Дорога Перемен. Дилогия (СИ) - Тартаров Радислав

Когда отец заметил интерес сына к кузне и первые признаки проявления эмоций, решил не мешать ему, а сам во время работы начал подробно объяснять, что он делает и зачем. Мальчик внимательно слушал и наблюдал, даже начал вставать вместе с отцом на работу и проводить весь день в кузне. На шестой день рождения, Джошу подарили маленький молоточек, точнее для Рокола он таким был, а вот для мальчика – довольно внушительный по размерам молот.

Хоть подарок был простым, малыш был очень рад ему и начал даже иногда постукивать по сырым заготовкам, что отец видел и не запрещал, лишь следил, чтобы паренек не поранился. Кузнец еще не давал сыну серьезной работы, только мелкие поручения, такие как принести воды или подать щипцы. Мальчик с радостью помогал отцу, но говорить не начинал и все так же молчал. Это сильно печалило Рокола, ведь в возрасте сына соседские дети уже вовсю разговаривали.

С молотком Джош не расставался, где бы он ни был, молот всегда был при нем. Сестры смеялись над мальчиком и в шутку называли его инструмент кувалдой, потому как по сравнению с братом, он был великоват. Потом они рассказали об этом соседским мальчишкам, те посмеялись, а, увидев Джоша в деревне и сами заметили, что для мальчика молоток был словно кувалда. Дети злые, не любят странных, а по их мнению Джо именно таким и был, так что кличка быстро прижилась.

Джош Кувалда. Это прозвище вмиг разлетелось по деревне, и уже вся детвора знала, как называть такого необычного ребенка, а потом и их родители были в курсе. Кузнец, когда услышал, что с подачи его дочерей сына стали называть кувалдой, сильно выпорол их, но поделать уже ничего не мог. Если в деревне прилипало прозвище, то отлепить его уже никто не мог, каким бы оно ни было, разве что привяжется другое, еще более нелепое. Вот и ходили теперь по улицам Рокол Кузнец и его сын, Джош Кувалда.

Глава 2

В себя я начал приходить, когда мне было почти семь лет. Помню смутное ощущение неправильности происходящего. Все больше странных мыслей и непонятных образов постепенно склеивались в единое целое, сознание словно вышло из тумана, и в голове появилась ясная картинка. А дальше пришло понимание: я попал. То, как я прожил свои неполные семь лет, совсем не были похожи на двадцать восемь прожитых в другой жизни, в другом мире.

Быт двадцативосьмилетнего парня из двадцать первого века на пике промышленных технологий, информационных сетей и относительной доступности практически любых товаров никак не вязался с жизнью мальчика из глухой деревни с мхом в туалете и ставнями на окнах. А самым невероятным было наличие людей с паранормальными способностями, и в воспоминаниях мальчика совсем недавно было тому подтверждение, которое, к тому же, его самого причислило к категории одаренных .

Так как отец еще не давал мальчику серьезных заданий, а поручений из серии «подай-принеси» было не так много, паренек иногда сам искал себе занятие. Он брал сырые слитки метала толщиной с палец и стукал по ним, пытаясь их с одной стороны заострить, пока в один момент не произошло нечто необычное: кусок метала из плохой болотной руды в месте удара превратился в расплюснутый блин.

Событие это осталось незамеченным. Джош часто стукал по металлическим заготовкам, отец, уже смирившийся со странностями своего сына, особо на это внимания не обращал, так как занятие было безобидным. В тот момент, когда мальчик ударил по металлу, почувствовал, как рука похолодела и с нее будто стекла капелька воды, тут же впитавшаяся в молоток. Детский инструмент был с виду не таким уж детским, Рокол, когда его ковал, однозначно делал на вырост, и смотрелось орудие точь-в-точь как маленькая кувалда. Так вот, капля. Сейчас я думаю, что это была энергия: манна, ци или ки, как ни назови, но определенно какая-то сила, которая способствовала такому эффекту. Из моих воспоминаний я сделал вывод, что имею сверхспособности и, как любому попаданцу, надо их как-то развивать. А, вот, что для этого надо делать, я пока не знаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однозначно надо переводить свой статус из недалекого Джоша Кувалды в кого-то более сообразительного, только как, не вызывая подозрений, это сделать, буду думать.

Первое что я решил предпринять – это проявлять активность в домашнем быту, начал с того, что стал делать уборку. Каждый день с утра и до вечера отец работал. То он ковал гвозди, то топорики, иногда занимался ремонтом, кузница стояла только те дни, когда отец ходил за рудой. Как я понял, дело это нелегкое. После того, как отец приносил одно, иногда и два ведра руды, в которых с виду было литров по двадцать, он предпочитал если и работать в кузне, то недолго. В эти дни мама была очень нервной, а они иногда с отцом даже ссорились. Видимо, есть серьезная опасность в этих походах. Надо будет разобраться потом, в чем именно.

Первый раз, когда я начал наводить порядок в мастерской, отец резко остановился и перестал ковать.

– Сынок, что ты делаешь? – видно, отец спросил чисто рефлекторно, позабыв о неразговорчивости сына, и начал наблюдать за мной.

А я, тем временем, взял веник и начал обметать углы кузни. Не спеша, метр за метром я смахивал мусор в сторону, собирая все в одну кучу, потом сгрузил это в совок и вынес за кузню, куда отец обычно выкидывал металлическую шелуху. Поначалу, кузнец за мной удивленно наблюдал, потом все же продолжил работу, периодически поглядывая на меня украдкой. Я могу представить его эмоции: сын почти семь лет не проявлял инициативы, был ходячим болванчиком, а тут на тебе. После уборки я решил, как обычно, постукать по металлу, чтобы резко не выбиваться из образа.

Я взял свою заготовку и пару раз по ней стукнул. Наблюдавший за мной отец заметно помрачнел. Наверное, обрадовался, что сын начал меняться, но, увидев, что я принялся за старое, вновь расстроился. Сразу начал усиленно долбить по наковальне, а во взгляде явно читались злость вперемешку с безысходностью. Ну ничего, скоро я говорить начну ­ будет в семье радость.

При ударах по металлу я надеялся ощутить ту же прохладу, но, видимо, что-то я пока делаю не так. Стукнув еще раз двадцать, я забросил это дело и перевел свое внимание на отца. Он, погруженный в свои мысли, в это время дальше работал. О чем он думает, я мог только догадываться, но заметил, что тот уже весь пропотел. Почему бы не порадовать мужика? Подошёл к ведру с водой, накрытому крышкой, взял деревянную чашку, набрал воды и понес к нему.

– Спасибо, Джо! – сказал отец с легким удивлением. Да, судя по моим воспоминаниям, малец инициативу особо не проявлял. Ну, все когда-то бывает впервые.

Видя довольного отца, я и сам непроизвольно улыбнулся. О чем же думал кузнец, раз такое простое действие вызвало у него искреннюю улыбку, видимо сильно переживает из-за происходящего с сыном.

Рокол.

Заставшая врасплох забота Джо что-то всколыхнула внутри меня. Внезапная уборка кузни удивила: сынок редко своевольничал, в основном его действия были только по просьбам. А тут на тебе, начал подметать. В душе разгоралась надежда – вот мальчик начал меняться – но после того, как он вернулся к своей проклятой заготовке, я понял, что все тщетно. Под размеренный стук молотка по холодному металлу, печаль опять заполнила моё сердце, мысли были хуже некуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})