Академия Ринвуд. Ученица темного мага - Алеся Наварро

– Это я, – пискнула Амалия, неловко опираясь на крепкую руку привратника. – Очень рада вас видеть…

Почему-то ей вдруг стало безумно стыдно за свое незамысловатое платье из серой шерсти. Да и отец… Его потертый дорожный сюртук не шел ни в какое сравнение с изящным и наверняка безумно дорогим нарядом привратника. Угольно-черный камзол был скроен просто, но сидел на высокой и широкоплечей фигуре мужчины безупречно. Почти никаких украшений: только две серебряные пряжки, одна на поясе, а вторая, удерживающая плащ, – на вороте, но от этого общее впечатление роскоши почему-то только усиливалось. Вряд ли это была обычная форма – скорее парадная, которая надевалась не чаще, чем несколько раз в год. Что же здесь в таком случае носят преподаватели?..

– Та самая малышка Ами, – задумчиво произнес привратник. – Особенная девочка.

– Ты даже не представляешь, насколько особенная, – отозвался отец, выбираясь из кареты.

– Хорошего же ты обо мне мнения.

Привратник улыбнулся, но улыбка у него получилась совсем невеселая. Он отступил на полшага и смерил Амалию взглядом – от макушки до носков туфель. Несколько раз Амалия ощутила легкое покалывание, словно голубые глаза привратника просвечивали ее насквозь. Не самое приятное чувство – на мгновение ей даже захотелось спрятаться за спину отца. Но ведь она уже взрослая леди – а взрослые леди так не поступают.

– Ты позволишь нам проехать, Элвин? – спросил отец, положив руку на плечо Амалии. – Устроим Ами, а потом сядем где-нибудь с кружечкой эля…

– Пожалуй, я сам провожу госпожу Хэмптон в ее комнату. – Элвин не дал отцу договорить. – Тебе лучше уехать, Оливер.

Щеки Амалии вспыхнули. Да что этот напыщенный болван себе позволяет?! Даже если он наделен могучим Даром и вырядился, как самый настоящий лорд, он всего лишь простой привратник, а сэр Оливер Хэмптон, виконт Фалмут, – потомственный дворянин и к тому же один из самых известных ученых страны! И не слуге указывать ему, когда следует уезжать!

Но отец промолчал и покорно склонил голову. Похоже, их с Элвином связывала давняя дружба, хотя отец никогда не рассказывал, что водился с простолюдинами из прислуги, которые к тому же имели наглость обращаться к нему по имени. Холодно распрощавшись с Элвином, отец вновь повернулся к Амалии.

– Будь хорошей девочкой, – произнес он, слегка потрепав ее по волосам. – Не забывай нас с мамой.

– Не говори глупости, пап! – всхлипнула Амалия. – Мы ведь увидимся совсем скоро!

Не раньше чем перед самым праздником Рождения Солнца. Почти через полгода! Амалия изо всех сил старалась вести себя достойно, но не выдержала и разрыдалась в голос. Отец неловко обнял ее за плечи и смущенно забормотал что-то успокаивающее. Как больно! Это ведь по его воле Амалия остается здесь, это он предал, обманул ее… но злиться не осталось никаких сил. Амалия оцепенело вжималась мокрым от слез лицом в колючую жилетку отца, пока тот не освободился от ее объятий. Элвин – надо отдать ему должное – не пытался прервать сцену семейного прощания и молча стоял в стороне, пока отец забирался обратно в карету. Хмурый кучер из Эйлсбери отсалютовал Амалии рукоятью кнута и встряхнул вожжами. Видавшая виды колымага заскрипела и начала разворачиваться. Усталое и печальное лицо отца мелькнуло в оконце и тут же исчезло за шторкой. Вот и все. Даже слез не осталось. Кончились.

– Что ж, госпожа Хэмптон, – улыбнулся привратник. – Нам пора идти.

Наверное, он хотел как-то ее приободрить – и совершенно зря. Было бы куда лучше, если бы он вовсе не обратил внимания на ее заплаканные глаза. Уж в чем в чем, а в поддержке какого-то слуги с дурными манерами дочь Оливера Хэмптона точно не нуждалась.

– Благодарю вас, Элвин, – сухо кивнула Амалия. – Я вам очень признательна.

Внутри Академия оказалась даже больше, чем Амалия могла подумать, глядя на стены замка из окна кареты. Не меньше полутора-двух десятков зданий разных размеров жались друг к другу, постепенно забираясь вверх к смотровой башне. Сплошной серый камень, и только почти у самого входа промелькнули и тут же исчезли за спиной две небольших бревенчатых избушки. Наверное, склады или караулки – или что-нибудь еще в этом же роде. Странно, но людей навстречу почти не попадалось. Только раз в десятке шагов под аркой справа мелькнули разноцветные мантии – наверное, другие студенты или кто-то из преподавателей. Амалия забыла о них, как только увидела пятиэтажную махину, показавшуюся сразу за поворотом дороги.

Огромное здание было покрыто той же самой ярко-красной черепицей, что и его скромные соседи, но на этом сходство заканчивалось. Стены, сложенные из белоснежного камня, блестели так, что становилось больно глазам. Ничего себе! В Эйлсбери не было ничего похожего – даже богатый дом губернатора и близко не стоял с такой красотой. Интересно, а что там внутри?

– Главный корпус, Дом Четырех Стихий, – торжественно произнес Элвин, угадав немой вопрос Амалии. – Сердце Академии.

Да, лучшего названия нельзя было и придумать. Сердце Академии. Дом Четырех Стихий и грозная смотровая башня – такие непохожие – будто бы составляли единое целое. Основание башни виднелось сразу за аркой, куда вела дорога, переходившая в широкую лестницу из того же белого камня, что и сам Дом.

Уже поднимаясь по ступеням вверх, Амалия еще раз украдкой бросила взгляд на своего спутника. Элвин шагал легко, совершенно не обращая внимания на тяжеленный чемодан, под весом которого сама Амалия, пожалуй, свалилась бы, не пройдя и пяти ступенек. Только сейчас она заметила, что Элвин держал ношу в левой руке. Для того чтобы поприветствовать отца, он протягивал правую, а эту прятал под плащом – или, что более вероятно, Амалия просто не присматривалась к ней раньше. Едва ли человек столь вольных нравов стал бы скрывать такое.

Хотя скрывать, возможно, и следовало. Чуть ниже локтя черная ткань камзола сменялась металлом – таким же блестящим, как и пряжки на вороте и поясе, но наверняка куда более прочным. На поверхности латной рукавицы невозможно было различить ни единой царапинки, которые неизбежно бы появились на серебре… ну, например, от переноски чемоданов. Амалия не могла не восхититься тонкой работой мастера, выковавшего для Элвина этот странный элемент доспеха. Металл сидел на руке, как вторая кожа. Даже сочленения в блестящей броне казались скорее условностью, добавленной исключительно для пущего эффекта, как и узкие щели на тыльной стороне ладони. Сквозь них без труда можно было разглядеть… Ручку чемодана?! Амалия зацепилась ногой за очередную ступеньку и едва не рухнула. Блестящая рукавица не скрывала руку Элвина – она и была рукой! Не из плоти и крови, а из холодного металла! Разве такое возможно?!

– Будьте осторожнее, госпожа Хэмптон! – воскликнул Элвин, легким движением перехватывая чемодан в правую руку. – Лестница довольно крутая. Ваш отец не простит мне, если с вами что-то случится. Думаю, лучше ухватиться за меня – если вам будет угодно.

Ухватиться за эту гадость?! Амалия скорее предпочла бы прикоснуться к змее или жабе, чем к гладкому серебристому механизму, заменявшему Элвину левую руку. Тот заметил, как она разглядывала его уродство, и, вне всякого сомнения, наслаждался произведенным эффектом.

– Благодарю, – испуганно пробормотала Амалия. – Уверяю вас, я вполне могу передвигаться самостоятельно.

Продолжая неуклюже пятиться все дальше и дальше от Элвина, она изо всех сил пыталась не смотреть на его металлическую руку. И, как это всегда бывает в таких случаях, у нее никак не получалось. Когда чьи-то тяжелые шаги раздались спереди, совсем рядом, Амалия едва успела повернуть голову.

И тут же налетела на высокого косматого мужчину, спускавшегося по лестнице ей навстречу. Седая борода и выцветшая серая куртка, наискось перетянутая широким кожаным ремнем, мелькнули перед глазами, и в следующее мгновение Амалия уже летела с лестницы вниз. Вернее, летела бы, если бы обладатель куртки не действовал с неожиданной для его почтенного возраста прытью. Седоволосый словно стальными клещами обхватил тонкое запястье Амалии, выдернул ее на две ступеньки вверх и с тихим ворчанием заковылял вниз по лестнице, заметно припадая на левую ногу.

– Простите, сэр, – пролепетала Амалия, обращаясь к широкой спине, укрытой длинным плащом из серого меха, – я вас не заметила…

– А стоило бы, юная леди, – хрипло отозвался тот, поворачивая голову, – а стоило бы.

Последних его слов Амалия уже почти не слышала – они потонули в звоне в ушах. Из глаз чудовища в меховом плаще на нее смотрел обжигающий беспощадным холодом мрак. Амалии никогда раньше не приходилось видеть ауры темного мага. Отец рассказывал, что их всех истребили давным-давно, задолго до ее рождения. И все же сомнений быть не могло – вот он, темный маг, прямо перед ней, на широкой лестнице, ведущей в Дом Четырех Стихий! Черный вихрь его ауры бешено крутился и, казалось, затягивал в себя даже яркий солнечный свет, вместе с которым и из самой Амалии уходило все теплое и хорошее. Один короткий взгляд темного мага словно выпил Амалию досуха, оставляя внутри лишь гнетущую и тоскливую пустоту. Если бы она изо всех сил не вцепилась в руку Элвина – ту самую, которая только что казалась страшной и уродливой, – то повалилась бы прямо на белый камень лестницы. Металл неприятно холодил кожу, но хотя бы не ходил ходуном, в отличие от ступеней под ногами.