Беззумный Аддам - Маргарет Этвуд

В текущем — двадцать пятом — году Аманда умудряется добраться до «Чешуек» и освободить Рен. Пока они празднуют встречу, появляются трое их друзей, бывших вертоградарей — Шеклтон, Крозье и Оутс, — за которыми гонятся Бланко и два других больболиста. Пятеро молодых людей бегут, но больболисты устраивают им засаду, насилуют Рен и Аманду, похищают Аманду и убивают Оутса.

Рен с трудом добирается до салона красоты «НоваТы», где Тоби выхаживает ее. Затем они отправляются на поиски Аманды. Избежав столкновения с одичавшими свиноидами и разобравшись с Бланко, они находят группу выживших людей, обосновавшихся в саманном домике в небольшом парке. Среди них — Зеб и его группа «Беззумные Аддамы», а также несколько бывших вертоградарей. Они верят, что Адам Первый жив, и уходят его искать.

Тоби и Рен пускаются в опасный путь — они хотят отбить Аманду у больболистов. На морском берегу они натыкаются на поселение странных, голых и местами синих людей, которые сообщают, что видели трех одетых человек — двух мужчин и женщину. Догадавшись, что это Аманда и два ее похитителя, Тоби и Рен обнаруживают их как раз в тот момент, когда Снежный Человек, — в бреду, с инфицированной раной — собирается застрелить всех троих из пистолета-распылителя, найденного в «Пародизе».

«Год потопа» кончается тем, что больболисты привязаны к дереву, а Рен ухаживает за измученной Амандой и за Снежным Человеком, который мечется в жару. Так как это день Святой Юлианы, праздник всепрощения, Тоби, соблюдая обычай вертоградарей, кормит супом всех, включая больболистов. В это время к ним по берегу приближается группа синих Детей Коростеля, оглашая лес странным жутковатым пением.

Беззумный Аддам

Яйцо

История про Яйцо, про Орикс и Коростеля, и про то, как они сотворили Людей и Животных; и про Хаос; и про Джимми-Снежнычеловека; и про вонючую кость, и про пришествие двух Плохих Людей

Вначале вы жили в Яйце. Там вас сотворил Коростель.

Да, хороший, добрый Коростель. Пожалуйста, не надо петь, или я не смогу рассказывать.

Яйцо было большое, белое и круглое, как половина пузыря, и у него внутри были деревья с листьями, и трава, и ягоды. Все, что вы любите есть.

Да, в Яйце шел дождь.

Нет, грома там не было.

Потому что Коростель не захотел, чтобы в Яйце был гром.

А вокруг Яйца был один только хаос и много-много людей, не похожих на вас.

Потому что у них была лишняя кожа. Эта кожа называется «одежда». Да, как у меня.

И многие из этих людей были плохие — они делали плохо и больно друг другу и разным животным. Например, они… Сейчас мы не будем об этом говорить.

И Орикс была очень печальна, потому что животные — ее дети. И Коростель был печален, потому что Орикс была печальна.

И снаружи Яйца хаос был повсюду. Но внутри Яйца хаоса не было. Там все было тихо.

И Орикс каждый день приходила вас учить. Она учила вас, что можно есть, она учила вас разводить огонь, она учила вас всему, что вам нужно знать про животных — Детей Орикс. Она учила вас мурлыкать, если кому-нибудь больно. А Коростель охранял вас.

Да, хороший, добрый Коростель. Пожалуйста, не надо петь. Не обязательно петь каждый раз. Конечно, Коростелю нравится, как вы поете, но еще ему нравится моя история, и он хочет дослушать ее до конца.

Однажды Коростель уничтожил хаос и людей, которые делали другим больно. Он сделал это, чтобы Орикс была счастлива и чтобы у вас было безопасное место для жизни.

Да, от этого вокруг какое-то время очень плохо пахло.

А потом Коростель ушел в свой дом на небе, и Орикс ушла вместе с ним.

Я не знаю, почему они ушли. Наверняка у них была важная причина. И они оставили Джимми-Снежнычеловека, чтобы он заботился о вас, и он привел вас на берег моря. И в рыбные дни вы ловили ему рыбу, и он съедал ее.

Я знаю, что вы никогда не едите рыбу, но Джимми-Снежнычеловек не такой, как вы.

Потому что ему надо есть рыбу, иначе он очень сильно заболеет.

Потому что он так устроен.

И однажды Джимми-Снежнычеловек пошел к Коростелю. А когда вернулся, у него на ноге было бо-бо. И вы мурлыкали над ним, но ему не стало лучше.

А потом пришли два плохих человека. Они остались от хаоса.

Я не знаю, почему Коростель не убрал их. Может быть, они спрятались под кустом и он их не заметил. Но они схватили Аманду и стали делать ей плохо и больно.

Нет, сейчас мы не будем говорить о том, что они с ней делали.

И Джимми-Снежнычеловек хотел их остановить. А потом пришла я, и Рен тоже пришла, и мы поймали двух плохих людей и привязали их к дереву веревкой. Потом мы сели вокруг костра и стали есть суп. Джимми-Снежнычеловек ел суп, и Аманда ела суп, и Рен тоже ела суп. Даже два плохих человека ели суп.

Да, в супе была кость. Да, это была вонючая кость.

Я знаю, что вы не едите вонючую кость. Но многие Дети Орикс любят есть такие кости. Рыськи их едят, и скуноты их едят, и свиноиды их едят, и львагнцы тоже их едят. Они все едят вонючие кости. И медведи тоже их едят.

Что такое медведь, я расскажу вам потом.

Сейчас мы не будем больше говорить про вонючие кости.

И пока они все ели суп, вы пришли с факелами, потому что хотели помочь Джимми-Снежнычеловеку, потому что у него была больная нога. И еще вы знали, что тут есть синие женщины, и хотели с ними спариться.

Вы не знали про плохих людей и про то, почему на них была веревка. Вы не виноваты, что они убежали в лес. Не плачьте.

Да, Коростель очень сердит на этих плохих людей. Может быть, он пошлет на них гром.

Да, хороший, добрый Коростель.

Пожалуйста, не надо петь.

Веревка

Веревка

О событиях того вечера — событиях, вновь выпустивших в мир человеческую злобу, — Тоби потом сложила две истории. Первую — со счастливым концом (во всяком случае, настолько счастливым, насколько у Тоби хватило изворотливости), чтобы рассказывать ее вслух Детям Коростеля. Вторую — только для себя, менее лучезарную. Эта история повествовала частично об идиотизме самой Тоби, ее упущениях, но отчасти и о темпе. Все произошло слишком быстро.

Конечно, Тоби была уставшая; прилив адреналина сменился упадком. Это и понятно, ведь ей выпали очень трудные два дня, когда приходилось напрягать все силы и почти не пришлось есть.

Накануне она и Рен покинули убежище — саманный домик Беззумных Аддамов, где укрылась горстка выживших после пандемии. Тоби и Рен отправились на поиски Аманды, лучшей подруги Рен, и нашли ее как раз вовремя, потому что два больболиста, захватившие Аманду, уже использовали ее почти до конца. Тоби хорошо знала повадки больболистов: один из них чуть не убил ее перед тем, как она попала к вертоградарям. У любого, кто больше одного раза побывал в больболе, мозг атрофировался до рептильного. Если попадаешь в руки к больболисту, он пользуется тобой в сексуальном плане, пока от тебя не остается одна сухая шкурка; после этого ты становишься обедом. Больболисты особенно любили почки.

Тоби и Рен притаились в кустах, слушая, как больболисты спорят о скуноте, которого едят, о том, следует ли атаковать Детей Коростеля, и о том, что дальше делать с Амандой. Рен была испугана до потери рассудка; Тоби надеялась, что Рен не упадет в обморок, но не могла слишком долго о ней думать, потому что набиралась храбрости для выстрела. Которого застрелить первым, бородатого или стриженого? Успеет ли второй схватиться за пистолет-распылитель? Аманда не поможет и даже сбежать не сумеет: у нее на шее веревка, а другой конец веревки привязан к ноге бородатого. Стоит Тоби сделать неверное движение, и Аманда погибнет.

Тут из кустов вывалился незнакомый мужчина, обожженный солнцем, покрытый болячками, голый, с пистолетом-распылителем в руке, и чуть не перестрелял всех, в том числе Аманду. Но Рен закричала и выбежала на поляну, и это отвлекло больболистов. Тоби шагнула из кустов с нацеленным ружьем, Аманда вырвалась от того, кто ее держал, и больболистов скрутили, пнув несколько раз в пах и треснув камнем, и связали их собственной веревкой и полосками, оторванными от розовой накидки с логотипом «НоваТы», которую Тоби носила для защиты от солнца.

Рен тут же занялась Амандой, которая, кажется, впала в шок, и голым в болячках, которого называла Джимми. Она завернула его в остаток накидки, тихо приговаривая что-то; по-видимому, этот Джимми когда-то был ее бойфрендом.

Когда все более или менее улеглось, Тоби решила, что можно расслабиться. Она успокаивалась с помощью дыхательного упражнения вертоградарей, приспособленного к ритму шуршащих рядом волн — шшш-шшш, шшш-шшш, — пока пульс не снизился до нормы. Потом она сварила суп.

А потом взошла луна.

Восход луны означал, что по календарю вертоградарей начался праздник святой Юлианы и Всех Душ:[1] праздник нежности и сострадания Бога ко всем живым существам. «Он держит вселенную в Своей ладони, как было открыто в мистическом видении много столетий назад святой Юлиане Нориджской, которая поведала об этом нам. Мы должны прощать, наши поступки должны быть исполнены любви и доброты, и никакой круг не должен быть разорван. „Все души“ — значит, все без исключения, что бы они ни совершили. По крайней мере, от восхода луны до ее захода».