Истина где-то рядом - Анатолий Старов

Найдя на этот раз открытую бутылку французского коньяка, плеснул в чашку с кофе. Пригубил. По телу стало распространяться приятное тепло. В голове слегка затуманилось. Допив кофе и чувствуя легкую эйфорию, дослушал очередную композицию музыки. Выключив магнитофон, сел за письменный стол и достал учебники по своему любимому предмету – химии. Отдых отдыхом, но знания по предмету никто не отменял. Поставив на стол хрустальную пепельницу, Венедикт достал со стола пачку Marlboro. Закурив, усмехнулся, вспомнив свою первую выкуренную сигарету, предложенную Виктором Серовым. Хорошо, что родителей нет. Мать сейчас начала бы с энтузиазмом читать лекцию о вреде курения. Отец бы неодобрительно смотрел на своего отпрыска, молчаливо поддерживая жену.

Вечно он так. Из-за большой занятости всю воспитательную работу единственного сына, решение всех семейных и домашних проблем он возложил на жену. А сам, как ученый-теоретик, с интересом наблюдал за эффективностью работы жены. Иногда в редкие мгновения своей незанятости на него находило вдохновение, и он с энтузиазмом начинал заниматься его воспитанием. Он усаживал сына в своем кабинете, в который в обычное время вход ему был запрещен, и, расхаживая по комнате большими шагами, словно он был на своей любимой кафедре, начинал хорошо поставленным голосом учить его уму разуму, вспоминая подходящие примеры из своей бурной жизни. Некоторые из его постулатов Венедикт запомнил, взял на вооружение и в дальнейшей жизни старался ими руководствоваться.

Венедикт с удовольствием рассматривал красочную пачку сигарет с верблюдом на желтом фоне пустыни. У нас таких не достать. Это отец, привез из заграницы, с очередного научного симпозиума. Друзья с завистью смотрели, когда он доставал, не спеша, из кармана очередную импортную пачку сигарет, прикуривал красивой зарубежной зажигалкой. Иногда он угощал сигаретой своего друга Сергея Уварова, с которым сидит за одной партой уж девятый год.

Докурив сигарету, Венедикт погрузился в таинственный мир химии. В квартире стояла тишина, и ничего не мешало погружаться в увлекательный и таинственный мир химических формул.

От неожиданности Венедикт вздрогнул, когда раздался громкий звонок во входную дверь. Он с неудовольствием оторвался от книги.

– Кого еще несет, не дадут позаниматься! – выругался он.

Венедикт неохотно поднялся со стула и побрел к дверям. Он щелкнул замком и распахнул дверь. Юноша опешил, когда увидел на лестничной площадке женщину, одетую в легкий халатик. Она стояла, слегка покачиваясь, и держа в опущенной руке бутылку армянского коньяка.

– Привет, сосед. А мать твоя дома?

Венедикт с любопытством рассматривал стоящую перед ним женщину. Ей было около сорока лет. Длинные черные волосы свободно струились по ее плечам, опускаясь почти до пояса. Большие зеленые глаза, подернутые легкой дымкой от выпитого алкоголя, светились необычным светом на светлом лице женщины. Даже свободный покрой обычного домашнего халата не мог скрыть стройной фигуры соседки. И малейшее ее движение демонстрировало юноше пышную грудь, тонкую талию и крутые бедра. Длинные ноги казались бесконечными, скрываясь под разрезом халата.

– «Какая шикарная женщина! Вот с кем бы потерять свою ненавистную невинность», – мелькнула в его голове мысль. Но он постарался отогнать ее и, слегка хрипловатым, от возникших в его голове крамольных мыслей, голосом ответил: – Здравствуйте. Нет, мама на работе, – откровенно разглядывая тело женщины, лишь слегка прикрытое тонкой тканью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Женщина, в свою очередь, слушая ответ, с неприкрытым интересом рассматривала широкоплечего юношу, который был на голову выше ее.

– Напомни, как тебя зовут, юноша? – поинтересовалась соседка.

– Венедикт.

– Венедикт!.. Какое у тебя красивое имя. Я тебе давно хотела об этом сказать, Венедикт. Да все случай никак не подворачивался. А меня зовут Вероникой, – кокетливо проворковала соседка слегка заплетающимся голосом.

Ее длинные пушистые ресницы, словно два опахала, опустились, прикрывая разгорающийся в глазах огонек.

– У меня сегодня день рождения, – она, покачнувшись, легким движением изящной руки отбросила, упавшие на лицо волосы, и ее глаза алчно блеснули. – А вот… Так уж получилось, что и отпраздновать не с кем. Представляешь, в день своего собственного рождения я сижу одна. Вот, хотела пригласить Елизавету Павловну. А тут такой облом! А ты не можешь оказать мне услугу и отметить это радостное событие с одинокой женщиной?

От предложения этой зрелой женщины у Венедикта даже перехватило дыхание.

– «Вот он долгожданный момент. Неужели это может произойти?! Почему бы и нет?! Дома никого нет. Предки появятся в лучшем случае только к вечеру», – завертелось в голове юноши.

Он почувствовал, как пересохло в горле. От возможного продолжения этого неожиданного приглашения кулаки судорожно сжались, до боли впиваясь ногтями в ладони. С трудом справившись с охватившим его волнением, он с трудом сглотнул и нарочито развязным голосом проговорил:

– Почему бы и нет?! Разве может мужчина в такой знаменательный день оставлять женщину в одиночестве? Проходи, – неожиданно осмелев, предложил Венедикт, нагло переходя на «ты».

Вероника, откровенно пьяно хихикнув, бочком начала проходить мимо него, не отрывая взгляда зеленых сверкающих глаз от его смущенного лица. То ли от выпитого коньяка ее качнуло слегка, то ли специально, она уткнулась пышным бюстом в грудь молодого человека. Венедикт почувствовал, как его тело уютно проваливается между холмами Венеры, лишенными какого- либо дополнительного прикрытия, кроме тонкой ткани халата. От этого нескромного прикосновения, помутнело в голове Венедикта, появилась слабость в ногах и он почувствовал, как в готовности восстало его естество. Вероника, качнувшись, пышными бедрами оттолкнулась от юноши, и, почувствовав, как уткнулась в ее живот восставшая плоть, бросила взгляд в низ. Увидев, вызывающе торчащие спортивные штаны юноши, усмехнулась плотоядно и, проведя своей грудью по телу юноши, вошла в комнату.

Венедикту понадобилось несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание и успокоить свою плоть. Слегка смущенный и взволнованный от возможного события, он проводил гостью в гостиную и предложил ей сесть в кресло, а сам отправился в кухню, чтобы приготовить закуску и прихватить бокалы для коньяка.

Когда он вошел в комнату, Вероника, вольно развалившись, сидела на диване рядом с журнальным столом, который она переставила с середины комнаты. Верхние пуговицы халатика были расстегнуты. Венедикт, подойдя к столу, взглянул на ворот халата, под которым призывно колыхались полные груди. Он с трудом оторвал взгляд от этой завораживающей картины, поставил на стол тарелку с нарезанной колбасой и сыром и пару бокалов. Расставляя на столе принесенное, он заметил, как мелкой дрожью дрожат его всегда такие крепкие и надежные руки. Он пододвинул к столу стул и сел. Вероника, бросив на него быстрый взгляд, вздохнула и слегка раздвинула ноги. Предупредительно расстегнутый снизу халатик послушно сполз с ее ног, и Венедикту открылась волнующая картина. Его взгляд скользнул по длинным ногам женщины. Он не спеша поднимался от кончиков пальцев с ухоженными ноготками, лаская нежную кожу, пока не уткнулся в пугающую и одновременно сладко манящую темноту. Вероника, понимающе улыбаясь, смотрела на взволнованного юношу.

– Венечка, садись, дорогой, рядом. Так мы будем ближе друг к другу.

Венедикт почувствовал, как ослабели его ноги, когда он подошел к женщине и почти без сил опустился на диван, коснувшись упругого бедра. Вероника, открыв бутылку, разлила коньяк по бокалам.

– Давай, Венечка, выпьем за мой день рождения, – проговорила она томным голосом и ласково посмотрела на юношу.

Они сблизили бокалы, и раздался нежный хрустальный звон. Вероника выпила коньяк и, ловко выудив сигарету из лежащей на столе пачки, прикурила, демонстративно проигнорировав закуску.

Венедикт тоже выпил и по примеру своей дамы закурил. Он почувствовал, как расслабилось все его тело, ушло куда-то смущение, неловкость. Он ощутил себя полноценным мужчиной, способным выполнять свои обязанности. Совсем освоившись с ролью ухажера, он вновь разлил коньяк и, подняв бокал, слегка заплетающимся голосом произнес витиеватый тост в честь виновницы торжества.

Вероника, выслушав тост, хищно оскалила жемчужные зубки.

– Спасибо, Венечка! А поцелуй виновнице торжества?… – проворковала Вероника таким томным голосом, что у Венедикта перехватило дыхание.

Юноша, наклонившись к женщине, почувствовал исходящий от нее аромат, Он неловко ткнулся губами в ее соблазнительно пахнущую щеку и в испуге от своей смелости отпрянул от нее. От действий своего ухажера Вероника весело рассмеялась. Она полуобернулась к нему, обняла левой рукой за шею и притянула к себе, подставив для поцелуя свои губы.