Табу. Иногда, чтобы выжить, надо переступить черту… - Антон Кротков

Немного подумав, командир принял решение прорываться. Уверенным голосом он сообщил об этом ведущему их по маршруту аргентинскому диспетчеру:

– Буэнос-Айрес, это «Уругвай-571». Мы входим в зону циклона.

Это были роковые слова. Ах, если бы только людям в пилотской кабине было дано предчувствовать беду, как это было позволено сидящей за их спинами на 26 месте Ксении Чаввадо! Будь это так, они бы конечно ни за что не стали рисковать своими и чужими жизнями ради каких-то премиальных! А ведь само небо впереди сгущающимися серыми облаками, казалось, предупреждало лётчиков о крайней опасности задуманного ими дела. Но командир уже принял решение и не собирался его менять.

– «Уругвай-571», вас понял – будничным голосом отозвался аргентинский диспетчер. – Вы на радаре, я вас веду. Через пять минут вас примет и проводит до посадочной полосы чилийский центр управления полётами. Удачи!

Когда в кабину заглянул бортпроводник, принёсший лётчикам кофе, Мартинес велел ему проследить за тем, чтобы все пассажиры находились на своих местах и были пристёгнуты к креслам:

– Извини Сантос, но нам предстоит небольшая незапланированная болтанка.

– А вы не могли предупредить меня пораньше, капитан! Чтобы я успел проинструктировать банду, которая сегодня оккупировала наш самолёт, как им пользоваться рвотными мешками? – обидчивым голосом осведомился бортпроводник. – Они же битый час набивали свои желудки всякой всячиной, и сейчас их начнёт выворачивать наизнанку!

Хотя и экипаж и пассажиры приготовились к пребыванию в сердце циклона, когда самолёт впервые сильно тряхануло, многие почувствовали некоторую растерянность. Даже второй пилот с сомнением покосился на командира: а не погорячился ли тот, вступая в единоборство с непредсказуемым небом Анд. Но поворачивать обратно было уже поздно. Штормовая стихия уже приняла самолёт в свои объятья, и словно щепку, – пока не в полную силу, будто играя, – кидала его из стороны в сторону…

Вскоре тряска усилилась. Смех и весёлые голоса в салоне стихли. Теперь все с опасливым любопытством наблюдали в иллюминаторы за близкими всполохами молний. Ничего более разглядеть там было нельзя, ибо теперь самолёт летел в сплошной облачности. Вскоре многие стали ощущать странную вибрацию кресел, иллюминаторных стёкл, даже пола под ногами. Необъяснимое дрожание окружающих предметов и поверхностей постоянно нарастало.

– Как думаешь, Нандо, долго продлиться эта тряска? – побледнев, почему-то в пол голоса поинтересовался Рафаэль Фалько у сидящего рядом с ним высокого атлетичного парня с необычными для южноамериканца пшеничным цветом волос и ярко-голубыми глазами.

– Не вздумай испачкать мои ботинки своим обедом – покровительственно усмехнувшись, беззлобно предупредил блондин. На самом деле ему тоже было как-то не по себе, и грубоватым тоном Нандо Чаввадо пытался в первую очередь побороть собственную неуверенность. – Слышал? Через пятнадцать минут мы приземлимся. Так что терпи, приятель, до тех пор, пока нас примет обратно мать-земля.

– Эй, кто хочет леденцов от укачивания! – слишком уж бодро предложил кто-то из задней части салона.

Но воспользоваться данным предложением никто не успел, ибо в этот момент самолёт неожиданно, словно налетел на какое-то препятствие. Казалось, он остановился в небе, а затем почти отвесно обрушился в пропасть. От столь резкого манёвра на головы пассажиров с верхних полок полетели вещи. Послышались испуганные возгласы.

– Разве мы должны лететь так низко? – воскликнул сидящий возле иллюминатора Рафаэль, удивлённо рассматривая горный склон, который почему-то теперь находился не далеко внизу, как ему и положено было быть, а совсем рядом – сбоку от самолёта….

Ничего страшнее в своей работе лётчик гражданской авиации увидеть не может, чем леденящее кровь зрелище, которое внезапно открылось членам экипажа борта номер 571. Это случилось сразу после того, как крылатая машина попала в зону сильной турбулентности и неожиданно провалилась с высоты нескольких километров до уровня всего пятисот метров. Едва стёкла кабины очистились от плотной пелены облачности, лётчики обнаружили, что летят по ущелью гораздо ниже окружающих их горных вершин. Тревожно заработала сирена аварийной сигнализации; курсовой радар, расположенный в носу самолёта, словно сошёл с ума, фиксируя повсюду угрожающие лайнеру препятствия. Но лётчики не могли подобно пилотам манёвренного истребителя легко перевести свой тяжёлый и неповоротливый гражданский авиалайнер из горизонтального полёта в набор высоты. Оба двигателя лишь натужно ревели. При этом мощности моторов катастрофически не хватало для того, чтобы перепрыгнуть через выросшую прямо по курсу горную гряду. Эта преграда находилась уже так близко, что из кабины несущегося прямо на неё со скоростью 550 километров в час самолёта было отлично видно, как с большого треугольного камня испуганно вспорхнула одинокая птица…

С перекошенными от напряжения лицами пилоты изо всех сил тянули на себя штурвалы, ещё надеясь, что им чудом удастся выиграть несколько метров высоты для удачного прыжка через острые скалы. Но изменить что-то уже было нельзя. Самолёт зацепился задней частью своего фюзеляжа за камни, которые буквально вспороли его стальную обшивку. За мгновение авиалайнер лишился хвостового стабилизатора и правого крыла. Сидящие в задней части салона пассажиры даже не успели понять, куда испарилась хвостовая часть авиалайнера и что вообще происходит. Мощным воздушным потоком их кресла сорвало с креплений и вырвало наружу. Один за другим люди, чьи места располагались в хвосте салона, с воплями ужаса исчезали в огромной пробоине. Это была страшная смерть. Только что человек был надёжно защищён от внешней стихии металлическими стенками самолётного фюзеляжа, и вдруг он обнаруживал себя на огромной высоте свободно кувыркающимся в кресле. Большинство из этих людей погибли от разрыва сердца ещё до того, как их тела вдребезги разбились при ударе о землю.

Вскоре последовало столкновение с новой скалой, после которого «Фэрчайлд-Хиллер» потерял вторую свою плоскость. От сильного удара топливные баки, расположенные в оторванном крыле взорвались. Но к счастью, это случилось уже после того, как фюзеляж приземлился на заснеженный горный склон и стремительно заскользил по нему вниз.

От перегрузок и серии сильных ударов многие оставшиеся в живых пассажиры потеряли сознание, другие пребывали в состоянии психологического шока. Крики смолкли. На смену гулу двигателей пришёл свист ветра, который гонял вдоль кресел тучи снежных хлопьев. Последнюю точку в полетё борта 571 поставил огромный снежный сугроб, в который на огромной скорости ткнулся своим носом самолёт, или вернее то, что от него осталось. По силе этот удар был вполне сопоставим со столкновением пассажирского автобуса, мчащегося на скорости свыше двухсот километров в час с бетонной стеной.

Глава 2

История катастроф показывает, что практически за каждой крупной аварией в небе, на земле или на море стоит цепочка трагических случайностей именно в этот день и час роковым образом выстроившихся словно парад зловещих планет. Чаще всего подобные трагические обстоятельства связаны с конкретными людьми и их жизненными маленькими или большими трагедиями. Трагедия рейса 571 лишь в очередной раз подтвердила это печальное правило…

Для авиадиспетчера Диего Ботта это был прескверный день. Вообще-то уже шесть месяцев бедняга жил, словно в аду по причине непрекращающихся ссор с женой. Что-то в их отношениях сломалось примерно полгода назад. Сколько раз с тех пор Диего пытался отыскать в прошлом загадочную причину столь резкой перемены к нему со стороны любимой женщины, и не мог дать себе чёткого ответа, что же случилось с его Мари. А между тем Ботта привык считать себя хорошим семьянином, ведь забота о жене и детях всегда были смыслом его жизни. И до самого последнего времени мужчина пребывал в полной уверенности, что супруга всем довольна. Но как оказалось, он сильно заблуждался.

Всегда такая спокойная и тихая Мария сильно изменилась в последнее время. Из улыбчивой и комфортной домохозяйки она превратилась в настоящую стерву. Каждый день супруга находила причину, чтобы прицепиться к мужу с очередными упрёками. Скандалы вспыхивали из-за малейшего пустяка и тлели часами из-за нежелания женщины идти на примирение. Иногда Диего даже начинало казаться, что его просто ненавидят. Но из-за чего?! И вот сегодня утром всё неожиданно выяснилось, когда Мария прямо объявила мужу, что любит другого и собирается уйти к нему вместе с детьми…

Как Диего не заставлял себя полностью сосредоточиться на экране обзорного локатора, на котором в виде светящихся зелёных меток были отражены несколько «бортов», входящих в его персональную зону ответственности, мысли авиадиспетчера всё равно постоянно возвращались к жене: действительно ли она в это самое время собирает вещи, чтобы уйти к тайному любовнику; или же Мария просто зачем-то решила зло разыграть его. Ах, какое это было бы счастье и облегчение узнать, что хлестнувшие его утром, словно кожаная плеть по глазам, болезненные слова – всего лишь жестокая шутка. Но в том то и дело, что Мария имела слишком серьёзный вид, когда признавалась в намерении покинуть его навсегда.