Горбун - Камиль Зиганшин

- Дядя Лука, отчего ж у вас такая теплынь?

-Пойдем, коли любопытно, покажу.

Лука запалил факел, и они прошли из "прихожей" в еще более теплый зал. То, что Корней увидел, лишило его дара речи. Затаив дух, он, при свете факела, осматривал переливчатые наплывы на колоннах, свешивающиеся с потолка, перламутровые сосульки, выросшие на полу цветы из крупных кристаллов. А своды зала покрывали, словно изморозь, кремовые и розовые иглы. Все вместе это было божественно красиво. Пожалуй, воображение даже гениального художника не могло бы сотворить такое диво. Растерянный и потрясенный, Корней с трудом понимал, что это не сказка.

Справа, из трещины в плитняке, била струя парящей воды. Под ней образовался небольшой водоем, на дне которого лежали гладко отполированные, с янтарным свечением, шарики самых разных размеров: от перепелиного яйца, до булавочной головки.

-Что это?

-Пещерный жемчуг! Нравится? То-то! Ты знаешь, я так благодарен Господу, что дозволил мне прикоснуться к такой красоте. Так тут и прижился. Молюсь день и ночь. За ваши души милости прошу. Отсюда-то Господь молитвы лучше слышит. Здесь ближе к нему: А у вас как дела? Здоров ли преподобный Маркел? Рассказывай, что в скиту нового? Хотя, постой! Заговорил я тебя. Пойдем, покормлю, там и потолкуем.

Вернувшись в жилой грот и поев, Корней поведал обо всех памятных событиях произошедших в скиту за последние годы.

Закончив рассказ и сам полюбопытствовал:

- Как вы, дядя Лука, сумели отыскать меня в такую метель? Ведь не видно было ни зги!

-Трудно объяснить, на все воля Божья. Он меня и вел. Чую, что вон там ты должен быть, пошел - и впрямь ты там. Ты бы лучше спросил, как я тебя, такого детину, сюда дотащил. Вот уж попотеть пришлось. - Спаси вас Бог, дядя Лука! Уберегли вы меня от верной смерти.

По слегка побледневшему выходу пещеры собеседники поняли, что светает, но метель не стихала.

-Еще дня два покрутит, - обронил Лука.

-Не уж-то так долго? - расстроился Корней, - Опять на вершину не поднимусь.

-Было бы, о чем горевать. Поживешь пока у меня. Кончится непогода, взберешься.

-Не могу я столько времени ждать. После того как летом чуть не утоп, дед за меня сильно тревожится.

И Корней рассказал Горбуну о своих недавних злоключениях на озере и о чудесном спасении.

-Думаю, что путь твой к вершине столь многотруден неспроста. Господь испытывает силу твоего духа. Слабый человек давно бы отрекся от своей затеи, а ты молодец, не отступаешь. Собирайся, провожу тебя.

-А как же метель? Вы же говорили, что еще дня два покрутит? обескураженно спросил Корней.

-Не бойся! - улыбнулся Горбун, - Там, где мы пойдем, метели нет.

Вконец растерявшийся парень надел котомку. Лука запалил факел, два запасных передал Корнею и : направился в глубь пещеры.

За поблескивающей от света факела влажной стеной зала оказался довольно широкий коридор, полого уходящий вниз. Его стены покрывали натечные складки, трещины, бугры. Шли довольно долго, сворачивая то влево, то вправо, то, как бы, поднимались, то опускались, но ни разу за время пути им не попались боковые ответвления. Только однажды коридор разделился. Более широкий рукав ушел вправо, но Горбун повел влево.

-Дядя Лука, а куда ведет правый ход? Уж, не в пещерный ли скит?

-Догадливый ты, паря! - похвалил Горбун.

-Так сюда же нельзя! Мы ведь все помрем! - забеспокоился Корней.

-Успокойся, сынок, отсюда до самих пещер очень далеко. Да мы вовсе и не к ним идем.

-А куда ж тогда?

-Потерпи, скоро увидишь.

Проход сужался. Рослому Корнею теперь приходилось идти согнувшись и он, из-за света факела, не сразу заметил, что тьма отступает. И лишь когда Лука устало сел подле лежащей на каменном полу лестницы из жердей, молодой скитник понял, что они достигли цели.

Корней подошел к выходу. Лившийся в него яркий свет, после тьмы пещеры, слепил, и парень первое время невольно щурился.

-Смотри, еще раз не утопни, - улыбнулся Лука.

Осторожно выглянув из лаза, Корней обомлел - под ним лежало столь памятное ему озеро. В прозрачной глубине, среди серых камней, шевелили плавниками темноспинные рыбины.

-Так вот, откуда это чело в стене, - сообразил парень, - и лестница отцу вовсе не померещилась. Все оказывается просто объясняется - и вытоптанная трава на берегу и букетик у креста.

Лука закинул Г-образную лестницу на край берега, и они по очереди выбрались на плато. Удивительно, но здесь, несмотря на облачность и ветер было сухо. Они молча подошли к часовенке и также молча помолились, каждый о своем.

-А, что, дядя Лука, может вернетесь в скит?

-Я с гор никуда. Привык к уединению, да и обет дал. Обо мне внизу никому не сказывай. А деду передай от меня вот этот подарок, - и он протянул Корнею довольно увесистый комок горной смолы, - Ему это пригодится для врачевания. Да скажи, что молюсь о нем денно и нощно, и предупреди, чтобы обо мне тоже никому не сказывал. Захочешь сам, приходи. Буду рад.

-Спасибо, дядя Лука за доброту и участливость. Бог даст, наведаюсь.

Скалистые террасы, крутыми уступами спускаясь к лесу, вывели Корнея к знакомой тропке.

В скиту, обдумав все то, что произошло с ним в горах, Корней понял, что Господь, давая ему возможность с поднебесной высоты взглянуть на белый свет, как бы говорил:

-Посмотри, как огромен, многолик и прекрасен мир, как разумно устроен он. И не всем следует замыкаться в скорлупе Впадины. Вокруг так много неизведанного.

-Знаешь, деда, я поднимусь еще на многие вершины - я теперь знаю, в чем мое счастье.

Сердце старца затрепетало - "Настоящий мужчина вырос. У такого все получится".

В один из долгих июльских вечеров волки, обитавшие в окрестностях Каскада, томились под скалистым утесом среди сумрачного леса в ожидании сигнала разведчиков.

Наконец, от подножья Южного Хребта донесся вой, густой и немного расхлябанный, возвещавший - "чую добычу". Он не срывался на последней ноте, а завершался плавно гаснущим звуком. Спустя некоторое время вой, наводя на все живое безотчетную тоску, вновь полетел над тайгой.

Отвечая вразброд, потянулись ввысь голоса встрепенувшихся хищников:

-Слышим, жди!

"Видящие" носом не хуже, чем глазами, волки затрусили цепочкой, то опуская, то вскидывая морды, стремясь не пропустить ни единого значимого запаха.

Перепрыгивая через поваленные стволы и рытвины, проскальзывая сквозь таежные заросли - волки почти не производили шума. Их движения были мягки, выверены - в любую минуту они были готовы замереть или молнией кинуться на жертву.

Стая шла по дну Впадины к подножью гор. Тучи надоедливой, звенящей мошкары преследовали волков. Они беспомощно вертели головами, и на ходу совали морды то в траву, то в еловый лапник, чтобы согнать впивающихся в нос кровососов.

Вел дружную стаю старый матерый волчище - Дед. Он даже издали заметно выделялся среди прочих более мощным загривком, широкой грудью и проседью.

Поначалу волки шли, часто семеня лапами, но, учуяв вожделенный запах, перешли в намет. Густой лес нисколько не замедлял их бега: помогая хвостом-правилом, они ловко маневрировали среди стволов. Мошкара, наконец, отстала.

Горбоносый лось, дремавший в нише обрыва, заслышав вой, поводил ушами, вскочил, беспокойно затоптался на месте. Заметив множество приближающихся огоньков, он понял, что схватки не избежать и самое разумное - поберечь силы. Встав задом к выворотню и опустив рога, бык приготовился к бою.

Опытные волки взяли лося в полукольцо. Дальше все должно было развиваться по хорошо отработанному сценарию: вожак, отвлекая жертву, всем своим видом демонстрирует готовность вцепиться ему в глотку, а остальные, в это время, нападают с боков и режут сухожилия задних ног. Но, разгоряченный Дед, не переводя духа, прыгнул на быка сходу, угодив под встречный удар острое копыто пробило ему грудную клетку. Зато боковые волки сработали четко: лось с перерезанными сухожилиями повалился на землю. Опередивший всех Смельчак сомкнул мощные челюсти на глотке быка и, дождавшись, когда тот, захлебываясь хлынувшей кровью, перестанет бить ногами, взобрался на поверженного гиганта. Мельком глянув на раненного Деда, Смельчак сразу определил, что предводитель не жилец и, сразу осмелев, победно вскинул голову:

-Надеюсь всем понятно, что отныне я вожак!? - красноречиво говорила его поза.

Смельчак, выделяясь несомненной смелостью и силой, и в самом деле был прирожденным лидером. Его ловкость была столь велика, что позволяла прямо на ходу вырывать куски мяса от бегущей жертвы. Ко всему прочему, он обладал феноменальной способностью подчинять всех своей воле, и это доставляло ему явное наслаждение. И вот, наконец, пробил долгожданный час.

Власть и заметное превосходство над другими членами стаи, к сожалению, постепенно развратили Смельчака.

С его воцарением справедливые порядки, устоявшиеся в стае за годы предводительства Деда, стал подменять закон: "Как хочу, так и ворочу!". И что удивительно, он безоговорочно, по крайней мере внешне, признавался всеми.