Слушайте все ! - Михаил Грешнов

- Что ты этим хочешь сказать?

- Ничего, Эби.

Эбигайл склоняется лицом на руки, минуту сидит неподвижно. Потом поднимает голову:

- Нас только двое, Джон, и мы играем в прятки друг с другом.

- Хочешь начистоту?...

- Да, Джон, я слишком устала.

- Что если это радиостанция, Эбигайл?

Эбигайл пугается. По ее лицу видно, как она борется с собой, не знает, что возразить Джону. На миг ее охватывает ирония, - та пошлая, порой беспомощная ирония, которой люди пытаются защитить себя от необычайного, чем двадцатый век тревожит их, но не дает на тревогу ни ответа, ни объяснения.

- "Зеленые человечки", Джон? - спрашивает она, понимая, как глупо звучит вопрос, но ей надо проверить себя и Джона, укрепить или отвергнуть что-то в себе и в нем. - Те, что на летающих блюдцах?.. - заканчивает она вопрос.

- Называй, как хочешь, - Джон не обижается, но чувствует, что Эбигайл трудно освоиться с его мыслью, - не шутит ли он, делая такое предположение. В душе он извиняет ее и, продолжая разговор, спрашивает: - Что, если это разум?..

Эбигайл не отвечает ему.

- Почему ты молчишь?

- Здесь мало предположений, Джон. Нужно что-то определенное.

- Будем искать.

- И сомневаться?

- Не будем спешить. Не скажем о своем поиске.

- Если не будем спешить, - я согласна, давай искать. Эбигайл освоилась с вопросом и с высказываниями Джона. Поняла, что он не шутит, и даже обрадовалась: его мысли отвечают ее мыслям. Можно, наконец, поговорить друг с другом. Она скажет Джону все, что думает. - Согласна искать, - повторяет она.. - До тех пор, пока тайна не раскроется полностью.

- Не слишком ли много хочешь?

- Всего или ничего, Джон. У меня тоже есть мысль. Я уверена, ты думаешь об этом, но не решаешься высказаться.

- Говори, Эбигайл.

- Мне кажется, что эти сигналы - фразы. Три вспышки - три разных фразы. Этот пульсар - маяк. Посмотри, он расположен над северным полюсом Мира. Он зовет, Джон, он подает сигналы цивилизациям, - может быть, другим галактикам.

Джон слушает молча. Такие предположения давно волнуют его. Кому-то из них двоих надо их высказать. Это делает Эбигайл.

- Сигналы рассчитаны на все виды цивилизаций - молодые и древние, - говорит она. - Радиосвязь - не самый совершенный вид связи. Кроме нее может быть нейтринная связь, гравиосвязь. Я уверена, что все вокруг нас и нас самих пронизывают потоки информации. Мы не замечаем их потому, что не знаем природы тяготения и нейтрино, не научились их расшифровывать. Радиосвязь требует громадных энергий. Этот маяк на полюсе по мощности равен Солнцу. Расходовать такую энергию может развитая цивилизация, поставившая целью связаться с другими цивилизациями, например, нашего уровня, которые овладели хотя бы радиотехникой.

- Ты понимаешь, о чем ты говоришь? - спрашивает Джон.

- Я говорю с тобой, Джон, пусть даже это звучит фантастически.

- Мы прежде всего, - ученые, - возражает Джон.

- Фантазия не раз прокладывала новые пути в науке, - говорит Эбигайл, и Джон, досадует на свои возражения, разговор уклоняется в сторону. Но Эбигайл возвращается к теме.

- Галактика похожа на человечество, - говорит она. - В ней могут быть цивилизации, - как племена на Земле. - более развитые или отставшие из-за удаленности или скудности энергетики. Но и здесь есть свои Колумбы и открыватели. Галактика молода. Может быть, только начинается ее исследование, "собирание" ее земель, Может быть, маяк поставлен для этой цели.

- Эбигайл...

- Подожди. Мы приняли сигналы. Их надо расшифровать.

Джон молча кивнул.

- И до тех пор, пока не расшифруем, никому не будем говорить об открытии.

Вспышка - пауза, вспышка - пауза. Три вспышки - три паузы. Импульсы различной продолжительности, на разных частотах. И так - на десятую, на двадцатую ночь. Маяк в космической ночи - мигнет и погаснет, мигнет и погаснет.

А если это звезда - пульсар? - Джон допрашивает себя с пристрастием. - Вдруг это обыкновенный пульсар?.. Больше всего Джон боится примелькавшегося, обыкновенного. Он привык к мысли о маяке. Преодолел внутреннюю инерцию. Трудно победить себя, принять новую веру. Еще труднее - убедить других в своей правоте. Для этого нужны смелость, готовность идти на риск. Готов ли ты, Джон Биллс, идти до конца?.. Ученый мир удивился вначале, когда были открыты два-три пульсара. Потом появились гипотезы о затухающих карликах, о нейтронных звездах, и все пошло по инерции; пятая, двадцать пятая, пятидесятая находки, - все будут звездами. Там один импульс, там два, здесь - три. Ну и что же? "Выступи я с догадкой в печати, - думает Джон, - никто не обратит внимания. Разве что позвонят директору обсерватории: это ваш Вилле? Посоветуйте ему проштудировать популярные статьи по астрономии..."

Между тем изучен каждый штрих самописца - не будет ли чего нового? Нового не было: три вспышки, три паузы. Различной продолжительности, на различных частотах.

- Долго ли так было? Тысячу лет?

- Мы наблюдаем всего три месяца.

- И кто-то ждет отклика...

Эбигайл смотрит на горы спутанной ленты. Сколько времени нужно сигналам, чтобы долететь до Земли? Может, маяка давно нет, а сигналы идут, идут?.. Эбигайл отгоняет сомнения. Те, кто поставил маяк, знают о необозримых пространствах Вселенной, они поставили его на тысячи лет. Другое дело - мы на Земле. Если послать ответ, отклика придется ждать века... Опять Эбигайл думает о несовершенстве радиосвязи: на Луну сигнал идет больше секунды... Даже в пределах Галактики радиосвязь не пригодна. Нужно что-то другое - овладение сверхпространством, временем, тяготением. И все же этот маяк... Здесь растеряется любой ум - не только рядового астронома.

- О чем он говорит, маяк?

- Это не информация, Джон. Предположим, что это призыв.

- Призыв?..

- Я говорю - предположим. С чего-то надо начинать расшифровку.

И вот они думают, что могут обозначать сигналы. Три всплеска, три фразы. Первый всплеск короток, лаконичен. Такой же лаконичной должна быть фраза. Второй всплеск по продолжительности больший из трех, - это распространенное предложение. По времени оно занимает почти полсекунды. Третья фраза опять короткая, но чем-то отличается от первой, - состоит из острых штришков, разделенных между собой мельчайшими промежутками.

Джон и Эбигайл расчленяют фразы на составные штрихи, рассматривают каждый зигзаг отдельно. Здесь нужна проницательность и работа мысли. Кто эти существа, поставившие на полюсе радиостанцию? Похожи ли они на землян? Сходно ли их мышление с нашим?

- Они должны быть похожими на нас.

Эбигайл размышляет, сопоставляет.

- Мышление тоже должно быть сходно с нашим. Если они открыли радио, построили маяк, значит, у них техническая цивилизация. У них те же формулы, что у нас, открыты одинаковые физические законы. Те же машины, приборы и - руки, построившие приборы. Есть глаза и есть уши. Они, как и мы, заставили звучать радиоволны в своих приемниках и динамиках. Почему же должно быть различно мышление?