Строптивая сиротка для Айсберга (СИ) - Верта Мила

А я остался, в обшарпанных стенах с пьющей матерью.

После отъезда брата, мать окончательно понесло, пьянки, драки, собутыльники.

Глядя на все это бл*дство, понял, что такое ненависть. В пять лет.

С годами жизнь не сильно изменилась, школа секции хоть немного отвлекали от постоянного шалмана дома.

В мои пятнадцать заявился папаша, и я вроде как был рад.

Наивный мальчик думал, что теперь у меня появится нормальная семья.

По сравнению с отцом моя выпивоха мать была просто примером родительской любви и заботы.

Машинально проверяю рукой рельефный шрам на подбородке. Урод, блядь.

Тру ладонями глаза прогоняя поганые воспоминания. Не надо было столько пить. Всё это всплывает в памяти стоит только расслабиться.

Пошло оно всё. Достало. «Яблоко» жалобно напоминает, что вот-вот сдохнет. Хочу спать.

Глава 2. Маша

— Соколова, к тебе пришли. Пляши, тебя забирают! В кабинете у Лидочки тетка твоя! — орет Зойка, заглянув в спортзал.

Я нехотя поднимаюсь с мата, где последние десять минут гипнотизировала потолок и ползу за шумной подругой. Ага, так я и поверила. Когда тебе семнадцать и последние двенадцать лет ты живёшь в интернате, сложно верить в чудеса.

В семнадцать попасть в семью? Чудо? Нет, не слышала.

Интернат-это вообще такое место, которое эти самые чудеса обходят стороной, по крайней мере, второй корпус, где живут старшие. Если у малышни есть шанс очаровать потенциальных родителей пухлыми щёчками и искренними улыбками, то для подростков это практически нереально.

В наш корпус, конечно, тоже приходили кандидаты и просто родственники, но попадали в семью единицы.

— Ну чего ты там ползешь?! — подруга нетерпеливо пританцовывает на месте — Ну, ей богу, такой ты тормоз! Лучше б меня забрали! — комментирует моё «воодушевление» Зоя.

— Выдыхай бобёр, и успокойся никого из нас не заберут. — не верю я в чудеса и у нас это взаимно.

— Откуда ты знаешь? Эти богатеи год к тебе ездят? Созрели видимо!

Богатеи это семья Сафоновых. Альберт и Анжелика, вообще-то меня навещала только Анжелика — моложавая брюнетка, дорого одетая и на крутой тачке. И как она могла быть мне тёткой — маминой сестрой? Непонятно, она была самой холодной и равнодушной особой из всех кого я знала. Иначе смогла она жить счастливо и спокойно спать, зная, что родная племянница в интернате?

— С богом! — Зойка крестит и вталкивает меня в кабинет к директрисе.

— Машуля, как я соскучилась! — Анжелика раскинув руки кидается обниматься.

Вот тебе раз. К чему бы это? Не замечала за ней раньше особой нежности в свой адрес.

— Здравствуйте, тётя. — отыгрываю дежурную улыбку — Какими судьбами? Вы ведь уже были в этом месяце?

— Ах, дорогая, я так переживала после нашего разговора! — тётка тяжело вздыхает и делает брови домиком — Даже спать не могла нормально, совершенно извелась!

— Так я тебе и поверила лицемерная грымза! — хочется выкрикнуть ей в лицо, но я смиренно выдыхаю.

— Я тоже переживала.

Судьбоносный разговор, когда я прямо спросила: планирует ли она забрать меня в семью? И ждала ответа, не дыша, даже сердце вроде перестало биться от волнения. И по ее удивлённой морде стало понятно, семья мне не светит.

И зачем только мозги мне морочила целый год?

В открытую она конечно никогда мне ничего не обещала, но при каждой встрече намекала, что недолго мне осталось прозябать в этих серых стенах. Стены к слову были бледно голубые, когда то, сейчас же некогда приятный цвет стал совсем блёклым, к тому же местами осыпалась побелка.

Финансирование у интерната так себе.

— Маша, — подала голос директриса — хорошая тетка, душевная, правда внешне похожа на собаку породы басетхаунт.

Никогда не могла понять, сколько ей лет? Пятьдесят пять? Шестьдесят? Измученная, с вечными синяками под глазами, с сединой в волосах, но с неизменно ярким макияжем.

— Тут, такое дело, Анжелика Сергеевна, к тебе с хорошими новостями!

Перевожу взгляд на родственницу, чем порадуешь? А тётка прям приосанивается и выдаёт:

— Дорогая, собирай вещи! Ты едешь домой! — на последних словах тетушка аж взвизгивает.

Чего? Что за шутки? Эй, женщина, сегодня не первое апреля!

Анжела хватает меня за руки и трясет, видимо ждёт реакции.

Какой? Не верю! Не верю!

Она сама же мне недавно сказала, что мне ничего не светит в ее семье. Даже показушно разревелась, оправдываясь, что не может пойти против мужа, который не горит желанием видеть в своем доме бедную родственницу.

Что изменилось? Мужа что ли поменяла? Или мозги? Словно, чувствуя мой ступор, Лидочка улыбается.

— Маш, документы будут готовы на днях, я очень за тебя рада! Надеюсь у тебя все сложиться в семье, но и нас не забывай, мы тебе всегда будем рады.

Совершенно неожиданно директриса подходит и обнимает меня. Впервые. За двенадцать лет.

Приплыли. Не зная как реагировать, нелепо обнимаю в ответ. Это правда? Я реально сваливаю отсюда? У меня теперь будет семья? Офигеть. Я буду свободным человеком! Смогу ходить куда хочу, есть, что захочу, смогу нормально одеваться! А самое главное я смогу найти сестру.

Глава 3. Маша

Сегодня день моего рождения, в пять двадцать пять утра мне исполнилось восемнадцать.

Верится с трудом, что я наконец-то совершеннолетняя. И теперь сама себе хозяйка.

И что у меня будет настоящий праздник.

С шарами, красивым платьем и авторским тортом. Конечно, моя днюха будет значительно скромнее, чем день рожденье Кати, что был месяц назад. Не будет пенной вечеринки и диджея, корзин с цветами и фото зоны.

Но я все равно, безумно рада, что мой день рожденье мы отпразднуем по-настоящему.

Сначала барбекю и фуршетный стол, а потом мы поедим в модный клуб. Катя мне все уши прожужжала, и я очень хочу там побывать. Жаль, что из гостей я мало кого знаю, будут Катины друзья. Я хотела пригласить Зойку, и мы даже позвонили ей по видеосвязи, я познакомила сестру с подругой.

Но Катя сказала, что не стоит приглашать Зою, она не впишется в тусовку и будет чувствовать себя некомфортно. А потом еще долго причитала по поводу немодных очков и веснушек подруги. И я согласилась, смалодушничала, конечно, но мне так хочется нормального праздника, что удалось договориться с совестью.

Я в семье живу, и приходится считаться с мнением близких. Тёткин муж оказался нормальным мужиком, строгим, но без придури. Анжела оказалась равнодушной, зацикленной на себе ледышкой, до меня ей дела не было. Её интересовала, только родная дочь.

С Катей мы сразу сдружились, хотя она ужасно избалованная, но по отношению ко мне все эти месяцы была добра и дружелюбна. Помогала адаптироваться и влиться в семью. Познакомила со своими друзьями, привела к своим мастерам: маникюр, педикюр, парикмахер, теперь я знаю страшное слово шугаринг.

В сегодняшней мне не узнать прежнюю замухрышку, по крайней мере, так говорит Катя.

Расправив юбку на платье, усаживаюсь на кровать и аккуратно натягиваю чулки, сентябрь всё-таки. Поправляю голливудские кудри, с вечерним макияжем кажусь старше. Приглашенный визажист постарался на славу. Это был Катин подарок. Образ получился эффектным. Осторожно, чтоб не грохнуться с высоченной шпильки, кручусь вокруг себя. Серебристое платье чуть ниже колена с открытой спиной. Очень нежное. Сестра помогла мне его выбрать, туфли и вообще всё. Без нее я бы до следующего года планировала этот праздник. Анжела с мужем самоустранились и улетели в Испанию на пару дней.

«Переждать» мой праздник. Я им не очень близка, и это взаимно. Для меня до сих пор загадка, зачем они меня забрали? Хорошо, что есть сестра.

Вспоминаю как она выбивала у своих родителей мои «права», с пеной у рта доказывая, что обязанностей мне и так хватило в интернате.

Как бульдожьей хваткой выгрызла для меня деньги «на карманные расходы». Помню когда мы первый раз добрели до банкомата у меня челюсть отвисла от увиденной суммы, а сестра цокнула языком и выдала: