Хищник (СИ) - Грей Патрисия

В залитой вечерним солнечным светом комнате кроме меня - трое мужчин. Все в чёрных костюмах, серых рубашках, галстуках и с цепкими волчьими взглядами. То, что они опасны - становятся понятно сразу. Просто мгновенно.

- Стоять. Сбежать даже не думай.

Низкий голос грузного блондина стоящего у окна, заставляет меня оцепенеть. Интонации уверенные и угрожающие. Двое сидящих в креслах - усатый брюнет с зализанными назад волосами и лысый с массивной рыжей бородой - чуть подаются вперёд. Нет никаких сомнений, что если я хоть попытаюсь двинуться с места, они в три прыжка меня настигнут.

Во рту пересохло. С трудом сглатываю.

- Кто вы такие? - тихо спрашиваю я. - И что вы делаете в моём доме?

Стараюсь говорить без наезда, чтобы не спровоцировать агрессию в свой адрес. Голос при этом звучит жалобно. Слышно, что я напугана. И думаю, видно.

Более того, они моим страхом вполне удовлетворены.

Вопрос они игнорируют. Вместо ответа лысый бородач, оценивающе оглядев меня с ног до головы, и задержав взгляд на груди, отчего мне становится совсем не по себе, поворачивается к стоящему у окна, и насмешливо бросает:

- Хорошенькая, да?

Глава вторая

Блондин с усмешкой кивает.

- Ебабельна, да.

Меня уже просто мелко трясёт от страха.

- Послушайте... - выдавливаю из себя, но меня тут же перебивает сидящий в кресле брюнет с колючим, злым взглядом маленьких чёрных глаз.

- Сядь.

Холодный, жёсткий приказ.

И кивает на софу, стоящую у стены. Она располагается ровно между кресел, где они сидят.

- Я не... хочу...

- Я сказал: сядь! - очень жёстко повторяет он, я даже вздрагиваю.

Он чуть приподнимается, будто собирается схватить меня и усадить на софу силой.

Паника ужасная. Страшно так, что ноги подкашиваются.

- Ты хочешь понять в чём дело? - вскидывает брови стоящий у окна блондин. - Или нет?

- Хочу... - слабо кивнув, шепчу я.

- Тогда делай то, что тебе говорят. Условия тут диктуем мы. И ты очень скоро поймёшь почему.

Нервно пожав плечами, с колотящимся сердцем, медленно прохожу к софе и опускаюсь на её краешек. И губы дрожат и коленки. Сижу, заламывая пальцы, с прямой спиной, будто лом проглотила. Заставляю себя посмотреть блондину в прищуренные зелёные глаза.

- Твой отец, - говорит он, - незадолго до своей смерти занял много денег под крупный строительный проект. По понятным причинам, проект не выгорел. Долг, между тем, остался. И теперь этот долг - твой.

Он умолкает и оценивающе смотрит на меня.

- Я не понимаю, о чём вы говорите, - дрожащим голосом говорю я.

- Тебе говорят, - вставляет усатый брюнет, заставляя посмотреть на него, - что твоя сладкая жизнь закончилась. Финита дольче вита, врубаешься?

Слышу усмешку лысого.

- Решать этот вопрос через суд мы не будем, - щуря глаза, продолжает блондин. - Это муторно, тягомотно, да и долг этот серый. Ты просто подпишешь нужные документы.

Слышу, как лысый встаёт, и, снова вздрогнув, поворачиваюсь к нему.

- Не ссы, - ухмыляется он.

В руках его чёрный кожаный портфель. Он расстёгивает его, достаёт какую-то прозрачную, полную бумаг, папку, и небрежно кидает на журнальный столик передо мной. Затем кладёт на папку шариковую ручку.

- Я не буду ничего подписывать, - качая головой, тихо возражаю я.

- Будешь, - спокойно произносит блондин. - Это в твоих же интересах.

Усатый, играя желваками, сверлит меня взглядом.

- Я хочу поговорить с адвокатом... - робко взглянув на блондина, прошу я.

- С кем? - лысый заливается коротким и хриплым смехом. - Не, ты слышал? Обоссаться. Девочка, заканчивай тупить. Твой батя сильно встрял.

- Мы и так, в силу ряда причин, долго прождали, - говорит блондин. - Считай, мы дали тебе возможность оправиться от горя. Но час настал. Сегодня мы этот вопрос решим. Хочешь ты того или нет.

Он приподнимает полу пиджака и я вижу рукоятку пистолета в кобуре цвета хаки. По спине вновь пробегает холодок. Страшно так, что едва дышу.

- Здесь, - вновь скрыв оружие, блондин окидывает взглядом комнату, - тебе больше ничего не принадлежит. Там, - он кивает на окно, - тоже. Включаю машину. Подписание документов - по сути просто формальность. Но очень для тебя важная. Согласись, это намного лучше, чем если тебя найдут в канаве с простреленной головой.

- Так что не ерепенься, - усмехнувшись, добавляет усатый. - Нам очень хочется применить насилие, но мы постараемся себя сдержать. Просто веди себя, как умничка. И тогда, возможно, всё будет хорошо.

Отрешённо смотрю на лежащую на столе папку. Поверить не могу, что весь этот ужас происходит со мной. Что это не дурной сон, а самая настоящая явь.

- Правда, даже когда ты их подпишешь, - как-то задумчиво произносит блондин, - проблема всё равно остаётся полностью нерешённой. И знаешь почему?

Усилием воли поднимаю на него глаза.

- Потому что у тебя тупо нет столько денег, - холодно заключает он. - Даже если вообще всё, что ты пока имеешь, пустить с молотка. Вообще всё.

Говорить не могу. Зубы мелко стучат друг об друга, губы трясутся. Изо всех сил стараюсь не расплакаться. Пожалуйста, пускай это всё поскорее закончится.

Но мой ответ на это им похоже и не нужен.

- Скажу прямо, - он щурит глаза, и затем достаёт из кармана пачку сигарет, и, щёлкнув золотистой зажигалкой, прикуривает. - Мы собирались продать тебя в рабство.

Выпускает в воздух гостиной струю сизого дыма.

- Покупателей на такую сочную молодую сучку, - ухмыльнувшись, произносит усатый, - нашлось бы немало. Больше скажу: у нас уже есть два предзаказа.

От охватившего меня липкого холодного ужаса и охватившей тело слабости кажется, что я вот-вот потеряю сознание. Что вот-вот просто отключусь... Перед глазами всё будто плывёт...

- Но, понимаешь ли, - сквозь гулкий стук сердца в ушах продолжает блондин, - тебе, возможно, повезло. Потому что с нами связался один очень влиятельный и серьёзный человек. И сделал нам хорошее предложение. Вот его мы сейчас и ждём. Если он всё это говорил всерьёз, то ты уедешь отсюда с ним целой и невредимой. Если нет... - он тяжело вздыхает. - Ну, тогда значит нет. А бумаги ты подпишешь в любом случае. Даже если сломанными пальцами.

- З... - губы трясутся просто, - за...чем вы меня пуга..аете?

- Мы тебя не пугаем, - сухо отвечает усатый. - Мы тебе говорим, как дела обстоят. Ссышься ты здесь сама. Но я понимаю. Сам бы ссался. Херовая у тебя ситуация, девочка. Херовая, прямо скажем.

- У меня тоже херовая, - ухмыляясь, вставляет лысый. - Еле держусь, чтобы не трахнуть её прямо здесь, на этом диванчике. Соблазнительная, охереть. Но, - вздыхает, - что уж делать. Пока подождём.

Блондин вскидывает руку и смотрит на, блеснувшие в оранжевом солнечном свете, наручные часы.

- И вот пока мы ждём, - затянувшись и выпустив новый клуб дыма, холодно говорит он, - с тобой ничего не произойдёт. Так что сиди ровно и не дёргайся. Повторюсь: это в твоих же интересах.

Ожидание кажется вечностью. Изо всех сил, глотая слёзы, стараясь не плакать. Нос влажный, в горле ком, и я вся дрожу.

К моменту, когда с улицы раздаётся тихий шум въехавшего во двор автомобиля, блондин успевает выкурить ещё одну сигарету.

- Приехал, - кивнув на окно, говорит усатому он.

Усатый встаёт. Судя по движению руки, коснувшейся оттопыренного пиджака, он тоже вооружён. Лысый как-то напрягается, сжимается, будто пружина и, подойдя к окну, поворачивается лицом ко входу в гостиную. Ухмыляться он перестал.

Все трое заметно напряжены.

С робкой надеждой смотрю на дверной проём.

В доме слышатся тяжёлые шаги, и затем в гостиную входят ещё двое мужчин. Крупнее, чем эти, накачаннее, и одетые чуть более демократично. Тоже в пиджаках, но и в джинсах.

Взглянув на лицо того, кто входит вторым, обомлеваю...

Его я совсем не ожидала увидеть...

Сергей Крутой...