Ценный груз - Леона Шелл

Болтая о всякой ерунде, она не заметила, как сошла с дороги и запуталась в розовых кустах.

Кусты давно нужно было подрезать. Тед сердился, потому что, кроме всего прочего, нужно было наводить порядок в саду и в доме, а миссис Дуглас не могла найти ничего лучшего, как обсуждать его внешность. Тед, сдерживая раздражение, взял свой дипломат с заднего сиденья автомобиля и пошел в дом.

— Бенни, где ты? — позвал он. — Я уже приехал домой.

Кухня, окрашенная в белые и серые тона, была необычно чистой. Тед вскоре после смерти Кэрол обнаружил, что миссис Дуглас запустила дом. Убирая вещи, она открывала ближайший шкаф или буфет и сбрасывала туда все, что попадалось ей под руки. Любой хозяин уволил бы ее уже через месяц подобной работы. Однако Тед почему-то обожал ее и всегда с терпимостью относился и к ее работе, и к излишней болтливости. Видимо, это была живая ниточка памяти, связывавшая его с прошлым.

По автоответчику он определил, что звонили уже два раза. Он расстроился еще сильнее Можно заключить пари, что один из этих звонков был от Нэнси, которая ждала, что он подтвердит свое намерение встретиться с ней в выходные дни. Нэнси была бы неплохой девушкой, если бы не ее излишняя настойчивость. Хотел бы он знать, от кого был второй звонок. Иногда ему казалось, что каждая женщина в Сент-Джоне в возрасте не более пятидесяти искала встречи с ним, и каждая из них определенно считала, что все, что он хочет, — это иметь жену, мать для его сына, любовницу или комбинацию из перечисленного выше.

Но они ошибались. Ему не хотелось жениться, не хотелось менять уклад жизни по ряду причин. У него была прекрасная работа, сложились доверительные отношения с сыном, которые могли осложниться, появись какая-нибудь женщина, — дети ревнивы. Что же касается его интимной жизни, то после смерти жены у него ее вообще не было, так что порой Теду казалось, что он спокойно мог бы уйти в ближайший католический монастырь.

Внезапный телефонный звонок оборвал его мысли. Осторожно сняв трубку, он сказал:

— Да.

— Тед? Это Нет Мейбл, вы помните меня? Мы встретились с вами на совете на прошлой неделе. Как поживаете?

Он помнил ее. Хорошо одетая самоуверенная брюнетка, вызывающий смех которой сильно его. Они поболтали несколько минут, после чего она, немного запинаясь, сказала:

— Мне было бы приятно, если бы ваш субботний вечер был свободным, и мы с вами смогли… поехать на пикник у водопада Сент-Джон. Моя подруга будет там праздновать свой день рождения.

— Боюсь, что это невозможно. Нет. У меня уже есть планы на субботний вечер, — правдиво ответил Тед.

— О… хорошо, тогда, вероятно, в следующий раз.

— В самом деле, я буду очень занят в ближайшие дни. Моя работа сейчас отнимает много времени, к тому же я одинокий отец… Но это замечательно, что вы подумали обо мне, и вероятно, мы встретимся снова как-нибудь в другое время.

Он положил трубку, чувствуя себя в западне в собственной кухне. Может быть, ему побрить голову, и тогда женщины оставят его в покое?

Он услышал сначала шаги Бена, спускающегося по лестнице, а затем характерный шорох джинсов по дереву, который означал, что его сын спускается вниз по перилам. Мальчик с глухим шумом спрыгнул на пол в холле и ворвался в комнату, размахивая листом бумаги в руке.

— Знаешь, папа? — закричал Бен. — В четверг будет школьное собрание, и ты встретишь там маму Роберта, потому что она собирается прийти туда тоже.

Улыбка на лице Теда пропала. Такого предательства со стороны сына он не ожидал. Меньше всего он хотел, чтобы список его знакомых женщин пополнился, да к тому же мамой Роберта — приятеля Бена по школе.

— Я думал, что перед каникулами собраний больше не будет, — сказал он мягко, поглаживая темные волосы сына.

Бен быстро уклонился, шутливо нанеся удар отцу в область пресса. Тед также ответил ему легким ударом, и мгновением позже они катались вместе по кухонному полу, схватившись в ритуальном поединке. Впрочем поединок быстро закончился гибелью очередной табуретки.

— Это твоя футболка? — начал ворчать Тед. — Ее нужно стирать, и немедленно.

— Она не грязная, — ответил Бен, подскакивая вверх-вниз на груди отца. — Так ты придешь на собрание, папа? Мы могли бы взять Робби и его маму с собой, — добавил он с надеждой. — Она на самом деле замечательная, она понравится тебе. Она сделала шоколадное печенье и разрешила взять парочку для тебя.

Нэнси, у которой на уме было только замужество, прислала Теду цветы в прошлый уик-энд, Милли Смитсон, которая хотела кое-чего более быстрого и менее постоянного, подарила ему бутылочку прекрасного шерри. Он был сыт знаками внимания, и ему не хотелось шоколадного печенья мамы Робина.

— Не заговаривай мне зубы, — сказал Тед, пытаясь уйти от щекотливой темы. — Ты должен сменить футболку до ужина.

Бен, подражая ковбою из вестерна, процедил сквозь зубы:

— Она прекрасна, как кинозвезда.

Тед поперхнулся и закашлялся. В чем может разбираться восьмилетний мальчик, когда говорит о красоте мамы своего друга? Чувствуя, как растет антипатия к незнакомой ему женщине, он вспылил, прикрикнув на ребенка:

— В шкафу лежат чистые рубашки. Немедленно смени эту.

— Она красивей Бланш, — упорно настаивал на своем Бен.

У Бланш были восхитительные каштановые волосы. Тед вздохнул.

— Я уверен, мы встретим ее в школе, — сказал он.

В любом случае, наши дети будут друзьями, то она станет частью моей жизни. Если это случится, то у меня появится немало проблем, добавил он про себя.

— Ее зовут Долли, — сказал Бен, повиснув на отцовском шелковом галстуке. — Мы сможем пойти поужинать в «Моби Дик», папа?

— Да, конечно, — сказал Тед. — Возьмем там молока, но газированную воду брать не будем.

С громким криком восторга Бен пробежал через всю комнату. Тед проследовал за ним, распуская узел смятого галстука. Переодевшись в рубашку и джинсы, Тед наконец-то почувствовал себя дома. Однако следовало еще поужинать. Он собирался заказать себе в «Моби Дик» кофе с гамбургерами, чтобы ночью во время работы ему не хотелось спать.

Оба сообщения о телефонных звонках он проигнорировал и отложил ответы на них до завтрашнего дня.

Долли Форвенд включила проигрыватель и громко запела под звучащую музыку. И хотя ее пение нельзя было сравнить с пением Монтсеррат Кабалье, это не мешало ей чувствовать себя примадонной. Она пела, как поют многие женщины, убираясь в доме, и думала о том, что если хотя бы один из мужчин, которые пытались за ней ухаживать, смог бы спеть вместе с ней, то она была бы больше расположена к тому, чтобы встречаться с ним.