Ведьмак. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь

Рот был не закрыт, но я знал, пытаться заговорить с теми, кто готовит моё постановочное самоубийство, бесполезно. Придётся ждать появления настоящего бенефициара происходящего действа, который как я надеялся не сможет не поговорить со старым другом в последний раз. А в то что Дипломат появится лично, сомнений не оставалось, ибо если бы его спецы собирались просто меня убрать, то сделали это сразу, ещё на стоянке либо в микроавтобусе.

И как оказалось старый, но прожжённый жизнью полковник спецназа, коим я являлся, как всегда не ошибся. Через пяток минут, когда спецы закончили приготовления, снаружи подъехала машина и в распахнутой створке гаражных ворот, появилась до боли знакомая, статная фигура, облачённая в дорогущее итальянское пальто.

Выбравшись с заднего сидения Бентли, Дипломат вошёл внутрь, коротко приказал всем выйти и прикрыть за собой ворота гаража. Затем зам министр энергетики РФ, Ржевский Сергей Валерьевич, по совместительству являющийся вот уже как без малого сорок лет, моим лучшим другом, подошёл к открытому боковому окошку автомобиля и присел на подлокотник старого кожаного дивана.

— Ах, Гена, Гена, что же ты мать твою натворил — скорбно проговорил он, с вполне искренним сожалением в голосе и недовольно покачал головой.

Вслед за этим ворота гаража снова распахнулись, и внутрь проскользнул ещё один персонаж, увидеть которого сейчас я точно не ожидал. Это был ещё один мой друг с не менее увесистым стажем. Действующий генерал ФСБ, Пичугин Антон Львович, встал рядом с Дипломатом, картинно сложил руки на груди и замер.

— О Антоша, дружище, а ты какими судьбами здесь? — искренне удивлённо поинтересовался я.

Одетый в строгое, чёрное пальто, как всегда подтянутый генерал, недовольно хмыкнул, затем поправил очки в золотой оправе и вкрадчиво заговорил:

— Да вот Гена, похоже нам на старости лет, придётся самим решать кое какие всплывшие проблемы.

— И какие же Антоша у нас с тобой проблемы?

— У нас, кроме застарелых личных тёрок почти никаких, но между тобой с моим компаньоном по бизнесу похоже внезапно нарисовались — генерал ФСБ кивнул на Дипломата.

— Антоша, честно, не думал, что предстоит тебя здесь увидеть — признался я и тут же добавил. — Вы же оба знаете, договориться со мной по этому поводу полюбовно не получится.

— Знаем. И кстати то что мы все собрались здесь — это точно не моя инициатива — признался генерал.

— Ну раз не твоя, может подержишь старого друга сутки в гараже, Дипломат улетит за кордон, а потом мы с тобой выпьем бутылочку коньяка у тебя в кабинете на Лубянке и подробно доложим куда надо про все его дела? А потом ты уйдёшь в почётную отставку. Антоша, ты же знаешь в этой стране тебя точно не посадят, что бы ты не сотворил — небрежно предложил я, отлично понимая, что этот фантастический сценарий точно не исполнится.

— Я же тебе говорил — генерал ФСБ посмотрел на молчавшего замминистра — Зря мы вообще приехали, твои спецы и сами бы управились.

— Антон Львович, выйди — буркнул Дипломат.

Генерал не стал упираться, и кинув на меня наполненный раздражением взгляд, зашагал к воротам.

— Ну что Гена, может всё-таки поговорим? — предложил настоящий руководитель всего этого балагана, как только стальная створка захлопнулась.

— Ну давай поговорим — согласился я.

— Гена, твоего человека вели с самого начала и чуть с опозданием, но взяли. Чудом уворованную в башне «Федерация» инфу, перехватили. Копию, отправленную тебе, тоже изъяли. Электронщики подтвердили, дальнейшее распространение данных вовремя пресечено. Ты понимаешь, что это значит?

— Да.

— Гена, у тебя, за долгую, сорокалетнюю службу в органах, появилось очень много врагов. Ты же понимаешь, что если ты внезапно уйдёшь навсегда, то со мной и Антошей это даже никак не свяжут?

— Да, ну а если кто-то из моих парней всё-таки додумается и сам на тебя выйдет?

— Не Гена, не выйдет. Я знаю, из-за твоей извечной, чрезмерной конспирации, ты никому заранее не сообщил о сути проблемы и тем самым сам обрубил все концы. А в тот момент, когда тебя будут с почестями хоронить, я задействую свои связи и добьюсь того чтобы твою контору возглавил мой человек из подконтрольной силовой структуры.

Слушая бывшего друга, я понимал, что все обещания он точно исполнит. Ржевского всегда ценили за то, что он никогда не молол языком впустую и реализовывал всё обещанное. Из-за этого мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки и захрустели от напряжения.

— Дипломат, ну и как мы дожили до такого? — спросил я, обращаясь скорее к себе и коря именно себя дурака за то, что за столько лет так и не разглядел предательства.

Зам министр тяжко вздохнул.

— Гена, ты знаешь я об этом думал и пришёл к выводу, похоже ты всегда втайне мне завидовал. Ведь учиться в краснознамённом институте КГБ СССР имени Дзержинского должен был ты, и только из-за твоего глупого залёта туда попал я. Кстати если бы ни это, то Полина тоже с тобой не рассталась, а так она перешла в руки победителю. В ином случае ты бы возможно смог сделать такую же карьеру как моя и поиметь всевозможные блага.

Выслушав старого друга, я усмехнулся, неожиданно осознав, до какой степени он ошибается.

— Нет Дипломат, а вот тут ты не прав — не смог смолчать я. — Никогда я тебе не завидовал. Знай, я свою жизнь прожил как должен был. А все твои должности, трубопроводы, вышки, яхты и миллионы зелени, мне и даром не нужны.

Дипломат оскалился, показав идеальные не по возрасту, ряды новеньких виниров.

— Гена, ой только не строй из себя праведника и бессребреника. Насколько я знаю ты тоже не в типовой квартирке живёшь, а в хоть и скромном, но домике, разместившемся в хорошем Подмосковном посёлке. Да и твоя машинка не один миллион рублей стоит. Знай, я за тобой долго и пристально слежу, так что кое-что накопал и даже имею что предъявить куда надо.

В словах бывшего друга имелась толика правды и от этого у меня защемило сердце. Нет, после окончания высшей школы милиции в 1978 году, я долгое время ничем не порочил честь мундира. Взяток не брал, по головам тоже не лез, хлебные места так меня и вовсе никогда не интересовали. Своих подчинённых тоже старался вовремя одёрнуть, не позволяя зарываться. И даже в начале девяностых какое-то время держал марку. Но потом насмотревшись на то, как мои пацаны после ранений, полученных в горячих точках, не обеспечиваются ничем, начал восполнять про. б государства доступными методами.

Сначала во время одной из операций, мы присвоили часть дохода наркоторговцев, из бывших советских республик средней Азии. Затем распотрошили схрон крупной группировки подмосковных рэкетиров. Следом технично изъяли сейф с общаком, безвременно почившего во время задержания, авторитетного вора в законе.

Со временем так и повелось. Не системное, аккуратное изъятие финансовых средств, там, где это практически не оставляет следов. Львиная доля всего шла на сложные медицинские операции за границей моих парней, реабилитацию раненых и полное обеспечение ставших инвалидами бойцов. Остальное уходило на обустройство быта служащих пацанов.

Кому-то покупалась скромная квартирка, кому-то рабочая машинка, другим помогал с семейными проблемами. Себе тоже брал, но совсем немного, и из этого немногого, большая доля уходила на приобретение различного спецоборудования, беспилотников, транспорта и экипировки, которым власти страны отнюдь не рвались обеспечивать одно из своих элитных подразделений, зачастую выполняющего боевую задачу в любых уголках мира.

А самое главное, мы никогда не забирали у тех, кого нельзя, а потрошили только тех, на ком клейма ставить негде. Да и больше чем нужно не брали, и затыкали лишь те пробелы в финансировании, которые по идее должно было закрывать неблагодарное государство.

Но несмотря на это, я до сих пор чувствовал свою персональную вину за каждую незаконно присвоенную копейку.

— Ты прав Дипломат, я уж точно не святой, да и пацанов своих всегда отмазывал несмотря ни на что, скрывая их косяки и залёты — проворчал я и тут же заметил, как на лице замминистра появилась улыбочка победителя. — Но зато родину свою я как ты точно продавать не собирался.