Ведьма для генерала (СИ) - Снежина Лара

Ивка вытащила из-под рушника испечённый с утра хлеб и разломила краюху на несколько частей, сложила в деревянную миску.

Я смотрела на румяную корку. В любое другое время не сдержалась бы, уплела хоть кусок. Сейчас от одной мысли о еде воротило.

— Видеть не вижу. Чую, — я сглотнула, — чую, что солдаты. Воевавшие. Уставшие, голодные и оттого, может, немного злые.

Ивка проверила огонь в печи и ловко затолкнула в её пылающий зёв горшок со сдобренной маслом кашей. Мы с Тусенной всегда держали пищу про запас для случайных путников, наведывавшихся к нам из городка, или для местных побирушек — были у нас и такие.

— Вот ведь диво! Такие они и есть, — она отерла ладони о шерстяную юбку и огляделась. Все насущные дела переделаны. Глаза у неё продолжали сиять от возбуждения. Теперь-то можно было тараторить, ни на что не отвлекаясь. — Громадные все, что медведи! Броня эта, вся посечённая. Топоры, мечи огроменные. Вот, кажись, с меня размером. Сами хмурые, бородатые, лапищи — во! Жуть.

Хорошо, что Ивка не следила за тем, как отзывались её красочные описания. Я стиснула шаль на груди так, что пальцы заныли от напряжения.

Что за чудовищ нам сюда прислали? Кто и что наговорил такого про тахтарских, что Император спустил на нас таких головорезов?

То ли Ивка так натаскалась вызывать на разговор, то ли сама я себя так с утра измаяла, что всё-таки не выдержала.

— И что, грозно держаться? И впрямь волками смотрят?

Ивка свела брови, задумалась, будто боялась ответить неверно.

— Да тут как будто другое… Матушка меня сюда погнала, я мало что видала, но… может, и грозные, но волками не смотрели. Это нет. Просто молчаливые, а говорил только их, видать, самый главный. Спрашивал, Тахтар ли это, и попросил голову. Но зла они никому не чинили.

И от глупого сердца немного отлегло. Будто Ивкины слова что-то меняли. Так ведь не меняли же — от своей цели верные псы Императора вряд ли отступятся. Такого о них ещё никто не слышал ни до войны, ни вовремя, ни уж тем более после.

— Ничего, — сказала я скорее себе, чем Ивке. — Тахтар гостеприимен и любому рад, кто против его жителей зла не замышляет. Голодных накормим, замёрзших обогреем, раненых подлечим.

— Так нельзя же! — вскинулась Ивка. — Ворожеям-то к чужакам прикасаться ни за что нельзя.

— Так я и не о нас говорю. Вон, из рук бабки Мины ещё никто к богам не уходил. Любого на ноги поставит. Вашка, внучка её, не хуже бабки справляется, даром что зелёная ещё совсем.

Огонь в печи умиротворяюще трещал, по кухоньке расплывался аромат тёплой каши. Ивка смахивала с отскоблённой добела столешницы невидимые крошки и всё двигала туда-сюда плошки — нервничала.

— Ты не суетись, — я скинула пуховый платок, закатал рукава простого шерстяного платья и взялась переплетать растрепавшуюся косу. — Раз сама говоришь, что волками не смотрят, то худа не будет.

Ивка отошла от стола и тихонько вздохнула.

— Да, может, и не будет. Только не кажинный день в наш угол целая орава солдатни заглядывает.

— Это верно, — тихо отозвалась я. Пальцы путались в непослушных прядях. — Но это ничего. Переживём. Считается, что мы должны быть им вообще-то благодарны.

Ивка нахмурила русые брови.

— Им-то? С чего бы?

— А помнишь, к нам на исходе осени перехожий заглядывал? С севера, с Камышевых болот.

Ивка кивнула.

— Рассказывал, к исходу главных сражений за восточные рубежи, куда магов с Баронами откинули, они совсем озверели. Отступая, жгли после себя всё — города и деревни. Никого не жалели. Об имперцах мы таких страстей не слышали. Вот и думаю, может, не такие они и звери…

— Ага, а как же то, что ведать и ворожить запретили? — Ивка насупилась так, будто сама владела даром и почитала это лично угрозой со стороны их нового государя.

Велена приладила к прядям потрёпанную ленточку и принялась вплетать её в косу.

— Ворожить никто не запрещал. Они магов ищут. Это разное.

— Значит, тебя не тронут?

— Не должны.

А Ивка будто прочитала все мои волнения, посерьёзнела донельзя.

— Мы тебя никому не отдадим. Внизу-то дураков болтать не сыщется.

Я даже улыбнулась, выпрямилась, закинула косу за спину.

— Вот Няня и пошла проследить, чтобы этого не случилось.

Девчонка прыснула со смеху и закивала.

— Ты б её видела. С холма спустилась как туча! Её, думаю, и кое-кто из инперцев испугался-то!

— Не удивилась бы, — засмеялась я.

В дверь постучали.

* * *

* Мейстерские книги — книги мейстеров, старых мастеров, разбиравшихся в магии.

Дорогие друзья! Подписывайте на автора и добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять и оперативно получать уведомления о новых главах.

Глава 2

По очень живучим древним обычаям наших дремучих мест, ворожей с холмов в близлежащие поселения приглашали. Сами они туда не шли, без спросу их нигде не ждали. Ворожеи — порода особая, живём обособленно, с мирскими без надобности не путаемся — каждый занят своим делом. И Тахтар эти обычаи чтил, как и все окрестные селения, как бы далеко они друг от друга ни лежали, но мы могли спускаться в городок, когда нам вздумается — не возбранялось. Как и местным никто не запрещал навещать нас с Тусенной, когда в том была нужда.

Но из преданий я знала крепко, что история нашего континента помнила разное. Всякие были времена. И когда-то приходившие на эти места завоеватели не утруждали себя изучением тонкостей местных обычаев. И будь имперцы из таких, потребовали бы спустить местную ворожею с её холма, чтобы лишний раз себя не утруждать, но вот поди ж ты — перечить обычаю не стали. Сами поднялись к ней на холм.

И откуда только знали их обычаи? Не могла же и впрямь их Нянька надоумить или видом своим грозным напугать, не позволить, чтобы ворожею с холма вниз стащили. Да пусть б она им и указала — что-то подсказывало, не послушали бы.

А ведь я исподволь готовилась, что вот сейчас ворвётся в наш домишко кто-нибудь из городских мальчишек и, запыхавшись, попросит сойти в город по приказу новоприбывших.

Ивка зыркнула на дверь, потом на меня.

— Открывай.

Я поправила на шее унизанный речным жемчугом тяжёлый шнур с оберегом, сжала тёплый бирюзовый камушек в ладони, отпустила. Снова накинула на плечи платок и выпрямилась.

Ивка вернулась. Из сеней вслед за ней выступили три громадных воина, с ног до головы закованные в железо. И без того небольшая кухонька вдруг стала казаться ещё теснее.

В руках они сжимали шлемы. С правого плеча у каждого свешивался кроваво-красный плащ с имперским золотым крестом. Такой же, только с затейливой гравировкой, был вплавлен на левой стороне нагрудной пластины. На левом оплечье каждого эмблема — скалящий пасть бурый бер*. Медведи, значит…

Лица суровые, гривы густые, тяжёлые, едва не до плеч.

Северяне.

Нет, не могли они знать обычаев нашего угла. Разве что тут неподалёку долго воевали или войском стояли — от местных всякого понахватались.

Ко мне обратился самый рослый из троих, что стоял посередине. Темноволосый и скуластый. Тяжёлая нижняя челюсть и квадратный подбородок у другого выглядели бы грубо, но у него странным образом лишь подчёркивали породистость лица.

— Говорят, тут живёт ведьма с верескового холма.

От низкого, хриплого голоса мурашки так и побежали по спине. Такой и не захочет, испугает.

Но я упрямо вздёрнула подбородок. Не на ту напал — не дрогну.

— Это у вас в Империи нас так называют. Мы простые ворожеи. Силу берём из земли и всего, что на ней растёт, — я не опустила глаза под внимательным тяжёлым взглядом. — А холмы вы видели. Вереск зацветет к концу лета.

Темноволосый смотрел так, будто мой ответ его не сильно-то и волновал, будто думал он о чём-то своём, а меня и не слушал.

Будто знал ответ.

Сердце вдруг затрепыхалось.

А вдруг он сам из тех, кто чует дар? Потому и смотрит на меня так, будто видит насквозь. Да так ясно, что ему лишних вопросов задавать не нужно. Всё уже знает сам. Ему просто любопытно, солгу ли я ему в чём, попытаюсь ли выкрутиться.