Нежные признания - Элизабет Торнтон

Потом другие лица замелькали в ее голове, другие воспоминания: Манго Макэчеран в шотландском национальном костюме в день их свадьбы; дочери, Мораг и Люси, — матери ее внуков, преждевременно покинувшие ее. Мягкая улыбка постепенно исчезла с лица леди Валерии. Они все ушли — люди, которых она любила больше всего на свете, и ей уже давно было пора присоединиться к ним. Ей не было страшно. Для старой немощной женщины возраст стал тяжелой ношей, которую она не желала больше нести. Но, прежде чем отправиться в этот последний путь, ей нужно было выполнить священный долг.

Она повернула голову на подушке и сфокусировала взгляд на трех молодых людях, сидевших в дальнем краю комнаты и разговаривавших шепотом, — ее внуках.

У нее сжалось сердце. Вот к кому пришла древняя линия кельтских прорицателей и провидцев? Леди Валерия безумно любила внуков, но не могла отрицать, что как для наследников грампианских[3] предсказателей им не хватало кое-чего существенного. Они были больше похожи на англичан, чем на шотландцев. Она сомневалась, что у кого-нибудь из них был хотя бы один килт. Внуки почти не знали гэльского языка, и мягкое шотландское «р» смылось из их акцента за годы, что они прожили в Англии.

С внучкой ей было бы спокойнее. Женщины более восприимчивы к тому, что не поддается логическому объяснению. К тому же мужской рассудок слишком легко развращается плотскими инстинктами.

Дама слегка вздохнула. Незачем так мучить себя, тем более когда не можешь повлиять на это дело. Мантия перейдет от нее к следующему поколению — к одному из ее внуков, и, несмотря на способность видеть будущее, она не могла разглядеть, к кому именно.

В горле пересохло, и леди Валерия сглотнула.

— Что говорят в деревне? — спросила она.

Приглушенный разговор у камина стих, и внуки подошли к ее кровати.

— Бабушка, ты не спишь?

Это Гэвин, самый младший. Его немного сонные темно-синие глаза, оттененные неприлично длинными ресницами, внушали столько доверия и так манили женщин… Ее светлость понимала, какую репутация он имел у прекрасного пола. Никто не мог устоять перед его улыбкой, даже она.

— Они говорят, что дрюморская ведьма на смертном одре.

Это был Алекс, грамотей их семьи, непроницаемый и прямолинейный. Даже не верилось, что в детстве он был хулиганом, но это до того, как открыл для себя числа. Лучше бы он открыл для себя девушек…

— Но они кр-райне почтительны, — добавил Алекс с акцентом, как в юности.

Бабушка приняла шутку и засмеялась.

— Для тебя еще не все потеряно, Алекс, — сказала она.

Ее взгляд переместился на старшего внука, Джеймса. Он протянул ей стакан, который держал в руках.

— Если это мерзкое тонизирующее доктора Лепера, — раздраженно произнесла дама, — то можешь его вылить. Не собираюсь покидать этот мир с запахом чеснока во рту.

— Это отличный шотландский виски, сделанный в Мори, — ответил Джеймс.

— В таком случае я не против.

Она сделала маленький глоток и посмотрела сквозь стакан на своего внука, о котором у нее тревожилось сердце: Джеймс был вдовцом уже четыре непростых для него года. Он был наследником своего отца, но редко приезжал в Дрюмор. Некоторые говорили, что у него талант делать деньги и это поглощает все его время и силы. Другие считали, что он держится в стороне от всех из-за тягостных воспоминаний о жене. Но леди Валерия знала: было что-то еще, чего даже ее превосходная интуиция не могла определить.

Ее называли ведьмой, но на самом деле ее способности были ограничены. Она не могла читать мысли, предсказывать судьбу или колдовать. У нее был дар видеть будущее. Иногда она видела четко, а иногда — как сейчас — неопределенно, словно смотрела сквозь стекло.

— Так, не стойте вокруг меня, как на похоронах, — сказала старая леди. — Я еще не умерла. Придвиньте стулья и сядьте. Я должна сказать вам кое-что серьезное.

Внуки тихо засмеялись, но она видела, как они переглянулись, выполняя ее просьбу. Они прекрасно знали, что было у нее на уме. Будучи детьми, братья с удовольствием слушали рассказы о предсказателях и провидцах в ее роду. Они знали, что кто-то из их семьи будет выбран для продолжения традиции, но потом повзрослели, поумнели, поддались английскому влиянию и перестали быть такими наивными.

Леди Валерия перешла сразу к сути дела:

— Когда я умру, один из вас или все вы — да поможет нам Господь! — унаследует дар ваших предков. Вы знаете, о чем я говорю, поэтому давайте не будем спорить.

Алекс тяжело вздохнул, Гэвин поправил воротник, а Джеймс одним большим привычным глотком выпил свой виски, заставив ее светлость недовольно сдвинуть брови. Она обвела внуков проницательным взглядом.

— Не переживайте. Не в моей власти выбирать себе преемника. Если повезет, то одно поколение могут пропустить, хотя я не слышала, чтобы такое случалось. Я успокаиваю себя мыслью, что порой самые ненадежные люди могут нас всех удивить.

Алекс сказал:

— Я за то, чтобы пропустить поколение. Бабушка, от нас будет немного проку. Ну посмотри на нас, — беспомощно добавил он, — мы даже не можем говорить на гэльском языке. Мы бы стали никуда не годными провидцами.

— Кто такой провидец? — спросил Гэвин.

— Ясновидящий, — ответил Джеймс. Он осмотрелся вокруг в поисках графина с виски. — Может, кто-нибудь скажет мне, кто из нас собирается принести наивысшую жертву и произвести на свет следующее поколение грампианских чародеев?

Его вопрос был встречен гробовым молчанием.

— Я тоже так подумал, — сказал он.

Джеймс нашел графин, наполнил доверху свой стакан и снова сел на стул.

— Продолжай, бабушка. Поведай нам, что у тебя на уме.

— Наверное, это воздух, — с едва заметной улыбкой сказала ее светлость. — Ты снова начинаешь говорить как шотландец. — Она глубоко выдохнула и продолжила: — У меня есть сообщение для каждого из вас, поэтому слушайте внимательно. Не знаю, что оно значит, думаю, вы тоже не поймете. Тем не менее, в недалеком будущем вы вспомните мои слова и поступите соответствующе. Гэвин, забери мой стакан и дай мне свою руку. — Казалось, что Гэвин хотел возразить, но Джеймс незаметно толкнул его ногой, и тот выдавил улыбку, отставил в сторону бабушкин стакан и протянул правую руку. Леди Валерия, не глядя, мягко взяла ее. Она пристально смотрела в его глаза. Никто не двигался; не было слышно ни звука, даже шипения газовых ламп на стенах, только хриплый голос старой женщины:

— Обрати внимание на Макбет. Там твоя судьба. Ты стоишь на краю, Гэвин. Упустишь Макбет — будешь жалеть об этом до конца своих дней.