Воробышек (СИ) - Ро Олли

У барной стойки сажаю малышку на высокий стул лицом к танцполу, а сам пристраиваюсь напротив, охватывая в кольцо рук.

- Тебя как звать, птенчик? – спрашиваю девчонку, расплачиваясь с барменом за заказанные нами воду и спрайт.

- Ева, - отвечает она на ухо, а я чувствую кожей ее улыбку, которая запускает волну мурашек.

- Егор, - представляюсь ей.

- Ты пахнешь весной, Егор,  – тянет она мечтательно, жмуря глаза, как домашняя кошечка устроившаяся на коленях хозяина, - Как молодой, с распустившимися липкими почками высокий каштан, пахнешь синим, как твои глаза, безоблачным небом, влажным воздухом первой майской грозы, юношеской силой, решимостью и … неиспорченностью.

Не знаю, что менее возбуждает – ее рот, ласкаемый моим языком, или ее язык, ласкающий мои уши.

Похоже, мы нашли друг друга по запаху.

- Умоляю, скажи, что тебе есть восемнадцать, - хриплю девчонке, слушая, как она заливисто смеет в ответ.

- Ты сам-то совершеннолетний, котенок? – спрашивает она меня.

- Конечно. Мне двадцать один.

- Хорошо, - кивает она, – мне девятнадцать.

И улыбается так, что не остается никаких сомнений, что эту ночь мы проведем вместе. Ледяной спрайт слегка остужает мой пыл. Если не смотреть, как по подбородку Евы скользят прозрачные капли, пока она пьет воду из бутылки, можно даже усмирить напряженный стояк.

- Пойдем, погуляем по пляжу? – предлагаю, пока возбуждение мое не так очевидно.

- Пойдем, - легко соглашается Ева.

Песок мягко прогибается под нашими босыми ногами. Кожу неприятно стягивает высыхающая пена. Хочется окунуться в море, но останавливает беспокойство о миллионах прибрежных рыбок, что наверняка передохнут к утру от едкой химии на наших телах.

- Пойдем, обмоемся? – кивает Ева на пляжный душ. Отличная идея!

Прямо в одежде мы вдвоем встаем под упругие прохладные струи, смывающие пену. Не могу перестать прикасаться к девчонке, испытывая дикую потребность схватить маленькую и  утащить в свою пещеру, как первобытный человек. Вода оставляет на ее коже прозрачные рисунки, огибая манящие выпуклости, разгоняя по телу мурашки.

- Ко мне? – коротко уточнил я, не в силах больше сдерживать желание.

- К тебе, - коротко кивнула в ответ Ева.

В апартаменты мы буквально ввалились, оставляя после себя следы из песка и мокрой одежды.

На моих белоснежных простынях обнаженная Ева смотрелась невероятно правильно, как будто всегда тут была, рядом со мной. Подо мной. С распахнутыми ногами и  широко открытыми глазами.

Жадно провел влажным языком от коленочки вверх. О да! Гладкая, как я себе и представлял. И даже там, где обычно всегда есть жесткие волосы, не было на них ни малейшего намека.

Мне впервые в жизни захотелось попробовать девушку на вкус там, где бывали лишь мои пальцы и член. Не сказать, чтобы я был очень брезгливым или страдал какими-то предрассудками, просто не возникало желания, да и проблем это не вызывало.

А сейчас, забыв об отсутствии опыта, я  нетерпеливо накрыл губами пухлые складочки и скользнул языком по влажной розовой плоти. Член до боли напрягся и дернулся, а руки инстинктивно сжали попытавшуюся отодвинуться девушку.

Поздно, птичка.

Я уже вкусил запретный плод.

Понятия не имею, насколько правильными были мои действия, опьяненный концентрированным диким ароматом, исходящим от Евы, я целовал, посасывал, лизал, царапал зубами, упиваясь откровенными стонами и мольбами, вперемежку с моим именем, таким красивым из ее уст, что мог бы наслаждаться его звучанием вечно.

Аккуратно и нежно я стал помогать себе ласкать ее пальцами, растягивая и подготавливая для большего. Чересчур увлекся, наслаждаясь процессом, и практически не ожидал, что маленькая птичка так скоро затрясется от оргазма. А осознав, едва не спустил в штаны, наблюдая, как томительно-сладко пульсирует и сокращается она вокруг моих пальцев.

Продолжая поглаживать розовый клитор, продлевая наслаждение девушки, я подтянулся выше, чтобы заглянуть в ее серые глаза, искрящиеся восторгом и чем-то похожим на…удивление?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сам охренел, птичка!

- Ты потрясающая, Ева, - прохрипел я и впился в приоткрытые, искусанные губы.

Всхлипнув, девчонка крепко обвила меня своими тонкими руками, прижимаясь, втираясь, предлагая большее.

Меня не надо просить,  девочка!

Из тумбочки, не глядя, достал квадратик, надорвал фольгу и растянул по стволу тонкий латекс.

Приставил головку к влажной дырочке и буквально каждой клеткой тела ощутил, как напряглась Ева. Оценив собственные габариты по сравнению с крошечной девчонкой, понял волнение. Маленькая для меня. Надо бы не торопиться. Только вот слишком сложно сдерживать тело, движимое голыми инстинктами.

- Расслабься, Евочка, - шепчу, целуя нежную ароматную кожу под ушком, а сам медленно погружаюсь в тугую плоть.

В какой-то момент плавное вхождение застопорилось, заставляя внутри что-то неприятно шевельнуться.

Ну не девственница же она, в самом деле?

Я, конечно, с девственницами дело не имел, но разве они ведут себя вот так? Позволяют увести себя в номера? Кончают с первым встречным? Стонут так откровенно и пошло?

Нет.

Ведь нет же?

Однако, червь сомнения уже шевелился в груди, выгрызая дыру неуверенности и страха. Глупого страха. Немужского. Которого я всегда стыдился.

- Ева, - прошептал ей, замерев и приподнявшись на руках над тонким девичьим телом, - ты ведь не девственница?

Вместо ответа, девчонка лишь улыбнулась и, обхватив меня ногам, скрестила за поясницей стопы, без сомнений и страха резко дернулась навстречу, насаживаясь на мой твердый, пульсирующий от сдерживаемого желания, член.

В глазах потемнело от эйфории, что затопила горячими волнами, исходящими от каждого резкого движения узкого лона.

Что-то определенно было не так.

Но теперь уже плевать.

Теперь есть только движение.

Толчки. Глубокие, резкие, жадные.

Ева кричала, требуя еще и еще. Я хвалил малышку, терзая ее потемневшие соски, легонько сжимая тонкую шейку, вколачиваясь в нее, обезумев, ослепнув, забывшись.

Яркими вспышками оргазм выстреливал глубоко внутри нее, а я думал о том, как было бы круто сделать это без презерватива, чтобы навсегда оставить внутри нее часть себя. Пропитать изнутри собственным запахом. Слиться с ее ДНК. Заклеймить.

Тяжело дыша, ощущаю легкие поцелуи на своих плечах, вверх к шее, и обратно вниз по кадыку на ключицы. Такая страстная. И такая нежная.

Совершенно не хочется выходить из нее, тем более, что член по-прежнему стоит колом.

Позволяю себе еще немного задержаться в тесном лоне, пока целую горячие влажные сладкие улыбающиеся губы со вкусом клубники и банана, наслаждаюсь дрожащими ресницами и неровным дыханием.

Осторожно и нехотя покидаю Еву и, опустив взгляд вниз, ощущаю, как неожиданно, но сильно меня стискивает холодная рука мерзкого липкого ужаса, потому что я вижу кровь.

ЕЕ кровь на МНЕ.

- Блядь, Ева, твою мать! Предупреждать надо! – выругался я, чувствуя, как подступает удушливая волна и тошнота, а в глазах начинают порхать предобморочные белые мухи.

- Да брось, Егор. Жениться на мне не обязательно! – улыбается девчонка, явно не понимая, что сейчас начнется апокалипсис.

Стремительно поднимаюсь, хватаясь за перепачканный презерватив.

Блядь!

Теперь и руки в ее крови.

В голове набатом стучит мысль о том, что надо немедленно попасть в ванную и смыть это алое проклятие.

ГЕМОФОБИЯ.

Позор всей моей жизни.

Неконтролируемая боязнь крови, сводимая к мощным паническим атакам с потерей сознания, скачками давления, затруднением дыхания и тремором конечностей, тошнотой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последнее, что я успею заметить перед тем, как отключаюсь, - перепуганные удивленные серые глаза и шевелящиеся губы, явно спрашивающие меня о чем-то, что я не слышу, оглушенный собственным пульсом.

Прихожу в себя на полу у кровати. На лбу прохладное влажное полотенце, ноги закинуты на пуфик, кондиционер дует, словно северный ветер в питерский декабрь, тело прикрыто простыней.