Сборник "Иванов, Щербатых. 34-й мир" - Борис Иванов

Но теперь это была уже не его забота.

– Так почему же мы так спешим? И почему именно я? – повторил свой вопрос Кай, обернувшись к справившемуся, наконец, с программированием «автопилота» Гвидо. Тот задумчиво заломил бровь.

– Причина спешки – в расписании сверхдальних рейсов, Следователь... Корабль отправляется через тридцать восемь часов. Следующий – через пару месяцев. Если повезет.

– Какой, собственно, корабль? Куда?

– Челночный рейдер сверхдальних дистанций «Процион». К системе Балларда-Джонса. Колония «Гринзея-2».

– Гм, теперь начинаю что-то понимать... Покойный Окама, помнится, именно там представлял Федерацию. Чрезвычайно и Полномочно.

– Рад, что вы хорошо держите в памяти вчерашнюю сводку новостей... Сообщение о гибели Окамы прошло далеко не первым номером...

– Это – профессиональное: Гринзея – это, формально, наш Сектор. Заодно теперь понятно почему к делу подключили меня.

Это действительно было понятно – Федеральный Следователь формально курировал агентуру Управления в упомянутой Колонии Гринзея-2 – колонии, ввиду своей удаленности и глухой изоляции почти не существовавшей для большинства жителей Обитаемого Мира. До последнего времени.

– Так вы полагаете, – продолжил после короткой паузы Кай, – что расследование придется вести на месте работы э-э... жертвы?

– Не исключаю...

– Давайте теперь по порядку... Прежде всего – куда едем?

– В терминал. Надо успеть добраться до Перта. Собственно до места происшествия, то есть. Допросить свидетелей, получить инструктаж... Начальство уже там – прибыло из двух столиц. И добраться до собственно «Проциона» – он болтается на геостационаре. Слава Богу, ваше Управление дает скоростной шаттл...

Кай с сомнением посмотрел на часы.

– Итак? – спросил он.

– Итак, вчера в ноль – тридцать две Посол убит охраной его собственного офиса. Что, согласитесь, не совсем обычно.

– В новостях это назвали несчастным случаем... Видеосюжет не пустили – только официальный портрет Окамы и «говорящая голова» диктора... Можно подумать, ей-Богу, что дежурный офицер решил поиграть с покойным в казаки-разбойники, да позабыл поставить пушку на предохранитель...

– Эпизод зафиксирован голографической видеосъемкой. Охрана не виновна ни в малейшей степени... Понять поведение Посла невозможно... Проник в помещение Земного филиала своей миссии, взломав дверь для технического персонала, – словно не знал кода замка главного входа. Первым открыл огонь... Приступ безумия или что-нибудь психотропное... Вот только оснований предполагать такое нет ни малейших... Все предварительные материалы для вас – на мнемокарте. Вот в этом файле...

Некоторое время Кай молча изучал тексты и изображения, послушно возникавшие на поверхности мнемокарты, подчиняясь еле заметным движениям его пальцев.

– Я полагаю, – сказал он некоторое время спустя, – вы думаете, что имеет место один из вариантов зомбирования?

– Может быть, вы находите это банальным, но я не исключаю такого варианта. Даже склоняюсь к нему.

– Мы обсудим это после опроса свидетелей. Пока тут не сходятся концы с концами... – Кай снова углубился в содержимое мнемокарты.

Кар миновал пару туннелей и вылетел на простор живописной долины, над которой, словно мираж, реяли ажурные контуры межконтинентального терминала. Кай устало оторвался от работы и повернулся к Гвидо:

– Вы не обидитесь, если я и вас спрошу – почему именно вас дают мне в напарники?

– Отнюдь... Я четыре года работаю в секторе внешнего криминалитета...

– В восьмом секторе, значит... – Кай прикинул, что высшее начальство явно решило разрабатывать популярную версию «зла извне» – не обязательно ложную, но отнюдь не единственно возможную...

– Кроме того, я имею опыт работы во внеземных условиях...

– Это довольно интересно. Где же, если не секрет, удалось побывать?

– На Лаланде и на Океании. Восемь и двенадцать лет назад.

– Лаланд – Пыльный Край... А Океания – подводные джунгли и мир стальных платформ на поверхности... Боюсь, что ни то ни другое не напоминает Гринзею... Правда, я и сам там не был. Там, вообще, мало кто был. От хорошей жизни туда не летят... Вы запросили информацию по планете?

– Да – сразу после получения задания. Я в тот момент был в нашем Магаданском филиале... Всю ночь в дороге и в гостинице знакомился с условиями тех мест – надо же было на что-то убить время – ведь пока материалов собственно по делу практически и нет...

– Ну что ж... Места в лайнере нам зарезервировали?

– Разумеется. Пересадка в Дакаре. Так быстрее. Приготовьте идентификатор – я подрулю сразу к «нашему» входу...

Перед тем как нырнуть в залитое светом флюоресцентных ламп нутро терминала, Кай с грустью оглянулся на весеннее небо над далеким теперь Женевским озером.

– Вы чем-то огорчены? – спросил его Гвидо.

– Так... Жаль, что не увижу теперь одного своего «крестника». Знаете, как-то всегда так получается – хорош человек, или плох, а когда изменяешь его судьбу – в связи с нашим ремеслом – чем-то изменяешь и свою судьбу, тоже... Чем-то вроде заблудшего брата становится такой человек. Впрочем, это уже прошлое... Пойдемте.

Человек, о котором говорил Кай, в это время рассматривал те же самые перистые облачка в высоком небе весенней Швейцарии.

Он смотрел на них через узкую, забранную стальными прутьями окно-амбразуру, воздев горе свои серые, чуть водянистые, слегка навыкате глаза. Это был неплохой способ избежать мучительного созерцания в зеркале манипуляций тюремного парикмахера. Исправительное заведение города Женевы не могло позволить себе выпустить из своих недр на волю личность, которая хотя бы внешне не соответствовала бы общепринятым стандартам приличий. До выхода Дмитрия Шаленого на свободу оставалось четыре часа.

Цирюльник старался во всю. «Не хочет, видно, немчура проклятая, чтоб вместо него здесь автомат с народа ворс снимал», – прикидывал каким-то уголком своего сознания его клиент. Но само это сознание было занято совсем другим...

Немчура же клал немало сил на то, чтобы лишить шевелюру Шаленого ее несколько дикого – клочковато-облезлого вида. Не то, чтобы волос у него было мало – нет, это головы, пожалуй, было многовато. У него всего было много – у Дмитрия Шаленого, авторитета теневого мира Федерации, да, пожалуй, и всего Обитаемого Мира. Впрочем, как посмотреть – вот лишнего жира не было ни грамма в этой почти двухсоткилограммовой громаде. Последнее, впрочем, вовсе не означало, что он сложением напоминал Аполлона Бельведерского – скорее сибирского медведя-шатуна, а то и натурального гризли.

«Эх, – думал он, глядя в высокую голубизну, – не зря ли жиду доверился?.. Хотя, может, и не жид он – Барсук Беррил, а то и вовсе грек... Дык ведь, если умом пораскинуть, хрен он редьки не слаще... Ну что не армянин – это почти точно... Хотя, вроде на итальянца тоже махает... А главное не в том, каких кровей он, сукин сын, будет, а в том самом, что хватит ли у него, собаки, духу с бумагами этими деру дать? Или обратно – ума достанет и сбережет их, как условлено? Ишь, ведь – ни весточки не подал из далеких этих мест... Хотя и пришлешь оттуда – хрена-с-два!.. А оно все и к лучшему – следа ко мне не провел, сучий потрох... Нет, коли у Барсука голова на плечах стоит, и коли он – енот бесхвостый – о Димке Шаленом понятие имеет, то не сбежит, не сбежит, как пить дать... Другое дело – так это если вдруг кто из друзей-ушкуйников на него вышел и с бумажками-то клятыми и утек... Так ведь не должно такого быть – про нашу встречу ту никто знать не мог... Если не проболтался кому, сволочь... Или под колокольню какую попал... Нет – знал бы я тогда... Уж точно бы знал. Шила в мешке не утаишь, а уж кого где грохнули, замочили иль обули – по всей Федерации и окрест, я уж через тюремный народец прознал бы за год вперед... Да чего и мыслить тут – другого выхода и не было по той поре... Управление – так его и растак – с хвоста не слезало... Главное теперь – добраться в клятые те края. Ведь на один проезд пришлось бы банчок какой провинциальный на „ура“ брать! Так ведь тут-то как раз мил-друг Якопетти – хоть не прост малый, ох не прост – советом помог... Это ж надо так все удумать – и чтобы проезд за казенный кошт вышел, и чтобы легавых с носом оставить... Умнейшая голова этот Джакомо – жаль по глупости за решетку залетел – так ведь тут мне и сгодился, мерзавец, а теперь уж вторую неделю на свободе гуляет – эх, не подвел бы, макаронник клятый...

Оно бы и тогда – на Каллисто все б в ажуре было, кабы не Дениска поганая, да не служака хренов Санди – тоже голова, вообще-то, жаль только взяток не берет...»

На Каллисто все и впрямь было бы в ажуре, и Федеральный Следователь непременно имел бы крупные неприятности в связи с попыткой арестовать законопослушного гражданина (Шаленого Д. Е.) ни сном ни духом не причастного к исчезновению каких-либо документов, если бы по старой привычке не подстраховался и не истребовал в планетарном Интерполе давних лет незакрытое дельце, по которому в качестве подозреваемого проходил Шышел-Мышел. После успешного опознания (тут же, в полицейском околотке космотерминала) преступника сотрудницей крупно пострадавшего банка мадемуазель Дениз Руо, Шаленый в рекордно короткий срок получил возможность созерцать вид на Женевское озеро и фрагмент фасада облапошенного им в свое время банка в крупную клетку. Земные законники, проявив полную солидарность с законниками всех остальных тридцати двух миров, впаяли Шышелу-Мышелу максимально возможный для такого мелкого, по его масштабам, (и сидеть-то за такое срамно) дельца срок, и тем подвигли его на размышления о сравнительных преимуществах различных способов побега. Однако до этого не дошло – зашевелились какие-то глубинные структуры, сдвинулось что-то в высоких сферах, что-то до кого-то дошло, и Шаленому обломилось досрочное освобождение. В связи с очередной амнистией и примерным поведением. Последнее было явным преувеличением. Организация в пределах исправительного заведения подпольной торговли спиртным и игорного притона, вкупе с несколькими крупными дебошами как-то не вязались с такой формулировкой. Тем хуже для нее.