Борьба за жизнь - Екатерина Богданова

— Вот ироды, что творят с моими детками! Я бы вас всех к себе забрала, да куда? Сама дома раз в неделю бываю. Вы, деточки, главное помните, что истинная ценность и красота — они внутри, в душе. А тело что? Тело все стерпит и переживет, мы, женщины, живучие. Глядишь, и вы найдете свое счастье. Верховный, — мамми указала пальцем в небо, — он все видит и каждую слезинку считает. Но и плохие мысли ваши тоже видит. Не озлобляйтесь да терпите все. А я за вас молиться буду.

У входа матрона расцеловала и крепко обняла каждую из нас, шепнув напутствие на ушко. Мне она почему-то сказала: «Ты, Кари, девочка светлая, но уж больно открытая. Будь хитрее». Так меня называла только она, все остальные звали меня Рика, сокращая первую часть имени Карика, что в переводе с языка древних означало «Острая ягода». Родители у меня всегда были со странностями, вот и имя подобрали необычное.

Мы стояли на широком крыльце и со слезами на глазах провожали взглядами мамми Грониган, понимая, что больше никогда ее не увидим. Детство закончилось, начинается трудная и опасная взрослая жизнь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПУТАНИЦА

По сравнению с предыдущими условиями нас переселили просто во дворец. У нас даже были личные спальни у каждой! Мы сначала не поверили, когда горничная начала называть имена и указывать на двери, сверяясь с листочком. Светлая комната с огромной кроватью, ванной комнатой и туалетным столиком, оборудованным овальным центральным зеркалом и боковым в полный рост. А еще большой гардероб, забитый всевозможными нарядами, костюмами, бельем и обувью. И все было новым. Я не удержалась и примерила первые попавшиеся туфельки. Подошли идеально! Платья и белье я не мерила, но они тоже явно были моего размера. Мои жалкие выходные платьица, в которых я ездила домой на каникулы, по сравнению с этим великолепием казались нищенскими лохмотьями. К туалетному столику я решила пока не приближаться, он был полностью заставлен всевозможными баночками, бутылочками, флакончиками, тюбиками и коробочками.

Любопытство не позволило в должной мере насладиться всем этим великолепием, погнав меня в соседнюю комнату. У Сибиллы была точно такая же комната, только гардероб на размер больше и на туалетном столике немного свободнее. Повизжав от восторга и поделившись впечатлениями, мы с Сиби побежали в комнату напротив, там разместили Мориссу. Все повторилось, визги, ахи и восторги привлекли остальных девочек, и в результате мы всей толпой в одиннадцать человек носились из комнаты в комнату, сравнивая и восхищаясь. Ведь в нашей жизни никогда не было ярких нарядов и дорогих безделушек, а тут такое богатство. Неудивительно, что блеск и шик вскружили наши юные неискушенные головки.

— И куда же мы все это будем надевать? — спросила Ирвика, самая недоверчивая и прагматичная девушка в нашей группе. — Подождите так радоваться, никто еще не говорил, что эти вещи для нас.

— А для кого же еще? — вскинулась боевая Манора. — Вечно ты осторожничаешь. Комнаты наши, значит, и все, что в них находится, тоже.

— Какая кровать! — закатив глаза, проговорила Дамон, смуглая красавица со скверным на редкость характером, в комнате которой мы сейчас находились. — И больше не придется слушать по ночам, как Юлона ноет и пускает сопли в подушку.

Мы дружно шикнули на злюку, но Юл услышала и выскочила из комнаты обидчицы.

— Злая ты, Мона, — покачала я головой и пошла за выбежавшей девушкой.

Кроткая и всегда такая отзывчивая Юлона до последнего верила, что ее заберет из пансиона жених, с которым она была помолвлена в раннем детстве, еще в те времена, когда ее родители были богаты и могли обеспечить дочери приличное приданое. Уезжая на каникулы после четвертого курса, она была уверена, что не вернется в стены пансиона, и тепло со всеми простилась. Но жених отказался от бесприданницы, и родители отправили Юлону обратно. Вот девушка и оплакивала разбившиеся надежды уже вторую неделю.

Юл стояла в дальней части коридора у окна и сдерживалась, чтобы снова не разрыдаться.

— Ну что ты, милая! Все образуется. Мы сильные, мы сможем все перенести и найти свое счастье, — увещевала я ее, поглаживая по спине и приобнимая за плечи.

— Это ты сильная, а я не смогу, я не выдержу. Уж лучше смерть! — воскликнула Юлона, раздраженно скидывая мою руку с плеч.

— Не смей так говорить! Женщина рождена для того, чтобы бороться. И мы еще поборемся, — прикрикнула я на нее.

По коридору прокатился мелодичный звон колокольчика, а вслед за ним магически усиленный голос: «Всем воспитанницам собраться в холле на первом этаже». За четыре года обучения мы ни разу не слышали ничего подобного, а значит, такое оповещение было привилегией восточного крыла. И главной его особенностью являлся мужской голос. Да, обучение на последнем курсе, видимо, действительно отличается от предыдущих лет.

Спустившись в холл, мы сбились в испуганную стайку в ожидании появления того, кто приказал нам собраться, и шепотом делились предположениями по поводу дальнейшего развития событий.

— Неужели нас сейчас познакомят с наставниками? — смущенно хихикая, прошептала Манора. — Я как-то подслушала, как за забором секретничали пятикурсницы. Они такое про своих наставников говорили… — Судя по пунцовым щечкам Норы, она слышала весьма пикантные подробности обучения. Но мы и так были девушками неглупыми и прекрасно понимали, что нас ожидает на последнем году обучения.

Появление баронессы Ангори вызвало дружный вздох разочарования, а увидев семенящего за ней субтильного старичка с саквояжем, мы готовы были взвыть. Как этот старик, тогда еще не такой сморщенный и сгорбившийся, осматривал меня при поступлении в пансион, я никогда не забуду. По телу прошла дрожь от воспоминания о том, как его сухие скрюченные пальцы ощупывали всю меня с ног до головы. Он даже зубы и подошвы проверял, словно я была молоденькой породистой кобылой, а не тринадцатилетним ребенком. Неужели придется снова пережить это унижение?

— Приветствую вас в обители будущих теневых королев, — высокопарно проговорила директриса. — Да-да, девушки, вы не ослышались — именно так будут называть вас за глаза в кулуарах. Сейчас вы, возможно, не сознаете, какой будете обладать властью при дворе, но по окончании обучения поймете, как вам повезло попасть в этот пансион. — Баронесса выдержала паузу и перешла к менее приятному: — С завтрашнего дня начнется ваше обучение, и сейчас уважаемый королевский врач граф Принфало осмотрит вас, чтобы убедиться, что вы готовы приступить к практическим занятиям.

Еще один дружный стон разнесся по небольшому холлу.