Случай с Кроксом - Алексей Калугин

– Не очень ли она сильно шатается? – спросил Бартенев у Штокова, указывая взглядом на решетку.

– Пока держится, – ответил Штоков. Он поднял оброненную Бартеневым мыльницу и протянул Кроксу. – На-ка, Крокс, попробуй нашего тамаринчика.

Крокс затащил импровизированного моллюска в клетку, несколько раз тронул его лапой и даже попробовал на зуб. Но, прокусив мыльницу, он тут же потерял к ней всякий интерес, откинул лапой в сторону и снова всей тяжестью своего массивного тела бросился на решетку, за которой стояли люди. Решетка, содрогнувшись, издала гулкий рокот.

Бартенев тихо обругал Крокса, схватил какой-то подвернувшийся под руку металлический прут и, орудуя им, стал доставать мыльницу из клетки.

В этот момент в отсек вошел Смыга.

– Решили Крокса помыть? – спросил он, увидев Бартенева с мыльницей в руках.

Смыге коротко рассказали о попытке накормить Крокса с помощью мыльницы. Смыга взял мыльницу из рук Бартенева, повертел ее в руках, просунул указательный палец сначала в одно, затем в другое отверстие, оставленное клыками Крокса, открыл мыльницу, сморщив нос, понюхал лежащую в ней рыбу и, хитро прищурившись, посмотрел на двух несостоявшихся зоопсихологов.

– Раковина, говорите, у тамаринов крепкая…

Смыга открыл один из складских боксов и скрылся в нем. Через минуту он появился, держа в руке маленький синий баллончик с распылителем. Положив мыльницу на пол, он направил на нее струю из баллончика. Мыльница на глазах стала обрастать серой шубой и вскоре превратилась в кривой и не слишком аппетитный пирожок. Потрогав предварительно бывшую мыльницу пальцем, Смыга взял ее в руки.

– Суперклей, – наконец-то объяснил он, постучав тем, что было у него в руках, по переборке отсека. – Пусть теперь Крокс почешет свои зубки!

Все трое посмотрели на Крокса, который все это время, присев возле решетки, внимательно следил за людьми.

– Ну что, Крокс, будешь ты такой тамарин кушать? – Смыга кинул рыбу, замурованную в суперклей, на пол клетки.

Серый комок упал как камень, с глухим стуком.

Крокс подошел к бесформенному куску и недоверчиво понюхал его, потом легонько потрогал лапой. Наконец он лег на брюхо, зажал угощение передними лапами и принялся обрабатывать его коренными зубами, как собака мозговую кость.

– Увлекся, – прошептал Бартенев.

– Только бы зубы не сломал, – сказал Смыга.

И тут раздался хруст. Крокс раскусил «раковину». Очистив «моллюска» от шелухи, громко чавкая, съел рыбу и выжидающе посмотрел на людей.

– Хорошо, да мало, – верно истолковал его взгляд Смыга. – Ну-ка, Глеб, тащи еще рыбы. Да собери у всех ребят мыльницы.

Крокс оказался необыкновенно прожорливым. Теперь, чтобы прокормить его, двое свободных от вахты членов экипажа должны были постоянно заниматься производством искусственных тамаринов по методу Смыги. После того как в первый же день Крокс «съел» мыльницы всего экипажа, доктор Штоков выдал «дежурным по Кроксу» десятка два пластиковых упаковок из-под лекарств. Через два дня доктор, под нажимом экипажа, отдал те упаковки, которые отказался дать в первый раз. А еще через день он отдал все, что у него оставалось, сказав при этом, что если кто-нибудь заболеет, то пусть идет жаловаться не к нему, а к Кроксу.

На борту «Цитры» развернулась широкая кампания по сбору мелкой пластиковой тары. В ход шло все, мало-мальски напоминающее створки раковин. Смыга даже пошутил, сказав, что не удивится, если в один прекрасный день с пульта управления исчезнет экран двухканального курсографа. Может быть, так бы оно и произошло, если бы однажды одному из дежурных не пришло в голову просто завернуть кусок мяса в бумагу перед тем, как обработать его суперклеем. Кроксу новый вид «тамаринов» пришелся по вкусу, и вся «Цитра» вздохнула с облегчением. Экипаж мог теперь спокойно заниматься своей основной работой. Бартенев засел за отчет о визите на Вооксу.

Крокс тоже, как оказалось, не сидел сложа лапы. Обиженный тем, что внимание к его персоне резко упало и люди стали появляться у его клетки только дважды в день на пару минут, чтобы кинуть ему несколько кусков мяса или рыбы в обертке из суперклея, томимый одиночеством и скукой, он разобрал свою клетку и выбрался на свободу.

Первым об этом узнал бортмеханик Шумов, бывший в этот день «дежурным по Кроксу». Открыв дверь вещевого склада, он увидел по ту сторону порога, в полуметре от себя, оскаленную морду довольно похрюкивающего Крокса. В тот же миг Крокс бросился на человека. Шумов отпрыгнул в сторону. Крокс со всего размаха врезался в переборку, а Шумов забежал в помещение склада и захлопнул дверь. Оттуда он связался с командным отсеком и поднял тревогу.

Крокс, между тем, разделавшись с брошенными Шумовым «тамаринами», отправился бродить по «Цитре». К своему удивлению, почти везде он встречал закрытые двери. Если створки дверей были прозрачными, то из-за них на него смотрели удивленные, а порой и злые лица людей. Экипаж лихорадочно решал, что делать с Кроксом.

Сначал его следовало изолировать, и после нескольких неудачных попыток удалось закрыть Крокса в комнате отдыха.

Оказавшись в новом, незнакомом ему помещении, Крокс стал изучать окружающие его предметы. Через окно в двери люди наблюдали за тем, как Крокс, разметав по комнате шахматные фигуры, стал разматывать кассеты с видеофильмами, а закончив и это дело, принялся за бильярдные шары, разгрызая их, как тамаринов, в надежде найти что-нибудь внутри.

– Что делать будем? – спросил Смыга вроде бы у всех, но посмотрел при этом на Бартенева, как бы говоря: «Твой подарок, тебе и решать».

Бартенев кашлянул, прочищая горло, но голос его все равно прозвучал как-то неестественно.

– Оружие на корабле есть?

Взгляд Смыги сделался насмешливым.

– Какое оружие? Времена пиратов давно прошли. Есть только ножи в столовой.

– А маневровочные пистолеты в скафандрах, – подал мысль кто-то из экипажа.

– Этой пушкой можно невзначай пробить обшивку отсека и раздраконить всю коммуникационную линию.

Глаза Смыги уже не смеялись.

Бартенев повернулся к Штокову:

– Доктор, у вас есть снотворное?

Штоков пожал плечами.

– Для людей, но не для Крокса. Я не знаю, какое снотворное и в какой дозе его возьмет.

– А может быть, просто травануть его чем-нибудь? – негромко предложил кто-то.

Бартенев бросил быстрый взгляд на того, кто это произнес, и снова повернулся к Смыге:

– Послушай, Сергей, но ведь можно, наверное, просто на время перекрыть подачу воздуха в этот отсек…

Лицо Смыги стало бледнеть, на скулах надулись желваки.