Это происходит в Египте в наши дни - Мухаммед Юсуф Аль-Куайид

Это авторская декларация находит образное подтверждение в поведении Абд ас-Саттара: до всего случившегося с его дочерью ночной сторож видел в хаджи аль-Миниси не только господина, но и отца. После смерти Сабрин он перестает появляться на ежедневных чаепитиях хаджи, хозяин утратил в глазах Абд ас-Саттара ореол высшего морального авторитета.

И сам владелец хутора не чувствует уверенности в завтрашнем дне, его напугала смерть Мансура Абуль Лейла. Но еще больше тревожат хаджи сведения о развертывающейся аграрной реформе, законы о национализации крупной собственности.

Психология феллаха — героя Куайида глубоко традиционна, над его сознанием довлеют представления о мужской и родовой чести, о святости долга кровной мести, огромное значение придает он происхождению человека, его «корням». Затверженные догматы мусульманской религии, нерушимая вера в мудрую волю Аллаха, фаталистическая убежденность в том, что от судьбы не уйдешь, причудливым образом уживаются с суевериями, осуждаемыми официальным исламом. Большую роль в формировании духовного мира феллаха играют и древние предания. Фольклорные образы воспринимаются им как живая история, как нравственный идеал и пример для подражания. В романе «Траур» Куайид еще поэтизирует эту традиционность мышления своих персонажей, давая реальные события преломленными в их восприятии через образность старинных сказок и преданий. Важное место занимает фольклорная образность и в поэтике повести «Происшествие на хуторе аль-Миниси». Идеал мужчины и героя для Абд ас-Саттара и его сына Занати воплощен в легендарном герое-разбойнике Адхаме аш-Шаркави. Адхам — олицетворение всех мужских доблестей, бесстрашный мститель за честь своего рода, легко рвавший цепи и разрушавший стены тюрем. Но Адхам также и борец за справедливость: он отбирал у богатых, чтобы раздавать бедным. Адхам занимает в народном фольклоре особое место, он герой не древних преданий, а недавнего прошлого, сложенные о нем в народе легенды наряду с традиционными представлениями о мужской чести и долге кровной мести несут в себе зародыш нового социального сознания. Для Абд ас-Саттара Адхам — реальный человек, его постоянный мысленный собеседник, поверенный всех его забот и печалей. И в сознании хаджи Хабатуллы аль-Миниси перемены, происходящие в стране, но пока еще не затронувшие его хутор, тоже ассоциируются с бунтом фольклорного героя Адхама, который отбирал у богатых и раздавал бедным.

Так, если фольклорная образность поэтики «Траура» размывала очертания реальности, придавая произведению романтический колорит, то в повести легенда об Адхаме, будучи, с одной стороны, органической составной частью сознания персонажей, с другой, служит раскрытию социального смысла происходящих на хуторе событий.

События повести точно датированы, но излагаются не в хронологической последовательности, а вразбивку, повествователь то забегает вперед, то возвращается на несколько лет назад, прошлое и настоящее, реальное и воображаемое мешаются в мыслях героев. Мозаичная композиция, произвольное чередование временных кусков, смешение в сознании персонажей стандартных, клишированных формул, фольклорных образов и с трудом рождаемых собственных мыслей, повторяющиеся картины вечной природы — восходы, закаты, смена времен года — и рядом вкрапленные в авторский текст официальный документы, — все это создает впечатление расшатанности мира, нарушившейся связи времени, покачнувшихся устоев жизни.

Традиционный для арабской и для всех восточных литератур сюжет убийства девушки, не уберегшей своей чести, становится для Юсуфа аль-Куайида поводом проследить, как и какими путями проникают в деревню токи из внешнего мира и какие перемены вызывают они в традиционной психологии феллаха.

Уже иной, проснувшейся от векового сна предстает деревня в самом крупном и многоплановом произведении писателя — романе «Зимний сон» (1974). События происходят на три года раньше, чем в повести «Происшествие на хуторе аль-Миниси», а именно в 1964 году, однако место действия романа — большая деревня ас-Савалим, находящаяся неподалеку от ад-Дахрийи и от хутора аль-Миниси, совсем не похожа на сонное царство «Траура» и на захолустный мирок «Хутора». Жители деревни ас-Савалим знают об окружающем мире гораздо больше, чем герои предыдущих произведений Куайида. Есть среди них и такие, кому известно, что первое в мире государство по добыче нефти — Кувейт. В отличие от вассалов хаджи аль-Миниси, не ведавших дороги ни в кооператив, ни к представителю Арабского социалистического союза, крестьяне в ас-Савалиме пишут жалобы на старосту, на начальника сторожей, на руководителей кооператива. Они уже требуют если не врача, то хотя бы фельдшера, хотят иметь электричество, школу, трактор, газету. Перемены, происходящие в стране, дошли и до деревни, пробудили сознание феллахов, открыли им глаза на невыносимость жизни, которую они терпели веками.

Центральное событие романа, приезд в деревню группы нефтяников во главе с молодым инженером Исметом, не просто вызывает интерес крестьян, оно вселяет тревоги, рождает надежды, готово перевернуть вверх дном весь привычный уклад жизни.

Как и в предыдущих произведениях, внимание писателя сосредоточено прежде всего на образе мыслей его персонажей, на взаимодействии сознания и меняющейся действительности. Отношение крестьян к перспективе открытия нефтяного месторождения в их деревне в немалой степени обусловлено традиционными стереотипами их сознания. Разбуженные приездом инженера мечты о лучшей, сытой и обеспеченной жизни, о времени, когда не придется больше бояться ни старосты, ни подрядчика, ни начальника сторожей, связаны с прочно живущей в крестьянском сознании верой в чудо — среди жителей деревни бытует предание об основателе ас-Савалима святом Сиди-Гарибе, который написал книгу и предсказал в ней все, что произойдет с деревней до самого Судного дня. Книга, правда, куда-то затерялась, но ожидание предсказанных в ней чудесных перемен никогда не покидает крестьян. Тем горше оказывается разочарование, когда выясняется нерентабельность месторождения и от радужных надежд приходится возвращаться к суровой действительности.

Написанный почти четверть века спустя после революции 1952 года роман «Зимний сон» — своеобразное подведение итогов развития египетской деревни за истекшие годы. Своеобразное потому, что происходящие в деревне социально-экономические сдвиги, изменения в системе общественных отношений показаны писателем через их преломление в массовом крестьянском сознании, через специфику этого сознания, раскрывающегося в движении, в восхождении сложным драматическим путем к новому качественному уровню.

Роман «подведения итогов» — явление, характерное для египетской прозы первой половины 70-х годов, когда после смерти президента Насера новое египетское руководство поспешило отказаться от проводившегося им внутри и внешнеполитического курса. В это время написаны романы Гамаля аль-Гитани «Аз-Зейни Баракят» (1971) и Саналлы Ибрагима «Августовская звезда» (1973), в которых итоги насеровского периода также подводятся путем анализа феномена столкновения образа мыслей различных слоев общества, сознания традиционно-патриархального и религиозного в своей основе с новой послереволюционной действительностью. Вера в чудеса, в возможность быстрых и благотворных перемен, декретируемых «сверху», волею «доброго и справедливого правителя», свойственна, как явствует из этих романов, не только крестьянству, но и широким городским слоям, отмечено ею и сознание интеллигенции. В конечном счете вера эта опирается на догмат мусульманского вероучения о неизбежном приходе нового пророка, мессии, который установит на земле царство справедливости. Специфика сознания, связывавшего надежды на послереволюционные преобразования с верой в мессианские возможности личности, для многих в Египте стала одной из причин разочарования, когда обновительные процессы в стране вместо ожидаемого всеобщего мира и благоденствия принесли с собой обострение общественных конфликтов и внутриполитической борьбы.

Пройдя через искус утопических надежд и испытав горечь разочарования, египетские писатели 60-х годов, и в их числе Юсуф аль-Куайид, уже по-новому, трезво и со все возраставшим осуждением восприняли политику нового египетского руководства, которая перечеркивала социально-экономические преобразования насеровского времени. В 1977 году Куайид создает повесть «Это происходит в Египте в наши дни», резко обличительное и антимифотворческое произведение, в котором он разоблачает миф не фольклорный, не религиозный, не рожденный фантазией народа, а созданный официальной египетской пропагандой — миф о «всеобщем процветании», об Эльдорадо, которое должно было быть создано в Египте благодаря провозглашенной президентом Садатом политике «открытых дверей» и американской помощи, вот-вот готовой потоком, как из рога изобилия, излиться на египетский народ.