Тайна цыганского фургона - Фергюс Хьюм

— Нет! Нет! Нет! — повторяла она тихо, но настойчиво. — Поставьте меня на землю.

— Глупости! Я не могу оставить вас в темноте с вывихнутой лодыжкой! — Он поставил ее около огня и побежал к повозке.

По дороге к ней он изумлялся, как изумлялась Кристабель, когда встретила таинственную Леди в волшебном лесу1. Эта леди не была темной, но была самой что ни на есть сказочной, как ему показалось при встрече, когда он успел разглядеть ее волнистые золотистые волосы. К тому же она выглядела очень мило и одета очень дорого. Вот так приключение! Прямо рядом с ним из ниоткуда появилась потерявшаяся придворная дама, наряженная в модное торжественное платье и укутанная в украшенный золотой вышивкой плащ. Дик, глубоко задумавшись о причудах судьбы, вернулся к своему ангелу, принеся с собой теплое стеганое одеяло, подушку, бутылочку мази и сделанные на скорую руку повязки. Свой великолепный плащ девушка носила, прикрывая все лицо и шею, так что были видны только ее рассерженные глаза. Она встретила своего спасителя несколькими приглушенными, отнюдь не добрыми словами.

— Я бы попросила вас так не делать! — резко бросила она ему, и голос ее был такой же рассерженный, как и глаза.

— Моя дорогая леди, вы сами не знаете, чего хотите, — сказал Лоусон, аккуратно подкладывая подушку под ее голову и накрывая ее одеялом.

— Если вы джентльмен, то отпустите меня, — с негодованием возразила она.

— Конечно, пожалуйста.

Он поднялся с колен и отступил на шаг.

Она собрала все силы, чтобы подняться, но не смогла.

— Вы видите, что я не могу! — сказала она раздраженно.

— Я это понял, еще когда поднял вас вон там, — холодно заверил он ее, думая, какая же она невероятно женственная и как очаровательны ее возражения. — Позвольте мне взглянуть на вашу лодыжку.

— Нет! — Она надела на свои стройные ножки красивые вечерние туфли и спрятала их под платьем. — Уйдите! Ай! — Ее левая нога показалась из-под платья, так как, естественно, смена положения вызывала боль.

— Не будьте такой глупой, — грубо отреагировал ее спаситель. — Я должен натереть вашу лодыжку этой мазью и перевязать ее.

— Вы доктор? — спросила она с недоверием.

— Думаете, я бы разъезжал по стране в повозке, если бы был доктором?

— Я не знаю… это…

— Вы ничего не знаете, не знаете даже, как вы невозможны, когда больны.

— Что? — нахмурилась она и поморщилась от боли. — Как это грубо.

— Зато чистая правда. Ну же, я не обижу вас. Снимите туфлю и чулок.

Покорившись его властному тону и доверившись женской интуиции, которая подсказывала, что ему можно доверять, она подчинилась. Мужчина аккуратно растер нежную лодыжку обжигающей мазью, наложил повязку и встал, чтобы она могла надеть туфлю обратно; конечно, без чулок. И в этот момент он обнаружил, что девушка потеряла сознание от боли, а плащ упал с ее лица.

Глава 2

— Боже мой! — прошептал молодой человек, тронутый до глубины души прекрасным лицом девушки, таким идеальным и нежным. — Неземная красота.

Его похвала была преувеличением, хотя все же честным и заслуженным. Но Дик, настоящий джентльмен, не воспользовался сложившейся ситуацией. Взглянув на девушку одно мгновенье, он поспешил наполнить чашку водой из ручья и сразу попытался привести потерявшуюся незнакомку в сознание. Ее волшебные голубые глаза — по золотистому цвету волос Дик решил, что они голубые, — приоткрылись, и он увидел в них выражение смущения, которое мгновенно сменилось смесью страха и вызова. Девушка села, снова укуталась в свой роскошный плащ — но в этот раз не закрыв лицо — и съежилась от мысли, в какую ситуацию она попала. Лоусон приписал это волнение боли в лодыжке.

— Нога болит? — с волнением спросил он.

— Вообще-то лодыжка, — резко возразила она.

— Извините, — он оставался невозмутимым. — Лодыжка болит?

Это было сказано настолько мягко, при этом с такой искрой в глазах, что обессилевшая леди позволила себе улыбнуться. Но затем она снова нахмурилась; теперь уже от осознания искренности его желания помочь ей.

— Вы могли бы сделать что-нибудь более полезное, чем стоять здесь и смеяться надо мной, — неожиданно для самой себя заметила она.

— Да, мог бы, — радостно согласился Дик и наклонился к ней. — Если вы позволите, я отнесу вас в мою повозку и, с вашего разрешения, положу на кровать, где, мне кажется, вам будет намного удобнее.

— Конечно же, не позволю. Я ничего не знаю о вас.

— И я о вас тоже, как вы понимаете, — находчиво ответил он.

— Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.

— Я ни о чем и не спрашиваю.

— Но спросите. Знайте, у меня есть брат.

— О, а он задает вопросы?

— Нет, но…

— Тогда, к сожалению, я не вижу никакой связи между ним и…

На этот раз она раздраженно прервала его:

— Мужчины такие глупцы.

— А женщины такие умницы. Ну же, разве я не прав?

Девушка снова улыбнулась, но тут же вернула себе хмурый вид.

— Какая разница, правы вы или нет? Вы должны помочь мне.

— Хорошая идея. Вам осталось только попросить.

— Я хочу добраться до Сарлийской фермы, это две мили отсюда.

— До Сарлийского поместья… — рассеянно сказал мужчина, припоминая письмо.

— Нет, Сарлийская ферма. Вы понимаете, где это?

— Не совсем, — признался Лоусон с грустью.

— Насколько же вы глупый! Я хочу попасть на Сарлийскую ферму за две мили отсюда. Я направлялась туда, когда споткнулась об вашу бесполезную веревку.

Дик внимательно рассмотрел ее очаровательный вечерний наряд, который теперь был хорошо виден, так как плащ был распахнут.

— Вы всегда так наряжаетесь в дальний путь?

— Конечно же нет. Я ушла в спешке и… и…

— Да, да. Все нормально. Я не задаю лишних вопросов.

— Вы не получите ответов, даже если спросите! — закричала она сердито; затем, с невинной непосредственностью сама начала спрашивать: — А что насчет вас?

Дик усмехнулся чисто женской логике поведения.

— Ну, а что насчет меня? — спросил он.

— Кто вы?

— Разъездной торговец всякими горшками, котелками, подсвечниками, кистями.

— Ерунда. Вы — джентльмен…

— Которому выпала тяжелая участь, если позволите закончить ваше высказывание.

— Вы умеете серьезно разговаривать?

— Иногда, когда в жизни наступает светлая полоса.

— А сейчас? — спросила она довольно сочувственно.

— А сейчас — темная. У меня есть повозка, старая кляча, еще один комплект одежды, несколько монет. Вот такая у меня унылая участь, — он пожал плечами.

— А еще хорошая внешность, молодость, сила, надежда, ум и целый мир перед вами!

— Вы перечисляете то, что есть у каждого молодого человека, — невозмутимо ответил Лоусон, удивляясь ее материнскому упреку.

— Я считаю, что судьба благосклонна к вам, — серьезно объявила девушка.

— Да, она же привела сюда вас.

— Это не мой выбор, — сухо отрезала она. — Я бы хотела оказаться где-нибудь в другом месте.

— На Сарлийской ферме, например.

— Именно. Но как я могу добраться туда с вывихнутой лодыжкой?

— Боже мой, мадам…

— Я не мадам, — резко прервала она его.

— Извините, мадмуазель. Что я хотел сказать, так это то, что в вас есть отвага.

— Спасибо! — Она покраснела и стала еще привлекательнее. — Мне она нужна.

— Господи, конечно же, нужна, сидеть здесь и разговаривать так спокойно, при том, что у вас вывихнута нога!

Она снова покраснела, и ее глаза засверкали. Действительно, он был очаровательным молодым джентльменом, который знал, как сделать комплимент, и, очевидно, признавал несомненное превосходство женщин.

— Но я не думаю, что ваши комплименты помогут мне в моей ситуации, — вслух продолжила она свои рассуждения.

— Зато они помогут немного разрядить сложившуюся обстановку, — продолжал Дик нравоучительно. — Но если посмотреть на это с практической точки зрения…

— Что я и просила вас сделать последние тридцать минут, — прервала она его, морщась от боли в лодыжке.

— Я могу довезти вас до фермы в повозке, — продолжил Лоусон, как будто она и не прерывала его.

— Великолепно! — Потерявшаяся леди захлопала в ладоши. — И вы оставите меня у домика, не требуя объяснений?

— Даю слово!

— Ах, вы такой… хороший, — вздохнула его собеседница. — Но я предполагаю, что мы больше никогда не встретимся. Мистер… мистер…

— Лоусон. Ричард Максвелл Джордж Генри Лоусон.

— Почти королевское имя, — заметила она, но своего имени в ответ не назвала. — Но так как больше мы не увидимся, мистер Лоусон, я благодарю вас.

— Почему же мы… почему же мы не можем встретиться снова?