Ролевик: Рыцарь - Олег ГОВДА

Я только вздохнул. Именно этот вопрос самому хотелось бы кому-то задать. Да, судя по всему, пока некому.

Привычный к одиночеству и безмолвию, мельник не спешил продолжать разговор. Помалкивал и я, понимая, что в этом, грохочущем и скрежещущем, как сходящая с гор лавина, помещении задушевная беседа все равно невозможна. Но стоять столбом тоже было не с руки. А потому, окинув взглядом приготовленные к помолу большие мешки и кули, вежливо поинтересовался:

– Не тяжело?

– Одному, конечно, трудновато… – степенно ответил мельник, почему-то кивая головой себе за спину. – Но Лукаш справляется. Хоть с виду он и неказист, но весь в отца. А Гостиша в его годы уже вепрей и медведей из лесу таскал.

Проследив взглядом в указанном направлении, я только теперь заприметил еще одну запыленную фигуру, засыпающую в лоток зерно. Пригляделся внимательнее и понял, что это совсем молодой парнишка. Лет четырнадцати. Невысокий, но крепкий. Как говориться: в плечах самого себя шире.

– И я б приносил, – буркнул чуток обижено, но степенно, подойдя к нам. – Здравствуйте. Вы же, деда, меня сами в лес не пускаете. И рогатину отцовскую куда-то спрятали…

– Руками работай, а не языком, – отвернулся от помощника мельник и объяснил. – Один он остался со всего нашего рода. Случись чего, так и похоронить меня некому будет. Вот ужо приведет в дом невестку, тогда пущай поступает по-своему хотению. А ты, мил человек, по какой надобности к нам забрел? Или обоз с зерном привел? Так раньше чем через две седмицы нам никак не управиться. Видишь, сколько из замка навезли. Всяк перед страдой хочет хлебом запастись, чтоб потом время не терять. Да и харцызов, по моему разумению, самое время поджидать. Вот барон и делает запасы. Сытому, небось, сподручнее за стенами отсиживаться, нежели с пустым брюхом…

– Даже не знаю, что ответить… – медленно, подбирая каждое слово, начал я говорить и громко чихнул.

Дед присмотрелся ко мне внимательнее и легко подтолкнул к двери.

– Вот что, мил человек, пошли на воздух. От хлебной пыли и сомлеть не долго. С непривычки-то… Заодно и я продышусь чуток. Там и побеседуем. Чего зря горло драть? А ты посматривай здесь! – наказал внуку и вышел.

Во дворе, на меня, свалилась такая плотная тишина, словно я нырнул на дно глубокого озера и взираю на мир сквозь толщу вод. Пришлось встряхнуть головой, чтобы наваждение исчезло.

Да и мельник в это время привычно заорал за спиной:

– Шагай, вон к той иве! Подле нее скамейка вкопана! Там и присядем! Хоть землица уже теплая, да в мои годы лучше на нее не садиться. А то, не ровен час, может и не отпустить более…

Шагая к мельнице, я особо по сторонам не разглядывался и только теперь обратил внимание, что она стояла в лесу не сама по себе, а имела обустроенное подворье. С уютной избой. С небольшим хлевом и сеновалом, а также прочими, необходимыми в крестьянском хозяйстве, пристройками. Под крытым очеретом навесом стоял разгруженный воз. А главное – у избы лежали два огромных пса, впервые виденной мною породы, и недоверчиво посматривали на незнакомца. Наверно, приучены, что в мельницу может войти каждый, а вот что эти звери сделали б с чужаком, восхотевшим без спросу сунуться куда-нибудь еще, лучше и не думать.

Шагах в двадцати от мельницы и чуть ближе к избе, на берегу ручья росла старая верба, длинными ветвями образующая природный шатер. Очевидно, излюбленное место отдыха хозяев, поскольку под деревом кроме скамейки оказался еще и небольшой столик с заранее выставленным кувшином и парой берестяных кружек.

Первым делом мельник наполнил обе посудины и подтолкнул одну гостю.

– После того, как надышишься мукой, нет ничего лучше, чем пивка хлебнуть! И горло ополоснул, и пообедал, заодно, хе-хе…

Я не стал отказываться, поскольку жажда уже давала о себе знать. Испил с удовольствием.

– Ну, вот, – подчиняясь общей тишине, мельник вопил не так громко. – Теперь можно и поговорить. Вижу неладное что-то с тобой приключилось, коль из дому в одном исподнем выскочил… А еще – душой маешься. Совета спросить хочешь, да не знаешь у кого. Не тушуйся, мил человек, говори: все как есть. Я многое повидал на этом свете. Опасаться ж тебе и вовсе нечего. Не столкуемся – пойдешь дальше своей дорогой. Какое я тебе препятствие чинить смогу? До замка хоть и недалече, а все равно, цельных два дня пути. Даже если б я прямо сейчас Лукаша за стражниками отправил, ты все равно скрыться успеешь. Да только не стану я этого делать. Или может, ты голоден?

Но я только отрицательно помотал головой. Есть, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы отвлекаться от важного разговора.

– Как знаешь… – не стал упрашивать хозяин. – Вообще-то до обеда недалече, так что с голоду не помрем. Кстати, я – дед Мышата, или просто Мышата. Кому как нравиться. А тебя, как зовут-кличут?

– И… Ир… Игр…

– Может, Игорь?

– Да, – это созвучье мне показалось наиболее знакомым. – Как-то так…

– Чудны дела твои, Создатель! – Старый мельник задумчиво поскреб подбородок, сквозь сбитую набок длинную, седую от муки и возраста, густую поросль. – Видать, и впрямь беда с тобой приключилась. Ну, рассказывай, Игорь… И главное – не отчаивайся. Равновесие незыблемо, а значит, раньше или позже, все возвратиться на круги своя.

– В том вся и беда, Мышата, что рассказывать мне нечего, – я открыто посмотрел в глаза сострадательному хозяину. – Верь, не верь, но я буквально только что очнулся возле твоей мельницы. Прямо на плотине… И о себе совершено ничего не помню. Имя и то, только сейчас всплыло, когда ты спросил…

– Занятно, – мельник покивал головой, после облокотился на столешницу и подпер щеки ладонями. – А я, старый глупец, в гордыне своей, думал, что удивить меня уже нечем. Что, совсем-совсем ничего не припоминаешь?

– Ну, как ничего. Я отлично знаю, что вон там – лес, это – я мотнул головой в сторону дерева – ива, это, – ткнул пальцем в кувшин, – пиво. А вот о себе самом ни единого словечка. Ни сколько мне лет, ни чего умею, ни где жил…

– Если вкус пива не позабыл, стало быть выживешь, – хмыкнул Мышата. – Вообще-то, приходилось мне слыхивать, что после сильного удара по голове, воины теряли память, но ты утверждаешь, что ран на тебе нет?

– А чего утверждать, сам посмотри, – я наклонил макушку к лицу старика.

Тот оглядел ее внимательно и согласился.

– Да, целехонька твоя головушка… Ну, значит без колдовства не обошлось. Сами-то люди пока летать не научились. А при небрежном, или поспешном переносе случается, что память за человеком не сразу следует… Физические тела быстрее эфемерной субстанции передвигаются… Но это не навсегда, со временем догонит, от расстояния зависит… – дед Мышата неопределенно повел глазами.