Долго без тебя - Александра Ревенок

Для этого нужно вдохновение, творческий порыв, выброс восторга! И именно поэтому талантливых логиков никак нельзя называть сухарями, ведь, чтобы мыслить логично, тоже требуется художественная гениальность. Математики – это художники. Математика – это гармония.

Вчера днем именно такое художественное вдохновение посетило Патрика О’Браена и подвигло его на созидание, отчего тот не мог оставить свой драгоценный компьютер, пока все идеи и мысли, накрывающие высокой штормовой волной, не воплотились в жизнь, не обратились в прекрасную гармонию переменных и функций… Такие же штормовые волны бушевали и за окном, полностью накрывали узкую полоску песчаного берега, с грохотом тяжелых орудий ударялись в подножие скал, громко шипя, пенились и снова бросались на них, стараясь унести за собой хотя бы камень, хотя бы малый осколок, крохотную часть волшебного Зеленого Острова.

И уж не известно, Патрик подпитывал своим заразительным энтузиазмом стихии, кроме того подначивая их бессмертными мелодиями Вивальди, или это великие и могущественные воплотили всю свою силу и энергию во вдохновении молодого одаренного программиста. Когда же работа подошла к концу, а «нотные записи» из функций и переменных выстроились в слаженное творение, шторм стал стремительно угасать. И уже спустя час Мерроу уплыли восвояси, а волны все дальше и дальше откатывали назад, освобождая вымокшую полоску песка и снимая завесу воды с черных ниток морской растительности, что под их гордым напором была вытеснена на берег. Море успокаивалось, и даже плавные покачивания становились с каждым неуловимым мгновением все медленнее, пока их движение стало и вовсе незаметно человеческому глазу. И тогда свинцово-серая гладь с особым блеском отразила в себе яркие и сочные, как спелые лимоны, звезды, которые важно переливались на все еще ночном небе.

Прошедшая ночь была воистину плодотворной…

Молочно-густой туман, взявшийся неизвестно откуда, рассеивался над умиротворенным морем, и небо довольно светлело, выставляя напоказ свою радужную красоту, а яркое солнце капризно, словно замирая в театральной паузе, все еще отказывалось осветить горизонт хотя бы одним единственным золотистым лучом.

В эти особенные минуты все чудесные сказки, которые рассказывала Патрику няня Мэри, все волшебные легенды и захватывающие истории – все они становились реальностью, материализуясь из жирного, как сливки, тумана, из искрящейся, как звездный поток, воды, из золото-красного, как крыло феникса, огня, из древних, как остров Авалон, деревьев и черной, как безлунная ночь, земли.

В такие минуты невозможно отрицать существование мерроу и эльфов, брауни и лепреконов, гримов и банши. Такие минуты волшебны. Такие минуты – счастливые: приятная утомленность сочетается с радостью от выполненной работы, реальность касается сказки… И разве теперь можно утверждать, что математики не художники?

Мужчина расслабленно гулял по берегу, мокрому и грязному после бурного шторма. На влажном песке чернели водоросли, с каждым моментом приобретая более четкие очертания и темно-зеленый цвет. Патрик чувствовал себя прекрасно: глаза слипались от приятной усталости, а рот расплывался в довольной улыбке. На берегу было еще много всего…

И вот, будто учтивый конферансье, утренний туман отступил, пропуская на сцену вселенского масштаба золотистые, как спелая пшеница, лучи, что разбегались по сторонам, словно благоговеющие перед своей королевой пажи – в небо гордо поднималось солнце. Расплывчатый взгляд рассеяно блуждал от моря к небу, от неба к скалам, к берегу, к морю… И снова к берегу…

– Что за?! – Увидев яркое, переливающееся под уже согревающими солнечными лучами, пятно, О’Браен на долю краткого мгновения замер, но тут же сорвался с места и побежал по мокрому берегу к неизвестности, что сияла, как золото лепрекона. Если раньше он улыбался убежденности Мэри в правдивости всех ее рассказов, то теперь ему было не до улыбок… – Хотя, возможно, это просто совпадение, – мужчина облегченно выдохнул: переливающимся золотом оказались ярко-рыжие волосы девушки, что блестели в свете утреннего солнца. Никакой фантастики.

Молодая особа лежала без сознания на засоренном штормом берегу, не подавая ни единого признака жизни, даже намека. Ее кожа была мертвенно бледной, даже серой с каким-то ужасающим синим оттенком. А губы и вовсе чернели, как сажа на выбеленном очаге. Странный мокрый наряд плотным покрывалом окутывала тина, из-за которой тот казался еще темнее, чем был на самом деле. Незнакомка была, словно пятно ночной тьмы в светлом раннем утре.

Можно было, конечно, все свалить на усталость, что туманит разум людей похлеще любого алкоголя. Но девушка была абсолютно реальной! От этого сердце в волнении забилось сильнее, отмечая каждый свой удар громким отзвуком в ушах.

– Вот и не верь потом во все эти рассказы… – Потерянно пробормотал Пат.

Первым порывом было вызвать констебля, даже рука его инстинктивно потянулась к телефону, но замерла на полпути. Вторым было – и более правильным на взгляд мужчины – попытаться спасти девушку. Так что уже спустя секунду, не испытывая и капли сомнений, Патрик поддался второму порыву.

Дальше бессмысленные в данный момент раздумья уступили место эффективным и необходимым действиям: искусственное дыхание и массаж сердца. Через некоторое время незнакомка начала судорожно захлебываться, Пат резко перевернул ее одним стремительным и сильным движением, надавил на живот, и барышню тут же стошнило грязной водой.

Прерывистые хриплые вдохи разносились по пустынному берегу, казалось, вот-вот раздастся испуганный крик, и, возможно, он бы раздался, будь у молодой особы достаточно сил и воздуха в легких, который та хватала с жадностью, будто боясь, что его вот-вот не станет.

Даже через несколько минут интенсивного, рваного дыхания ее темп не изменился, а каждый удар сердца звоном набата отдавался во всем существе Патрика О’Браена: впервые за много лет мужчина испугался, испугался по-настоящему, с каким-то воистину детским ужасом. И ведь, действительно, последний раз он так пугался только в детстве.

Вскоре мутные глаза девушки открылись, и их неосмысленный взгляд вперился в лицо мужчины. Это продолжалось недолго, около двадцати секунд, может быть меньше, потом веки устало закрылись, и незнакомка обессилено обмякла в руках Патрика. Единственное, что успокаивало его – так это глубокое, хотя и не ровное дыхание.

О’Браен подхватил на руки несостоявшуюся утопленницу и понес в дом.

– Миссис Макгир! Миссис Макгир! Мэри! – Патрик О'Браен никогда не считал себя слабаком, но несмотря на то, что девушка была совсем маленькой, она была очень тяжелой. Или это он устал после сотни ступенек? Но руки, казалось, вот-вот оторвутся, а собственное тяжелое дыхание причиняло боль.

В холле появилась низкая черноволосая моложавая женщина лет шестидесяти:

– Патрик! Мальчик мой! Что случилось?!

– Мэри помоги! Открой какую-нибудь спальню!

– Кто это?! – Женщина была крайне удивлена.

– Я не знаю, Мэри! Помоги! – Мышцы уже начинали деревенеть от напряжения, и Пат чувствовал злость на каждую секунду промедления, а вопросы Мэри раздражали до крайности. Похоже, она это заметила, и больше, не сказав ни слова, стала быстро подниматься по лестнице.

Как только дверь ближайшей спальни распахнулась, туда влетел Патрик и совсем не бережно бросил незнакомку на кровать, с облегчением глубоко втянув воздух. Несколько минут у него ушло на то, чтобы отдышаться.

– Я нашел ее на берегу! Вызови доктора! – Мужчина прислонился к стене и медленно съехал на пол. Голова даже немного кружилась. Он провел рукой по волосам и устало усмехнулся: – А я-то считал, что нахожусь в отличной форме! – Мэри же все еще стояла, удивленно переводя взгляд с воспитанника на незнакомку. – Фуф…

– Врач. – Медленно проговорила женщина и потянулась за телефоном. – А я считала, что меня нельзя шокировать, – сказала она после разговора с доктором Финном.

– Оказывается можно.

– Ага. – В комнате повисло молчание, длившееся несколько минут. – Какая же она молодая… – В этот момент, будто по велению волшебной палочки, глаза девушки неспешно открылись.

Мюренн безразлично смотрела вперед: «Где я?» Над головой было что-то непонятное. Ничего не выражающий взгляд скользил по комнате. «Какая она огромная. Больше, чем весь мой дом». Обилие дорогих и незнакомых ей тканей пугало и приводило в смятение. Взгляд девушки опустился на мужчину, сидевшего на полу, и женщину в непонятной тунике: «Странный у них вид. Все это так странно». Глаза девушки медленно закрылись, и она погрузилось в глубокий беспокойный сон.

– Мэри, наверное, ее нужно переодеть и согреть. – Экономка кивнула, но так и не сдвинулась с места. – Мэри!

– Да, сейчас. Иди… Принеси электрическое одеяло. – Мужчина с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой пошел выполнять команду.