Всепрощающий - Эдуард Пиримов

похвалила Агнес. – Приходи на кухню вечером, я тебе вкусный ужин приготовлю.

– Меня сегодня не будет.

– Почему?

– Сегодня на объекте трубы прокладывают. И меня попросили проследить, чтобы всё нормально прошло. Я не знаю, когда освобожусь, поэтому передай детям крепкие объятия от меня.

– Хорошо. Постарайся долго не задерживаться. Целую и обнимаю тебя.

– И я тебя.

Максимус положил трубку, и Агнес вновь осталась с детьми наедине. Муж опять задержался на работе. Это происходило уже не в первый раз, и её каждый раз расстраивало, но она никогда не подавала виду. Не хотела беспокоить окружающих своими проблемами. Агнес заставила себя улыбнуться, и пошла к детям, которые сидели на крыльце дома и играли в города, отвешивая иногда друг другу увесистые щелбаны.

******

Семь часов вечера. Хелена выложила последнюю книгу и пнула пустую коробку в сторону. Она довольно оглядела комнату и рухнула на кровать. Именно так и представляла себе свою новую комнату. Она была большой, просторной, красиво обставленной. Прямо как в мечтах. Хелена закрыла глаза и широко улыбнулась. Вдруг Риаз громко чихнул в соседней комнате, и с грохотом на пол что-то упало, перевернулось, разбилось. Улыбка тут же слетела и Хелена открыла глаза. На какой-то момент наступила тишина, а потом жалобно раздалось:

– Хелена! Помоги мне, пожалуйста!

Хелена закатила глаза и шумно выдохнула. Она нехотя поднялась с кровати. Длительная поездка, расстановка вещей и разбор оставшихся коробок сильно её утомили. А идти и выручать кого-то в сотый раз ни желания, ни сил не было. Но надо. Она зашла к Риазу в комнату и обнаружила, что тот сидит на полу, вещи из помятой коробки разбросаны, а сам он держит горлышко сломанной бардовой вазы.

– Я нечаянно. – только и смог произнести Риаз.

– Молодец-ц.– недовольно произнесла Хелена. – И что ты теперь маме скажешь?

– Я просто хотел наверх коробку поставить. – начал оправдываться Риаз.

Хелена не успела сделать ещё одно замечание, как вдруг их позвала Агнес.

– Что, доволен? – сказала Хелена с укором и вышла из комнаты. Риаз быстро сунул разбросанные вещи в помятую коробку. Затем кое-как сунул в шкаф и побежал вниз к маме. Агнес стояла внизу вместе с Хеленой и ждала Риаза. Тот виновато спустился по лестнице и подошёл к маме.

– Ну и что за грохот наверху ты там устроил? – спросила Агнес, поставив руки в бок.

– Я просто прибраться хотел. – начал оправдываться Риаз. – И… я вазу разбил.

– Бардовую?

– Да.

– Тогда ничего страшного. – спокойно сказала Агнес. Хелена и Риаз посмотрели на маму с небольшим удивлением.

– Она всё равно мне не нравилась. Так, мойте руки и садитесь за стол.

Хелена послушно пошла мыть руки в ванну, а Риаз побежал в свою комнату наверх. Он быстренько там прибрался, потом спустился вниз, тоже помыл руки и сел за стол. Агнес сняла с плиты кастрюлю и открыла крышку. Запах еды тут же разнесся по всей кухне. Агнес выключила плиту, достала тарелки с полок и начала класть еду. У Риаза потекли слюнки. Он знал, что мама никогда плохого не приготовит, и что любое блюдо, за которое она бы ни бралась, всегда получалось на высшем уровне. Риаз ждал с нетерпением, ёрзая на стуле. Хелена же вела себя спокойно. Вот Агнес подходит к столу и кладёт тарелки. Риаз чуть ли не вырывает тарелку, берёт ложку и… разочаровывается. Гороховый суп. Ещё одна вещь, которую Риаз не любит. Он с мольбой посмотрел на мать. Та улыбнулась и похлопала его по плечу. Агнес села рядом и на пару с Хеленой начала есть. Они ели с удовольствием: легкий завтрак и дальняя дорога отлично пробуждали аппетит. А Риаз никак не мог начать. Он попробовал ложку и тут же его перекосило. Не пошёл горох в горло. Риаз посмотрел на Хелену. Та с удовольствием ела суп. Хелена подняла глаза, хитро посмотрела на Риаза и высунула язык. Тот, в свою очередь, в долгу не остался. Он в ответ, слегка нахмурившись, высунул свой длинный острый язык. Агнес, видя, что Риаз водит по тарелке ложкой, сказала:

– Ладно, можешь не есть горох, если не хочешь.

Риаз изрядно повеселел и стал более активно есть суп. Через пару минут Агнес с Хеленой закончили и убрали свои тарелки. Хелена взяла маленькую тряпку, чтобы протереть стол.

– Риаз, ты поел? – спросила Агнес, моя тарелки.

– Да, поел.

– Тогда иди одеваться. Мы к врачу идём. – сказала Агнес, вытирая руки. Она взяла тарелку у Риаза, положила её в раковину и пошла в прихожую.

– Ну-у-у… Заче-е-ем? – расстроенно сказал Риаз.

– Нам надо, чтобы тебя занесли в местную медкарту. – сказала Агнес, надевая ветровку. – Вот мы придём в следующий раз по делу, а они нас знать не знают. К тому же ты слегка приболел. Я слышала, как ты ночью тяжело сопишь.

Риаз что-то пробубнил себе под нос и ушёл одеваться.

– Хелена, пропылесось кухню и прихожую, пока нас не будет. Потом я приду и всё остальное за тебя закончу. – сказала Агнес, перебирая вещи в сумке.

– Ну, мам! – возмутилась Хелена. – Ты ведь обещала, что гулять меня отпустишь.

– Хелена, мне после врача надо занести моему новому начальнику документы. И я никак не успеваю. Ты меня очень выручишь, если поможешь.

– Ладно. – согласилась Хелена и пошла искать в коробках пылесос.

– Риаз, ты оделся?

– Да. – донеслось со второго этажа.

– Тогда спускайся. Я тебя жду.

С верхнего этажа послышался топот и вскоре Риаз быстро спустился по лестнице. А через мгновение он уже стоял одетый возле Агнес. И как всегда – без носков.

– Риаз. – устало обратилась к нему Агнес. – Надень носки.

Риаз достал из кармана свои носки и нехотя одел их. И чтобы лишний раз не заставлять маму повторять дважды, сразу одел кроссовки. Агнес одобрительно кивнула и вышла с Риазом на улицу. Городок оказался не таким уж и маленьким, как его описывал Максимус. Оказалось, что тут, помимо небольших магазинов и прочего встречаемого в разных городках, есть большой кинотеатр, шикарный и просторный парк, крупная больница во всей округе, ветеринарный центр, концертный зал под открытым небом и стадион с тренажерами. Риаз всё это с интересом рассматривал по пути. Ведь подобного ничего не было в их родном городке, откуда они и переехали. По пути в больницу прохожие смотрели на него с интересом, провожая взглядом. А некоторые даже показывали пальцем. Но Риаза это не смущало. Он видел эту реакцию не в первый раз и поэтому отнёсся с абсолютным спокойствием, хотя в глубине души ему это не