Нэй: мой любимый Прародитель (СИ) - Анна Кривенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2. Не уйду…
Ангелика Мирт
Пилот рванул от опасного звездолета почти со световой скоростью, так что челнок ощутимо тряхнуло.
— До безопасного отрезка еще десять секунд! — прокричал штурман Ливвен, пока все мы напряженно отсчитывали эти судьбоносные мгновения.
— Восемь, девять, десять… — вслух считал пилот Ройн, а когда отсчет закончился, все дружно выдохнули с облечением.
На экране почти сразу же появилась яркая вспышка, заставившая Искина мгновенно затемнить табло, чтобы не повредить нам зрение.
Корабль пиратов взорвался.
Нас снова тряхнуло, но это было настолько незначительно, что никто даже не дернулся.
Я почувствовала, что ноги слабеют от стресса.
В челнок я успела заскочить буквально в последнюю минуту!
Представив, что могла сейчас гореть в том аду на экране, я вздрогнула и тряхнула головой. Так, хватит!
— Ройни, летим на сперва к базе, — скомандовала я пилоту, а сама направилась прочь из рубки управления. По дороге поймала за руку Миху — своего первого помощника. Невысокий коренастый парень посмотрел на меня немного испуганно: знал мой тяжелый характер и требовательность, но сейчас я больше походила на переваренный кисель и была просто не в состоянии являть обычную строгость.
— Заложников всех разместили, накормили? — уточнила я.
— Да, капитан, безусловно! — живо ответил Миха. — Все устроено наилучшим образом!!! Не волнуйтесь!
— Хорошо, — пробормотала я, — я к себе…
Выскользнув в узкий коридор, я с трудом добралась к своей каюте, чувствуя, как меня бросает в жар. Эх, опять эти жуткие послестрессовые отходняки! Ненавижу быть амебой!
В последние полгода меня часто атаковало состояние дичайшей усталости, сопровождаемой легкой лихорадкой, и это случалось всегда после самых тяжелых заданий. Я тщательно скрывала это от своего доктора, зная, что меня могут отстранить от службы, но… каждый раз это было всё труднее осуществить.
Голова слегка закружилась, когда я переступила порог своей каюты. В глазах потемнело.
Буквально из последних сил я стянула с себя комбинезон, оставшись только в одном белье, и повалилась на свою койку.
Ой!
Плечо уперлось во что-то мягкое, и я стремительно открыла затуманенные глаза.
Точно! Мальчишка!
Я же в спешке притащила его к себе, решив заняться им уже после опасных маневров в космосе!
Он вырубился на моей кровати, завернувшись в одеяло.
Выругавшись шепотом, я попыталась присесть, но просто не смогла. Глаза слипались, тело потряхивало.
Так, спокойно!
Прямо сейчас я его не выпровожу, это точно. И он обессилен, и я. Но вдруг он проснется и увидит рядом полуголую женщину? Еще травму психологическую получит! Ребенок ведь еще — лет шестнадцать на вид.
Я тяжело вздохнула, медленно достала в ногах еще одно одеяло и замоталась в него. Вот так-то лучше!
Думаю, потеснимся…
Перед тем, как закрыть глаза, я посмотрела в лицо парнишки, который крепко спал.
Белокожий, с невообразимо длинными золотыми волосами и очень нежным лицом — он больше напоминал девчонку. Похоже, не человек. Внешность зоннёнская. Поэтому истинный возраст определить будет сложно.
Я невольно вспомнила тот момент, когда увидела его перед собой на пиратском корабле.
Голый, изможденный, дрожащий — он смотрел на меня, как на последнюю надежду (а я ею и была). По впалым щекам текли слезы. Я даже не поняла, как обняла его и прижала к себе. Сердце просто разорвалось от сострадания, а он прижался ко мне, словно родной.
На меня сошло непередаваемое чувство… даже не знаю чего. Что-то странное. Показалось, что собственного ребенка обнимаю…
А потом я потащила его на выход. По дороге схватила с пола какую-то тряпку, чтобы прикрыть его наготу, хотя в такие мгновения — когда счет жизни идёт на минуты — обычно меньше всего волнует внешний вид…
Мы успели. Чудом успели.
Мы оба получили еще один шанс…
Я закрыла глаза.
Тело перестало трястись. На сердце стало уютно.
Когда мы проснемся, то я попробую с ним поговорить. Узнаю, откуда он взялся у пиратов. Что-то я не слышала в последнее время о пропаже зоннёнских детей…
А может он и не зоннён.
Возможно, даже человек.
Парнишка затрепетал во сне и прошептал:
— Не уходи! Не уходи…
Потом его дыхание снова стало ровным и спокойным.
— Не уйду… — почему-то прошептала я и сама себе удивилась. С чего вдруг я так говорю?
Глава 3. Шок…
Нэй
Подсознание сыграло со мной злую шутку: во сне оно набросилось на меня целой бурей воспоминаний и образов, многие из которых были болезненными и мучительными, но, когда я проснулся, то ни одного из них в памяти не осталось, и лишь только ощущение дичайшей тоски разлилось в груди, заставив мое сердце бешено застучать.
Пальцы сжали мягкую ткань одеяла, а по телу пробежал озноб.
Вдруг я почувствовал чей-то вздох рядом и резко повернул голову.
Я оказался лицом к лицу с девушкой, которая спала рядом со мной, до подбородка закутавшись в другое одеяло.
У меня перехватило дыхание, а сердце застучало еще сильнее.
Это она! Моя спасительница!
Я медленно перевернулся на бок уже всем своим телом и с трепетом замер около ее лица.
Она казалась юной, хотя под глазами залегли тёмные тени усталости. Каштанового цвета волосы разметались по подушке. Черные ресницы были такими длинными и закрученными на концах, что отбрасывали на ее щеки причудливые тени. Изящный овал лица, ровный аккуратный нос, тонкие, но красивые губы, которые сейчас были приоткрыты…
Я почувствовал, как по телу разливается волнующее ощущение тепла и томления.
Но чувства телесные не шли ни в какое сравнение с эмоциями, которые выдала моя душа.
В тот момент, когда она спасла меня, я понял, что отныне буду жить для неё. Она стала центром моей вселенной. Навсегда. До скончания веков…
Рука сама потянулась к её лицу, чтобы прикоснуться, но, когда я увидел свои пальцы — тонкие, длинные, слегка дрожащие — то замер на полпути.
Я смотрел на эту руку и понимал, что со мной что-то не то. Я не помнил своего прошлого, но почему-то был уверен, что моя рука раньше не была такой.
Потом вспомнил, как моя спасительница назвала меня мальчиком, и страшная догадка пронзила мой разум.
Эта догадка так сильно меня взволновала, что я поспешил выползти из кровати, рискуя разбудить свою соседку.
Встал посреди комнаты всё ещё
