Второй шанс (СИ) - Кравченко Ольга

Часть пути мы пройдем с торговым караваном, который шел в нужном нам направлении. Сам караванщик личность очень интересная, шумный, рыжий, коренастый и с густой рыжей бородой. Он не был чистокровным эльфом, его мать из племени лесных людей, куда часто ездил торговать его отец. Который и привез из одного из своих походов, не только дорогие меха, но и молодую жену. Родные восприняли эту новость без особого восторга, но смирились. Нас становится все меньше и меньше, поэтому и участились смешанные браки. Раньше их осуждали намного сильнее, чем сейчас. Возможно, если дело пойдет и дальше, таким образом, наш народ полностью исчезнет, и память о нас сохраниться только в преданьях.

Караванщик с удовольствием принял нас. Дополнительная пара мечей и луков ему не показалась лишней. Первые несколько дней дороги прошли спокойно, мы передвигались на северо — запад, в земли степных кочевников, наши княжества выгодно покупали у них пушнину, продавая взамен наконечники для стрел, металлические ножи, и эльфийские луки. Про наши луки ходили легенды, будто стрелы, выпущенные из них, сами находили свою цель, и могли поразить неприятеля даже за несколько сотен шагов. Слухи эти, как и любые другие, были несколько преувеличены. Все объяснялось тем, что каждый в возрасте шести лет получал свое первое оружие, и до конца жизни уже никогда с ним не разлучался, проводя ежедневные тренировки по нескольку часов в день. Годам к двенадцати, если ты не мог выпустить в цель еще три стрелы, пока летит первая, и попасть ими в центр мишени, считалось, что оружием ты совершенно не владеешь. В последнее время, это очень нужное уменье. Разбойники, оборотни и лесные эльфы всем мы стали мешать. Разбойникам понятно, оборотни тоже вопросов не вызывают, а вот эльфы. Ну не любили мы друг друга лесные степных и степные лесных, ну и что? Жили же как-то. А теперь и они на нас охоту открыли, убивают, похищают… Зачем? Мы в лес один раз в году ходим, только когда заканчивается яд для стрел. Остальное время нам там ничего не надо.

Рано утром мы покинули наш поселок. Отец сдержанно попрощался с нами. Вчера вечером, когда мы с ним проверяли, все собрано в дорогу, у него был такое же настроение как у мамы, хоть он и старался не показывать этого мне. Я пытался хотя бы его развеселить. Ну что это такое? Я же не навечно ухожу, мы с Тареном рассчитываем к празднику Макушки Зимы вернуться. А еще, правда мы этого никому не говорили, мы собираемся поискать яйцо виверны, говорят они живут неподалеку от пещер тийа. Если повезет, то у отца будет свой дракон, верный только ему, и он сможет снова ходить в рейды, вернее летать.

Над желто- рыжей степью раскинулось бескрайнее небо, от ярко-ярко-синего в вышине над головой, до голубого с сиреневым оттенком над горизонтом. Солнцене полностью выжгло зеленые краски. Кое-где под редкими деревьями, или в низинах можно было увидеть сочную зеленую траву, в которой, яркими цветами сияли степные астры. Здесь они были не такими крупными, как в наших садах. Но от этого не стали менее красивыми. Ковыль, раскачиваясь под дуновением ветра, создавал иллюзию, будто по степи одна за другой, пробегают волны белая, а в след ей желтая. В основном же трава была уже сухой и жесткой. Позже, когда пройдут первые, еще теплые осенние дожди, кое-где появится молодая зелень, и даже зацветут поздние одуванчики. Сейчас же все просто отдыхало после палящего летнего зноя, и замирало в предвкушении долгожданной влаги.

На второй или на третий день пути, меня начало преследовать чувство, будто кто-то идет за нашим караваном.

Как-то во время одного из своих дневных переходов мы нагнали одинокого путника, вернее, мы его заметили еще издалека, и Мар отправил меня расспросить кто это и куда он направляется. Когда я почти догнал незнакомца, он неожиданно исчез из вида. Что за чертовщина! Не может же среди голой степи кто-то пропасть. Я соскочил с коня и услышал за спиной чужой голос:

— Стой спокойно и останешься в живых.

Рядом со мной свернулись кольцами три змеи, они неподвижно лежали и смотрели на меня, только движение языков говорило о том, что змеи живы и ждут момента чтобы напасть. Только что их здесь не было! Чтобы понять, что происходит, я подчинился.

— Вот и славно, — продолжил голос — я хочу предложить свои услуги проводника и охранника.

— А почему просто не подойти и предложить?

— Вы, эльфы слишком подозрительны последнее время, просто так к вам не подойдешь. — с легким смешком ответил незнакомец. — Вот и пришлось выманивать одного из вас, что бы поговорить.

— А почему ты думаешь, что заинтересуешь нас?

— Тебя Стах, нет а вот вашего Мара наверняка заинтересую. — ответили мне с легкой усмешкой.

Вот это да! Откуда он нас знает? Давно следил или кто из каравана сказал?

— А вдруг ты ошибся и у нас нет таких? — попытался я скрыть свое удивление.

— Обернись.

Передо мной стоял не высокий мужчина, ему с одинаковой вероятностью могло быть и двадцать и пятьдесят лет, на его лице обильно разрослась абсолютно белая борода и густые усы, волосы на голове и брови тоже были белые, даже волосы на груди, под кожаным жилетом, отливали снежной белизной.

— Ты белый оборотень! Ахнул я от удивления.

— Так теперь ты проводишь меня?

— Змей убери и пойдем.

— Каких? Нет никого, тебе показалось. — весело сказал оборотень.

Караванщики внимательно и настороженно смотрели, как мы приближались. Когда мы пришли к Мару, все уже знали, что я иду с белым оборотнем, или с тем, кто выдает себя за него. Оборотни последнее время встречаются все чаще и чаще, и с ними разговор короткий, отравленная стрела и голову долой, но белые оборотни это просто дар Богов. Они также оборачиваются волками но не утрачивают ни человечности, ни сострадания, так же во время превращения они командуют зверем, а не зверь ими, а еще они становятся повелителями змей. Единственное условие, чтобы они оставались людьми в дальнейшем, они не должны охотиться в зверином обличьи никогда, а человеческом облике допускается охота только для пропитания и не более. Много кто пытался сохранить себя, но мало кому это удавалось.

— Кто ты такой? И что ты от меня хотел? — спросил Мар.

— Думаю, тебе уже сказали: — белый оборотень. — с некоторой долей ехидства ответил путник. — Я Нерат, из рода барсуков. Вернее, был из этого рода. Теперь хочу наняться к тебе в караван одним из охранников.

Охранник белый оборотень, об этом можно только мечтать.

— У меня маленький караван, к большим городам мы не ходим. Славы и богатства у меня не найдешь. — начал разговор Мар.

Нерат сел прямо на землю, показывая, что разговор будет длинным.

— Чужие слава и богатство ни к чему. Пока я ищу место, где захотел бы остаться и основать сначала селенье, а потом и город. Своим даром я сделаю это место спокойным и богатым. Вот тогда у меня будут только мои слава и богатство.

— Честный ответ. — сказал Мар. — Что ты хочешь от меня?

— Лошадь, пока буду с вами и еда. И не задерживать меня, если мне захочется остаться. От себя обещаю, если на караван нападут разбойники или оборотни, защищать вас наравне со всеми. — глядя в глаза караванщику ответил Нерат.

— А как понять, что действительно тот, кем хочешь казаться, а не шут с крашеным волосом.

Нерат ничего не ответил, даже не пошевелился, только вместо него, перед нами сидел огромный белоснежный волк. Мгновенье и волк опять стал человеком.

— Впечатляет. — проговорил кто-то из каравана.

— Так, солнце уже высоко, а нам ехать еще далеко, все на коней и двинули дальше. — скомандовал Мар. — Сидеть и байки рассказывать будем вечером.

Все зашевелились, и стали быстро собираться в путь, кто-то дал Нерату кусок хлеба и мяса, после ему привели одну из сменных лошадей. И мы отправились дальше.

Вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, все собрались возле костра, и Нерат начал свой рассказ.

Когда в роду закончилась соль, мы с сыном отправили за ней. Вышли мы рано утром, днем были на солеварне, а вечером должны были вернуться домой. Но, на обратном пути на нас напал оборотень. Оборотень убил сына одним ударом лапы. — Нерат со всхлипом втянул воздух сквозь зубы и продолжил, — Я успел вытащить нож, и стал драться с ним. Мне удалось убить волка, но он успел укусить меня. Я развел костер, и прижег рану. Тогда мне казалось, что проклятье разрушено! Даже если бы я отрубил себе руку, то и тогда бы ничего не изменилось. Как только зубы чудовища, порвали мою плоть, я был обречен. Но у меня не было сил об этом думать. Нужно было похоронить сына, и сжечь труп оборотня. — рассказчик помолчал, пережитое горе вернулось с воспоминаниями.