Ломбард иллюзий - Марек Хласко

На улице было душно. Посредине мостовой ползла поливальная машина, разбрызгивая по сторонам струи воды. Шофер высунулся в окно и крикнул девушке: «Эй, куколка, посторонись, не то въеду в твою попку как в гараж! Проходи скорей». Прохожие на тротуаре восхищенно загоготали. Поливальная машина с шумом проехала. Какой-то мужчина не первой молодости с благородной проседью в волосах обратился к девушке:

- Вы бы и вправду повнимательней переходили дорогу, так недолго калекой на всю жизнь остаться…

- А шли бы вы ко всем чертям, - стальным голосом отчеканила девушка. - Вам бы не помешало отрезать ноги: сидели б себе дома и думали о вечности, вместо того чтобы без дела шататься по улицам и чушь городить.

Шея господина с седоватой шевелюрой апоплексически побагровела, девушка же развернулась и зашагала в противоположную сторону. Она миновала немало улиц, спускалась по каким-то ступеням, пока, неожиданно для себя самой, не очутилась у Вислы. Долго брела зеленым берегом реки и наконец, устав, присела, вытянув перед собой стройные ноги. Солнце садилось, река отливала красновато-медным блеском. Такие пейзажи можно купить на площади Шембека; там также можно встретить самых элегантных мужчин и всех трех красавиц, живущих в Варшаве.

Луга подернулись росной дымкой. По ту сторону Вислы над берегом повис туман, и ничего уже нельзя было разглядеть. Свет дня тихо померк, и внезапно девушка подумала, что если сейчас не заговорит с кем-нибудь, разрыдается как малое дитя; но это было не в ее характере - она не выносила слез. Беспомощно оглядевшись по сторонам, девушка увидала в двух шагах от себя веснушчатого парнишку с книжкой на коленях. И перебравшись к нему поближе, спросила:

- Ты, верно, хочешь стать писателем, а?

- Моряком, - грубо отрезал конопатый.

- Сколько тебе лет?

- Тебе-то какое дело?

- Ответить, что ли, трудно, балбес?

- Ну чего прицепилась, читать не даешь, - огрызнулся парнишка. - Можно подумать, горишь желанием дать мне на кино. Ну, допустим, восемь. Скоро стемнеет, и придется двигать домой. А там мне уже не почитать.

- Почему?

- Мать заставит делать уроки.

- Что тебе задали на завтра?

- Примеры по математике.

- Математика - штука совершенно идиотская, - с глубоким убеждением произнесла девушка.

- Это уж точно.

- Послушай, - сказала она. - Я дам тебе на кино, даже на два сеанса, но ты должен мне кое-что пообещать. Идет?

- Хитра больно, - сказал конопатый и смерил девушку подозрительным взглядом. - Не на того напала. Сперва скажи, в чем дело.

- Я дам тебе денег, - повторила девушка, - но с одним условием: когда вырастешь - стань писателем.

- Ха-ха-ха, - издевательски захохотал он. - Держи карман шире.

- Ну ты, паяц несчастный, - сказала девушка и неожиданно сильно вцепилась в его руку. - По мне, можешь стать хоть ксендзом в тьмутаракани - один черт. Я хочу, чтоб ты только сказал: «Стану писателем». И за это я дам тебе на кино.

Мальчик взглянул на нее с интересом.

- Идио-о-тка, - с неподдельным изумлением протянул он. - Ты что, не понимаешь, слова - это всего только слова!

- Напишешь книгу, - не слушая его, заговорила она. - Опишешь в ней любовь обыкновенной девушки к талантливому писателю. Опишешь чувство жалости, которое всегда берет верх над любовью и которое не одну женщину погубило. Изобразишь их первую любовную ночь, как этот тип стоит под дверью и скулит, чтоб она его впустила, как он валяется у нее в ногах и грозит вскрыть себе вены. Опишешь, как, шантажируя пьянством, завоевывают женщин. Изобразишь кафе, где сидят красивые дамы, возможно одетые лучше всех в Варшаве, но с мозгами базарных торговок. И еще много-много интересного опишешь. Ну как?

- Да оставь ты меня в покое с этим твоим писательством, - сердито проговорил парнишка и с треском захлопнул книжку. - И вообще, гуляй отсюда и не приставай. Сказал, что буду моряком, значит, буду. Я даже придумал название корабля: «Альбатрос». Только ведь ты баба, у тебя вон грудь, тебе никогда этого не понять. Вали в свои куклы играть и не морочь мне голову.

- И что это тебе даст, капитан?

- Глупая ты, - сказал он, и его веснушчатая мордашка расплылась в счастливой улыбке. - Я смогу путешествовать по всему миру, все страны увижу. Неужели непонятно?

- С таким же успехом ты сможешь путешествовать, если станешь писателем. И по суше, и по морю.

- А потом, возвратившись из рейса, - продолжал гнуть свое конопатый, не обратив на слова девушки никакого внимания, - зайду в кабак «У истлевшего мертвеца». Ко мне подсядут люди, а я буду рассказывать им обо всем, что видел. Во будет классно!

Девушка поднялась и отряхнула платье.

- Дурак ты, дурак, - сказала она. - Скольким ты сможешь рассказать? Десятку человек? Двум десяткам, сотне? И что из этого? Недолго проживет твоя болтовня; назавтра придет другой моряк, расскажет байку поинтересней, и о твоей все забудут. А стань ты неплохим писателем, твою книжку смогут прочесть сотни тысяч. Во всяком случае, гораздо больше людей, чем она того будет заслуживать. Люди читали бы ее и перечитывали и запоминали каждое твое слово. По твоим книгам могли бы в школах учиться дети. О тебе бы узнало невесть сколько людей на свете. Впрочем, как хочешь. Ты такой же дурак, как все мужики. Прощай, капитан.

Солнце закатилось за деревья, вдалеке кто-то подвывал пьяненьким тенорком. И когда девушка уже отошла на несколько шагов, конопатый что есть силы заорал:

- Ладно! Стану писателем!…

Девушка вздрогнула. Глянула на заходящее солнце и быстро, во весь дух, кинулась бежать в сторону красивой улочки.

1955

[1] Цепелия - по первым буквам: Центр по продаже изделий народных мастеров.

[2] Выход (франц.).