Сквозь жизни - Павел Рагузин

— Боже, боже! Это же сумасшедший! — воскликнула Ее подруга. — Это маньяк! Маньяк!!! — завизжала она на весь кабак.

— Эй, студент! — поднялся со стула тот тип, что до этого целовал ее руку. Был он бородат и на вид предельно капиталистичен. — А ну вали отсюда, пока я тебе ребра не пересчитал!

— У меня двенадцать пар ребер, — сомнамбулически забормотал Меньшагин, наваливаясь на стол. — Ребра являются изогнутыми костными, а в переднем отделе — хрящевыми пластинками, расположенными справа и слева от грудных позвонков… Семь пар верхних ребер…

Бородатый ударил его в челюсть, но не слишком сильно. Меньшагин начал падать. Вокруг Матуниты он видел широкую ауру, раскрашенную всеми цветами спектра и сверкающую так ярко, что ему хотелось зажмуриться. В этой жизни она была шлюхой, а в прошлой — придворной дамой, а он был королевским астрологом и они друг друга любили… Все это Меньшагин видел так ясно, так отчетливо, что в истинности своих видений ничуть не сомневался, и, падая, он попытался ухватиться за руку Матуниты.

Удар стулом по голове заставил его потерять сознание.

Пришел в себя Меньшагин спустя неопределенный промежуток времени от голосов снаружи и от жуткой боли внутри головы. Она, казалось, раскалывалась.

— Очнулся, слава тебе, Господи! — отчетливо произнес женский голос.

Меньшагин открыл глаза. Над ним склонилось лицо Матуниты, а из-за ее плеча выглядывали ее подруга, официантка и бармен.

Морщась от боли, Меньшагин присел. Он находился все в том же в кабаке "Отец и сын". Аура вокруг Матуниты упорно не исчезала, воспоминания об их Вечной Любви все еще хранились в памяти. Оба капиталиста уже слиняли.

— Матунита! — прошептал он.

— Слушай, ты его знаешь? — спросила у Матуниты подруга.

— В первый раз вижу, — девушка выглядела весьма озадаченной.

— Может, пьяной была?

— Да ну тебя! Господи, у него вид такой безумный! Эй, парень, ты чего на меня так смотришь?

— Ты меня не помнишь? — он уставился ей прямо в глаза.

— Так, давай-ка нам водки! — приказала матунитина подруга бармену. — Мариш, давай этого студента поднимем и посадим за наш столик… Вот гад, таких клиентов спугнул!

Позволив усадить себя на стул, Меньшагин тупо уперся взглядом в пространство. Девушки тоже присели и внимательно уставились на него. Матунита была какой-то задумчивой; она изучала лицо Егора с такой же пристальностью, как и он — ее.

— Тебя как звать-то, студент? — спросила ее подруга. Она была пухленькой брюнеткой лет семнадцати с глубоким декольте и вызывающе яркой косметикой на широком луноподобном лице.

— Егор, — немного виновато признался Меньшагин. — Матунита, ты меня не помнишь?

— О Боже, навязался еще один психопат на мою голову! Что, я всех мужиков должна помнить? — воскликнула она нервно. — Да их через меня столько прошло… Я не обязана всех вас помнить! И вообще, почему ты называешь меня какой-то Мату — мать ее — Нитой?

— Мариша, тихо! — осадила девушку подруга. — Меня зовут Лиза, ну а Марину ты знаешь. Скажи, Егор, какого дьявола ты к нам привязался? Так, вот тебе рюмка, вот тебе водка, а теперь отвечай!

— Она моя жена! — сказал Меньшагин.

Матунита, которую в этой жизни звали Мариной, чуть не подавилась шоколадкой, которую начала грызть. Лиза тоже выглядела до предела изумленной.

— Ты была замужем? — удивленно уточнила она у подруги.

Меньшагину хотелось заплакать. Он твердо знал, что они раньше были вместе, но доказать этого не мог. Тогда он не выдержал и все-таки заплакал, а потом вскочил и выбежал из кабака, прикрывая лицо рукою. Позор, позор! Разреветься при людях, тем более в таком заведении… Про него же теперь такие слухи пойдут! Все, остается только утопиться, утопиться!

И Егор вновь побежал к мосту. Ноги у него заплетались.

Когда он уже готов был прыгнуть за ограждение, рядом вдруг возникла тяжело дышащая Марина-Матунита. От быстрого бега лицо у нее раскраснелось.

— Ты что собрался делать, дурачок? — прошептала она, хватая его за руку. — Боже, ты что, прыгать туда собрался, да? Да?

Она посмотрела ему в глаза. Прохожие глядели на них с подозрением. Аура вокруг головы девушки постепенно начинала тускнеть, воспоминания забывались, но чтобы как-то их удержать, Меньшагин быстро заговорил:

— Матунита, я люблю тебя, ты меня не помнишь, наверное, мы были вместе столько жизней, я в это не верил никогда, я не сумасшедший, но когда я тебя увидел, меня словно молнией пронзило, когда я это понял…

Он сконцентрировался и попытался передать ей свое знание телепатически. Она вдруг ахнула и, обвив руками его шею, прижалась к груди.

— Гурнис, Гурнис, неужели это ты?

— В этой жизни меня зовут Егор…

Она поцеловала его в губы.

Жизнь продолжалась.

2001