От Морозова к Фоменко - Глеб Елисеев

Но ни Эрну, ни другим ученым и богословам не удалось переубедить ни Морозова, ни его немногочисленных последователей. И при этом специалистам по библейской истории приходилось на один абзац бездоказательных утверждений создателя "новой хронологии" приводить две страницы доказательств, взятых из источников. Чтобы последовательно опровергнуть все нелепости, имеющиеся в книге Морозова, каждому критику пришлось бы написать несколько томов. А им, право слово, было, чем еще заняться.

Николай Александрович же, после таких критических выступлений, заявлял, что историки и филологи ничего не могут ему возразить. Характерно, что точно также поступают сейчас А.Т. Фоменко и его сторонники.

В выходивших позднее, уже при Советской власти, томах одной большой книги, названной Морозовым "Христос", уже и евангельские тексты представлял как зашифрованные описания астрономических явлений. Все события, изложенные в Новом Завете, Николай Александрович истолковывал аллегорически. В качестве "истинного прототипа" Христа он называл св. Василия Великого.[9]

И, опять-таки, никакой серьезной аргументации для подобного отождествления не приводилось. Морозов поступал достаточно просто - он находил несколько достаточно условных совпадений в датах и выдавал их за точные доказательства. Например, Морозов отмечал, что 1 января отмечается память св. Василия Великого (это дата его смерти) и одновременно - 1 января - начало христианского года (на самом деле начало церковного года - 1 сентября). Следовательно, Василий Великий и Христос - одно лицо. Но ведь в реальности 1 января вспоминается не день смерти Иисуса, а его Обрезание. Следующий аргумент звучит настолько неправдоподобно, что приведу дословную цитату: "Иисусу перед распятием не было 50 лет, а по "Житиям святых" великий царь (т.е. св. Василий Великий - Г.Е.) умер 50 лет от роду 1 января 379 года в Кесарии, в которой и родился. Вы видите, что хронологически четьи-минейский святой великий царь почти совершенно налегает на евангельского "царя иудейского"[10]. Вряд ли кто-нибудь еще, кроме самого Морозова, увидел бы в приведенных датах "совершенное наложение" событий.

Откровенно видно, как автор пренебрегает самыми элементарными правилами научного исследования. И теперь перед нами встает один вопрос: почему? Почему автор постоянно выставляет себя на посмешище и не обращает внимание на критику специалистов?

Ответ может быть только один: мы столкнулись с проявлением не научных убеждений, а с проявлением веры, с проявлением убеждений почти религиозных. Как Морозов, так и его современные последователи, иррационально уверовали в свою версию истории. А за ними последовали и многие их читатели, также воспринимающие эту теорию на веру.

Что же лежало в основе этой веры?

Морозов не был таким уж "твердокаменным атеистом", каким пытался показать. Он испытывал явный интерес к оккультным идеям. Христос, по его представлениям, - это маг и астролог, "великий посвященный". Само имя "Иисус Назорей" Николай Александрович расшифровывал как "магистр оккультных наук". Безотчетная тяга Морозова к оккультизму проявлялась даже в мелочах. Так, он планировал дать такой подзаголовок второму тому книги "Христос" - "Новая хронология классической и христианской древностей в связи с эволюцией оккультных наук и развитием техники".

Среди его друзей также были и оккультисты, и люди, мечтавшие о создании "новых религий". Морозов был хорошо знаком с поэтом и мистиком В.Я.Брюсовым, печатанию его книг способствовали Ф.Э.Дзержинский и А.В.Луначарский. Первый поддерживал секретные экспедиции оккультистов на север России, второй в начале ХХ века пытался создать "новую религию" для "нового общества". Другом Н.А. Морозова был основоположник космонавтики К.Э.Циолковский, последователь философа Н.Ф.Федорова и мистик, также переживавший настоящие видения.[11]. Очень интересовался трудами Николая Александровича и явно одобрял его исследования В.Д. Бонч-Бруевич, долгое время изучавший и пропагандировавший идеи русских сектантов-хилиастов[12].

Следуя оккультному взгляду на реальность, Морозов в "Христе", наконец, сумел "объяснить" - почему создатели Священных писаний зашифровали в их тексте описания астрономических явлений. Согласно его теории, своему возникновению и развитию христианская цивилизация обязана обществу посвященных, хорошо знакомых с астрологией. Посвященные создали священные сочинения мировых религий, воспринимающиеся "профанами" как рассказ о реальных исторических событиях.

При общем взгляде Морозова на историю, как на колоссальную фальсификацию, священные тексты тогда представали ключом, который одни "посвященные" оставили другим "посвященным". Проинтерпретировав аллегорически и с астрономически-астрологической точки зрения библейские события, можно было понять, что вся мировая "хронология" не верна. Так и поступил Морозов. Он решил, что "Апокалипсис" рассказывает об астрономических явлениях. Выяснилось, что в таком случае придется отменить всю мировую филологию. И Морозов ее отменил. А заодно и историю, источниковедение, археологию...[13]

Одновременно в произведениях Морозова стихийно отразилось умонастроение, разделявшееся многими интеллигентами конца 19 в - начала 20 вв., придерживавшимися "левых взглядов". В это время огромные массы людей были одержимы ощущением принципиальной "неправильности", заключенной в самих основах бытия. Они требовали радикальной переделки мира, причем не только в плане социальном. Во многих случаях речь шла о вполне утопических требованиях "новой земли и нового неба", то есть мистического преобразования всего существующего миропорядка.[14].

Взгляды Н.А. Морозова вполне совпадают с этим общественным желанием - уничтожить "старый мир", сокрушить все основания, на которых он существовал. Радикальный атеизм большевиков, в конец концов, выродившийся в некую "псевдорелигию", всю сосредоточенную на бесконечных ритуалах, также был попыткой уничтожения духовных основ старого общества. Теория Морозова возникла из еще более глубоких побуждений. Он, видимо, подсознательно считал, что "новому человеку нового мира" понадобится и "новая история", не имеющая ничего общего с историей "старой".[15]

Стремясь к "освобождению от духовных оков" и "борясь с суевериями", Морозов оказался даже более последователен, чем советские атеисты, просто голословно доказывавшие, что Христа не было. Для этого им даже приходилось скрывать некоторые исторические данные, противоречащие их концепции.[16]

Морозов пошел дальше и в этом плане оказался менее уязвим. Он просто объявил сфабрикованной фальшивкой любые сведения о ранней истории, в том числе и об истории христианства. Его невозможно было бы смутить открытием новых текстов, так как они точно также были бы объявлены фальшивкой.

В целом ряде случаев советская версия истории была гибридом, в котором сочетались традиционные представления о прошлом и марксистские идеи. Марксизм, за некоторыми исключениями (в первую очередь, как раз касающейся евангельской истории), предлагал историкам скорее особый, директивный способ интерпретации фактов. Факты же, извлекавшиеся из исторических источников, оставались теми же и у "буржуазных ученых", и у самых ортодоксальных марксистов. Оставалась возможность и для спора, и для диалога. Морозов же подверг сомнению саму возможность получения достоверных фактов из исторических источников. Для него главной и первичной была теория, а не факты. Традиционной схеме научного исследования (концепция корректируется, если факты ее опровергают) он предложил альтернативу - отрицаются факты, если они не соответствуют концепции.

Для этого предлагалось два пути - либо объявление фальшивкой источника, откуда был заимствован факт, либо "уничтожение" этого факта, при помощи отождествления его с другим, часто совершенно несходным историческим событием. (В последнем случае источник объявляется символическим, оккультным сочинением.)

Неприязнь Морозова к христианству абсолютно иррациональна и речь здесь не может идти о чисто научных взглядах. И это, повторюсь еще раз, была подсознательная неприязнь целого общественного слоя. Большевики и другие радикальные атеисты пытались "убить" Христа формально, просто заявляя, что он не существовал. И поэтому они были уязвимы - любые археологические находки, древность самих упоминаний о христианстве могли сокрушить их концепцию. (Так, в конечном итоге, и произошло. Археология сделала невозможным радикальное отрицание библейских событий.)

Морозов же был неуязвим, хотя для этого ему пришлось перечеркнуть всю всемирную историю. Христианства не было, потому что не было Рима, Иудеи, Древнего Египта, Греции и т.д., и т.п. В принципе, концепция Морозова могла бы стать идеальной концепция для идеологов тоталитарного общества, потому что радикально отрывала людей "нового мира" от традиций "мира старого". Она вполне могла бы восторжествовать в советскую эпоху, как торжествовала альтернативная астрономия в нацистской Германии, как господствовала альтернативная биология в сталинском СССР.