Окна - Станислав Сметана

После этого я наполнил ванну, залил туда розового масла, зажёг свечи, очень стильные свечи необыкновенной цветовой гаммы, которые не успели догореть во время моего последнего дня рождения. Собственно, тот день рождения – это отдельная тема, это тема моей последней светлой любви, как обычно у меня бывает, сразу к нескольким людям. Именно они втроём и присутствовали тогда.

Понятие любви для меня было всегда чем-то эфемерным, полукосмическим. Это никогда не был объект, это было облако, в котором оказывались люди, предметы, флора и фауна, слова и мысли, взгляды, транспортные потоки, силуэты зданий, старые автопокрышки. Это всё как бы обволакивало каких-то красивых людей, людей, имеющих ярко выраженные отличительные признаки внутреннего мировосприятия. Это чувство возникало как будто бы на пустом месте, как правило внезапно и в самый неподходящий момент. Была ли возможность от этих чувств отказаться? Да. Но поскольку этот ресурс доставался мне практически всегда незаслуженно, только стоило оказаться в нужное время в нужном месте, как я сразу его включал в список приоритетов ближайшего периода. То есть, все планы несколько трансформировались в связи с приобретением. Конечно, это вовсе не означало даже того, что приобретение в курсе не то чтобы моих планов, но и существования меня хотя бы, трансформировалось скорее отношение к процессу проживания жизни, если туда проникали вот такие обстоятельства. Да мне, признаться, никогда очень сильно и не нужна была взаимность. Пожалуй, наоборот, люди, которым я нравился больше, нежели «лёгкая симпатия», быстренько так начинали вызывать обратный отталкивающий рефлекс, и их присутствия рядом уже очевидно не хотелось. Как бы даже наоборот, если я находился в состоянии влюблённости, мне не менее важно, чем раньше, было не находиться с объектом чувств поблизости. Тогда он портил сказку какой-нибудь репликой, каким-то взглядом на вещи, который я не приписывал субъекту и, соответственно, был не тем, в которого я влюбился. Редкие чувства сумели продержаться долее, чем одну неделю. И уж, пожалуй, можно вспомнить лишь три случая, когда это всё длилось несколько месяцев. В последний раз это было менее года назад…

Из Дневника. Часть 1

Приехал домой. На самом деле ощущение такое, что прилетел. Остановил такси на Крымском мосту, вскарабкался на парапет и долго стоял под проливным дождём. Сегодня была первая гроза. Она и сейчас за окном, заканчивается уже.

Вечером встретились с Лёшей за ужином в «Алой Розе». Это мы отрекомендовали им заменить прежние вельветовые диваны с металлическими вставками, о которых я пару раз царапал руку, на ярко красные объёмные кожаные кресла. Они как бы специально были недонабиты, и хотелось их распороть и запихать внутрь какой-нибудь матрац. Нельзя, чтобы вещь была стопроцентно комфортна – тогда она не запомнится. А вот восьмидесятипроцентная комфортность в самый раз.

Лёша принес с собой две баночки мыльных пузырей, и мы их сперва втихаря, а потом не таясь пускали, загадив соседние столы. В результате хозяин ресторана нам сделал строгий выговор и обязал меня в течение года снабжать его средством для полировки стекла. Тут я предложил, как и раньше, отработать на кухне.

Где-то около года назад, через месяц после открытия, мне долго не несли что-то там из еды. Помню, тогда я пришёл сюда с Эдельвейс, своей кошкой неизвестной породы (я подобрал её на улице уже взрослой, хотя никогда не любил взрослых кошек). Тактично намекаю пробегающему ресторатору, что время-де не резиновое, а он мне в ответ жалуется, что выгнал утром половину персонала, так как проворовались, и теперь один за всех, кухня работает исправно, а вот посуду мыть команда шеф-повара – эфиопа наотрез отказывается. В тот тихий полдень я, разумеется, никуда не торопился, надел фартук и начал заниматься одним из любимейших дел – два часа кряду намывал хрусталь, тарелки и котелки. За сей героический труд я выторговал себе право заходить каждый вечер за едой для кошки. Фабрикатами я её не кормлю, а дома у меня еда, как правило, не употребляется, то помещение, которое числится на плане в домовой книге кухней, давно переделано в ванную.

Собственно говоря, правда ли то, что жильё индивида отражает его личность? Пойдём далее: можно ли, по друзьям человека, по его образу жизни судить о нём самом? И уж совсем усложним: правда ли, что по образу, который он транслирует в окружающую среду, можно судить о нём? Мне всегда казалось, что это совсем не идентичные вещи. Во-первых, есть трансформация личности и опаздывающая за ней часть окружающей среды, связанная с этой личностью. То есть произведённое в прошлом, и даже сегодня, действие уже безнадёжно отстало от впереди идущих потребностей личности. Это как планы на жизнь двадцатилетней давности, даже реализовав которые, ощущаешь себя таким ничтожным у разбитого корыта новых ценностей. Мы же, как правило, воспринимаем нового человека, апеллируя к тем интерьерам, друзьям, образам, которые человека окружают, и видим, таким образом, лишь его прошлое. Во-вторых, врождённое чувство отрицания побуждает не уподоблять свою жизнь себе, а сделать её антиподом себя. Например, если представить себе свою жизнь «локализовано комфортной», приобрести по квартирке/домику в любимых городах, найти единственно удовлетворяющий способ получения дохода… Не захочется ничего более, кроме достижения снова и снова этого же, только увеличивая количество, а не расширяя новые горизонты. Как говорил кто-то из великих, человек, выросший в сарае, когда богатеет, строит себе большой сарай. Значительная доля дискомфорта побуждает нас искать эти новые горизонты, а потом от них уходить к следующим. Мы знаем чуть-чуть обо всём и ни о чём в частности. И мы каждую секунду чувствуем, что мы хотим прожить ещё раз, а что можно сложить в мешок прошлого опыта и уйти от хорошего к лучшему, отдав хорошее кому-нибудь. Это симбиоз проектно-иррационального мышления, наверное. Помню, что однажды мне очень понравилось ярко-красное полукресло-полудиван в клубе «Indonesia» в Молочном. Кстати, удивительное место – прямо на проезжей части раз в 10 минут открывается люк, и железная, вся в синем флюорисценте лестница ведёт вниз, к площадке с большим прозрачным лифтом, сказочно подсвеченным прямо снизу из шахты. А сам холл, кажется, из янтаря. Потом лифт опускает тебя на глубину 56 метров (так написано на панели глубиномера в самом лифте) за 5 секунд всего. Уши закладывает моментально. Кстати, ни в дизайне, ни в кухне ничего индонезийского нет и подавно. Членом клуба я тоже стал совсем случайно, даже не принадлежа к luxury community, просто как-то свёл двух людей, которые всё это и затеяли. Мой вклад в проект, помимо вышеупомянутого, состоял в вопросе по телефону: «Адам, а будет ли у Вас пожарная лестница? Она должна быть обязательно». И она появилась. Точнее существовала всегда, т. к. раньше это было какое-то законсервированное хранилище, куда шла эта самая лестница из тоннеля Сокольнической линии. Так вот, в этом клубе я увидел это кресло, буквально под пытками выяснил у Адама, откуда он его привёз, клятвенно пообещав больше ни в какое заведение не рекомендовать, а исключительно для приватных нужд. Уже звоня в мастерскую, не будучи уверенным, на каком языке мне сейчас ответят, я понял, что если у меня будет тот полудиван, я уже никуда из своей конуры не выберусь, и не будет у меня чувства удовлетворения, что я первым занял его в «Indonesia». На следующий день я привёз себе неудобное футуристическое сидение из одной московской студии. Вот что я имел в виду относительно того, что место не должно быть комфортным на 100 %. Комфортной в итоге должна быть жизнь как совокупность мест. Кстати, по этой же причине я не стал покупать автомобиль, хотя права купил и научился ездить. Зачем он? Как теперь твердит псевдомодная антигламурная аутичная пресса, иметь автомобиль ради цели ежедневно передвигаться на нём, сидя за рулём – это непрактично, некомфортно, по-мещански, и вообще, безнравственно. Возить самому своё тело – как стирать и гладить себе белье, иногда отвлекает, но в целом – бессмысленно.

Ну, так вот, после «Алой Розы» мы как раз и поехали с Лёшей в ту самую «Indonesia», где он хотел меня познакомить с кем-то типа для целей бизнеса. Как того и следовало ожидать, первоначальные цели не имели ничего общего с результатом.

Почему-то хочется процитировать Г. Г. Маркеса, «всё самое лучшее случается неожиданно». В общем, это моё настроение последних дней.

Позавчера в клубе познакомился с Ромой и его спутницей, Алисой. Конечно, они сидели на моём любимом полудиване, так, полубоком друг к другу, коленка к коленке. Такие позитивные добрые лица, глядя на которые, хочется радоваться, что живёшь на этом свете. Было так. Мы с Лёшей выходим из лифта в холл, продувая уши после быстрого спуска. Он долго нудит мне, как всегда, что я опять в дешёвых шмотках, что должен вести себя так-то и так-то, не употреблять выражений «пошло всё в жопу» и «экзистенциальная субстанция» и вообще, поменьше говорить, не курить и не напиваться, что со мной стыдно выйти в свет (хотя всегда выходит) и прочую чушь. И всё потому, что Рома и Алиса из аристократических семей белогвардейцев, и то, что мне кажется «ого как», для них – норма, а истина где-то рядом, но до истин этих я своим недалёким умом не дойду. Всё это я слушал уже раз сто, причём в такой же последовательности, только вместо Ромы и Алисы были Саша, Катя, Джордж, Салли (а однажды даже не то Севастуриндия, не то Себастинидия, но точно до сих пор не уверен), поэтому благополучно думал о предстоящей поездке и Рим и Флоренцию, где ранее не был.