Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Вечерний звон - Николай Вирта

В разгар гражданской войны в родных краях писателя вспыхнуло кулацко-эсеровское восстание, вошедшее в историю под названием антоновщины. Его полное крушение — свидетельство необратимости социально-революционного процесса в деревне, осуществлявшегося партией.

Авантюризм — определяющая черта биографии главы мятежников — Александра Антонова. До революции он был «деятелем» анархистско-эсеровского толка; его манили налеты и экспроприации. Пойманный полицией и отправленный на каторгу, он оставался верен своим «крайним» взглядам, а социальную опору искал в тех «крепких мужичках», которые на Тамбовщине имелись в изобилии; они и в самом деле стали ядром восстания, поддержав лозунги, провозглашенные эсерами.

В числе самых ярых врагов Советской власти был Петр Иванович Сторожев. Николай Вирта знал человека, явившегося прототипом главного героя романа «Одиночество». Создавая этот образ, писатель достиг большой силы художественного обобщения.

Яркость сторожевского характера вовсе не в его исключительности, «особенности», а в отчетливой концентрированности в нем тех черт, которые присущи кулачеству. Герой показан автором в развитии, процесс неуклонного его нравственного падения мотивирован и социально и психологически. Рвавшийся к богатой жизни, к личному благополучию за счет труда своего же брата-мужика, Сторожев воспринимает революцию как препятствие к осуществлению своих хищнических планов. Поэтому вместе с себе подобными он выступает против Советской власти, воюет за возвращение прежней жизни, под конец — уже оставшись в одиночестве, не надеясь на победу — он старается принести побольше вреда тем, кого он ненавидел всею своей волчьей душою.

Политическую несостоятельность реакционного мятежа писатель убедительно утверждает нравственными аргументами. Вот уже доживает последние дни антоновщина, в одиночку бродит Петр Сторожев, прячась в лощинах и буераках. Стреляя и поджигая, порой он задавался вопросом: отчего он убивает и разрушает, а люди его ловят, словно хищного зверя? — и все-таки продолжал свое волчье существование! Вот глава, состоящая только из двух коротких фраз: «Под ним убили лошадь. Он остался один». Да, одиночество Петра Ивановича здесь передано в его предельной законченности. Романист добился драматичности словесного выражении. Так и уходит Сторожев из романа, нанеся предательский удар сторожившему его пареньку Лешке, который раньше у него же батрачил. Еще накануне он уже было смирился, сдался, признал свое поражение. Но накатила на него новая волна ненависти, и, отрекаясь от собственной семьи, рассчитывая найти «своих людей» у Махно и Петлюры, он «исчез в ночном мраке».

Среди тех, кто сперва ловил, а затем допрашивал Петра, был его родной брат Сергей Иванович — революционный матрос, коммунист. Внуки патриархального Луки Лукича оказались по разные стороны фронта.

Сергей победил Петра не только благодаря своему уму, смелости, великодушию, но прежде всего потому, что эти свои личные качества посвятил высокой цели — он принадлежал к тем работникам революции, которые выводили сомневающихся и колеблющихся на верный путь, вызволяли обманутых крестьян из-под пагубного, тлетворного влияния кулацких мятежников.

Семейные связи сберегались и даже укреплялись там, где существовала и возникала общность социальная, идейная. В романе «Одиночество» имеются еще два брата, чьи отношения складываются совсем не так, как у Сторожевых. Листрат и Лешка — оба были батраками. Но первый — зрелый, сложившийся человек — сразу же понял, говоря словами Владимира Маяковского, «куда идти, в каком сражаться стане», а младший, по недомыслию, продолжал ходить вслед за хозяином, служил ему до тех пор, пока не понял, кто ему истинный друг. Ему помог добраться до сути старший брат, и тогда они, люди близкие по крови, стали близки и по духу, по борьбе.

Куда более сложными, извилистыми тропами идет к истине тесть Лешки — Фрол Петрович, «средний» крестьянин. Как и некоторые двориковцы, сперва он поверил антоновцам, но недолго шел за врагами революции.

Коренная противоположность интересов мятежников и трудового крестьянства выявилась довольно быстро. В самые тяжелые минуты Фрол Петрович не порывал со своими земляками, преданными Советской власти, не выдавал их антоновским бандитам. Отсутствие опыта политической борьбы не помешало трезво мыслящему крестьянину распознать лживость эсеровской «программы». И он не был одинок в постепенном отходе от мятежников: так думали, поступали и другие люди деревни, давшие было себя одурачить. Более того, подобно Фролу Петровичу, они сделали окончательный, бесповоротный выбор — признали Советскую власть своей, родной властью.

Мы помним: в «Вечернем звоне» Лука Лукич из уст самого Владимира Ильича услышал правду о положении русского крестьянства в царской России. Два десятилетия спустя, в бурные годы гражданской войны мудрым словам вождя социалистической революции внимали на страницах «Одиночества» другие двориковцы — Фрол Петрович и памятный нам по «Вечернему звону» Андрей Андреевич. Как известно, со всех концов России в те годы шли в Кремль такие же ходоки, посланцы миллионов крестьян, получившие от своих земляков наказ — повидаться с Лениным, поговорить с ним о нуждах народных.

Партия большевиков последовательно и настойчиво завоевывала доверие и поддержку крестьянских масс. Не только в Москву, но и в областной центр, в Тамбов, скрываясь от антоновских бандитов, шли делегаты деревень и сел на губернскую крестьянскую конференцию. Там они узнали об отмене продразверстки, там твердо убедились в том, что «Советская власть за мужика встала!» — и эти вести, эту уверенность они разнесли в самые глухие углы.

Так стали могучей реальностью высокие принципы, провозглашенные партией большевиков и определяющие направление ее организаторской и воспитательной деятельности. Посланный В. И. Лениным в Тамбов полномочный представитель ВЦИК Антонов-Овсеенко со страстной верою в жизненность, справедливость осуществляемых им партийных решений говорил: «Восстановить доверие середняка, вовлеченного в восстание и по нашей вине, к Советской власти — вот главнейшая, первоочередная задача, и исходить в наших действиях надо только из нее. И верить людям, запутавшимся в чудовищных противоречиях. В тайниках души середняк с нами. Но мы слишком мало считались с этой сложной душой и шли напролом». Истинность этих слов подтверждена всей логикой романа, развитием характеров, течением событий.

При всей своей строгой исторической достоверности «Одиночество — это не хроника, не документальное повествование, а роман. В развитии характеров ясная социальная логика сочетается с разнообразием ее преломления в индивидуальных человеческих судьбах. А необратимость поступательного движения истории не исключает обоюдоострого драматизма в развитии сюжета. Драматизм этот не привносится волей автора, а обнаруживается в сплетении жизненных противоречий. Соединение исторической подлинности и психологической глубины — вот главная причина, определившая успех «Одиночества».

Сюжет романа «Закономерность» явился и в социально-политическом, и в нравственно-психологическом плане продолжением художественного исследования, начатого в предыдущем произведении. Революция — не однократный акт, а длительный, диалектически сложный процесс. С особенной полнотой это проявилось в воспитании первого пореволюционного поколения, на первоначальном этапе борьбы за нового человека.

Главные персонажи романа «Закономерность» — молодые люди, выходцы из зажиточных семей. Помыслы их обращены к будущему, а социальное происхождение тянет назад, в прошлое. Осмысливая проблему отцов и детей, столкновение старого и нового, писатель учитывает социальную дифференциацию, определившую развитие судеб молодых героев.

Виктор Ховань — выходец из старой дворянской семьи, сын расстрелянного контрреволюционера. Андрей и Лена Компанеец — дети педагога, Женя Камнева — дочь домовладельца-подрядчика, с ними дружил и «плебей» — сын дворника Сашка Макеев… Их всех связывала сначала школа, домашние спектакли, игры, а затем, когда они подросли, — поиски своего места в жизни; жизнь менялась на глазах и совсем не была похожа на ту, к которой их готовили родители.

Это были годы восстановления разрушенного хозяйства, еще не изжитой безработицы, укрепления молодой социалистической культуры, ожесточенной классовой борьбы. В такой обстановке формирование молодежи из нетрудовой среды было нелегким, противоречивым; она могла либо влиться в ряды своих сверстников, стать полноправными гражданами социалистической страны, либо оказаться добычей и орудием контрреволюции. Борьба шла упорно, напряженно. Враги Советской власти действовали хитро, изощренно, стараясь использовать любую нравственную слабость, любой неизжитый порок, иллюзию, предрассудок для того, чтобы запутать свою жертву, связать ее нитями преступного сообщничества.