку? - удивился Николай. - Насколько знаю, стрелок или минер из тебя, как из нашего кота Васьки полководец...

Федор нисколько не обиделся. Обижаться старший лейтенант вообще не умел, если и выражал недовольство - максимум на десять минут. Во всяком случае, внешне. Что творилось в душе старшего лейтенанта - бушевали бури либо улыбалось солнышко - никто не мог подсмотреть.

- В том-то и дело. Проскочу под твоим прикрытием. Скажешь, без помощника не умею стрелять, рука дрожит, глаза слезятся. Порекомендуешь?

- Подумаю... И сколько платит твоя организация? За каждую преступную голову или - оклад?

- Ни то и не другое. "Удав" деньги не платит, откуда у нищих офицеров, тем паче, пенсионеров башли? Своих членов Совет устраивает на работу. Такую, чтобы иметь свободное время...Знаешь, Колян, какая там дисциплинка? Это тебе не современная армия. Проболтаешься - расстрел...

Федор говорил горячо и восторженно, размахивал руками, смеялся или негодовал... Пора в стране наводить порядок, пока она окончательно не скатилась в пропасть! А кто это сделает, если не офицеры? Правоохранительные органы только и называются правоохранительными, на самом деле сами себя защитить не могут. Политики только и знают, что "работать" натренированными языками, толку с них, как с козла молока. Бизнесмены гребут под себя, к тому же, их отстреливают, словно уток, сидящих на воде... Вот и получается: единственная опора - офицерский корпус...

Накипело на душе мужика, не открой кран - взорвется! Николай понимал друга, разделял его возмущение, но привык мыслить более трезво, отметать лишние эмоции, которым дай только волю - черт его знает, куда заведут.

- Но это - противозаконно. Есть же прокуратура, суды...

Поспелов раздраженно зафыркал. Ну, что делать с недоумком, не понимающим простых вещей!

- Скоро окончательно отменят смертную казнь... Слышал? Что тогда останется? Схватят убийцу, посадят на десяток лет. Отбудет он срок, подкуется, и снова - за свое. А то и не отбудет - отпустят те же подкупленные прокуроры и следователи... А мы - и следователи, и сыщики, и прокуроры, и исполнители приговоров - в одном лице. Нас не подкупить, не разжалобить...

Похоже, Федька уже видел себя в строю неведомой организации мстителей. Раскраснелся, азартно жестикулирует. Любит недавний ротный представлять себя маршалом, ох, и любит же! Терпеть не может находиться на одном уровне с окружающими или, не дай Бог, ниже хотя бы на миллиметр - лезет наверх, будто альпинист без связки с товарищами по штурму вершины.

- Короче, я уже дал согласие... И за себя и за тебя... Учти, там, неопределенно ткнул он пальцем почему-то в крону ближайшего дерева, шутить не любят. Чуть-что - к стенке.

Пахомов задумался. Поспелов шагал рядом, придерживая друга за локоть не убежал бы! - и нетерпеливо ожидал согласия. Отказа не предвиделось, не тот у Коляна характер. Задумает что-нибудь из кожи вылезет, наизнанку вывернется, но своего добьется. К тому же, Федор уже заверил посланца "Удава" в том, что он и его друг вступают в ряды подпольной организации.