Художественное освоение истории в творчестве Александры Кравченко - Любовь Овсянникова

Истинный исследователь, Александра Петровна Кравченко осмелилась задаться сугубо научным вопросом: а что, Возрождение было лишь в Европе? Она пишет ряд произведений — «Киевская невеста», «Суженый Марии», «Изумрудное сердце» и других, — в которых доказывает, что наша культура тоже развивалась и обогащалась взаимосвязями с зарубежьем. Отличие лишь в том, что для этого приходилось преодолевать тормоз Орды. Своим многострадальным телом мы закрыли от нее Европу, как раз и дав западу возможность возродиться чудесно и полно.

Что считать Ренессансом, каковы его безошибочные черты? Об этом до сих под спорят историки и искусствоведы. Но Александра Кравченко, оттолкнувшись от того, что Возрождение есть усиление светских начал в городской культуре против церковных, доказывает, что оно коснулось своим благотворным влиянием и нас, славян.

Все это Александра Кравченко берет на вооружение. В то время как в известных произведениях исторического жанра (романах, трагедиях, операх) «людей древней Руси» традиционно изображали консервативными, она выводит из палат и теремов наших праматерей, обученных грамоте, образованных в языках и других науках, ввергает их в водоворот исторически важных событий, подвергает нелегким испытаниям их волю и знания и венчает заслуженной победой в любви, той победой, с которой, как мы помним, начинался Ренессанс в Италии. Таким образом, ею ретроспективно создается древнерусский «рыцарский роман», призванный восполнить этот пробел в нашей литературе.

Истинно талантливые произведения всегда многоплановы, поэтому уместно сказать еще об одной сильной особенности книг Александры Кравченко — воспитательной наполненности. Вместе с ее Марией и Иваном из «Суженый Марии» или Любашей и Максимом из «Изумрудного сердца», выковывающим себя друг для друга, выверяются и утверждаются духовные ценности читателей.

Излишне подчеркивать, что в понятие «воспитание», кроме качественной составляющей, заключающейся в формировании нравственного идеала и путей его духовного освоения, о которых мы уже говорили, входит и количественная — информативность или популяризация знаний. В упомянутых произведениях это достигается методом насколько простым, настолько же и уникальным: возведением временнόго ландшафта, на котором разворачиваются события, в ранг самостоятельного героя. Ее величество История в романах Александры Кравченко занимает ничуть не меньше места, чем живущие в ее лоне люди. В отличие от Беатрис Смолл, Джудит Макнот и других, которые прибегают к прошлому только чтобы разнообразить повествовательную канву и поэтому не особенно заботятся об истинности дат и событий, Александра Петровна скрупулезно и добросовестно учитывает все официальные версии истории. Она, погружаясь в жизнь наших предков, старается не упустить ни единой малости из того, о чем можно поведать людям попутно с основной интригой.

В романе «Суженный Марии», например, активно действуют Изяслав Мстиславович (внук Мономаха) с множеством братьев и дядьев, Элеонора Аквитанская и Людовик VII, церковники Бернар Клервоский и Одо, известные трубадуры Джауфре Рюдель и Маркабрю. В ткань романа искусно вплетены основание Москвы в 1147 году, начало второго крестового похода, убийство князя Игоря Ольговича. Для Александры Петровны нет мелочей. Она прекрасно знает географию древнего Киева с его церковью Николая Мирликийского и киевского загорода с могилой Аскольда. Известен ей и Константинополь с заливом Золотого Рога, храмом святой Софии, акведуком Валента, колонией Галата. Она умеет удачно обыграть самый неожиданный факт. Например, узнав о том, что Ярополк, сын Мономаха, был перезахоронен из первоначальной усыпальницы, Александра Петровна «велит» своей прорицательнице Чанди, вклинившись в ход основных событий, предсказать пожар в церкви, где лежит Ярополк, и посоветовать его жене перезахоронить останки мужа в другое место. Казалось бы, можно без ущерба для сюжета обойтись без этого штришка, но именно такими деталями Александра Кравченко добивается ощущения прекрасной достоверности всего, о чем она пишет. И это непостижимым образом позволяет ей сделать древнюю историю своей страны живой и яркой, вызвать у читателя любовь к ней и желание изучить ее основательнее.

К упомянутым достоинствам произведений Александры Петровны Кравченко несомненно следует добавить бережное отношение к слову, умение писать просто и доверительно, говорить с читателями языком богатым и понятным. Это дорогого стоит, ибо известно, что в революционные эпохи происходит быстрая порча языка. В жизнь вторгается новая лексика. Под влиянием изменяющегося темпа жизни и за счет ее стихийной демократизации меняется и синтаксис. Так было в Петровскую эпоху, когда в русскую речь хлынули варваризмы, на усвоение которых ушел едва ли не весь ХVIII век, так было в Октябрьскую революцию, когда ускоряющийся темп жизни заменил полноценные слова аббревиатурами. Подобный этап мы переживаем и сейчас, когда сняты многие табу и блатное арго уравнено в правах с литературной речью.

Знакомясь с творчеством Александры Кравченко, невольно задаешься вопросом: а будут ли ее книги читать через двадцать или сто лет? И приходит уверенность, что будут. Более того, со временем, покрывшись благородной патиной, ее романы станут еще привлекательнее, ибо их тепло и свет ободряет, а вера в людей импонирует им, делает их сильнее и чище. Кто же откажется прикоснуться к столь целебным родникам?