По образу и подобию - Нора Робертс

Когда ей приходилось выступать в роли жены магната, он никогда не требовал от нее больше, чем она могла дать. Многие на его месте ждали бы совсем иного, и Ева это прекрасно понимала. Компания «Рорк индастриз» представляла собой невообразимый конгломерат холдингов, недвижимого имущества, промышленных предприятий, торговых центров и бог знает чего еще. Рорк был богат до неприличия и пользовался всем прилагающимся к такому богатству влиянием. Многие мужчины в его положении были бы убеждены, что жена должна бросать все свои дела по первому их зову и следовать за ними, как нитка за иголкой.

Он этого не ждал.

На каждое деловое или светское мероприятие, которое ей удавалось посетить, приходилось не меньше трех пропущенных. А вот он часто жертвовал ради нее своим рабочим расписанием и всегда был готов прийти ей на помощь в качестве гражданского консультанта. Если хорошенько подумать, как муж женщины-полицейского он мог дать сто очков вперед ей как жене магната.

— Пожалуй, я тоже задолжала тебе массаж, — решила Ева. — Ты, в общем-то, неплохая сделка.

Рорк пощекотал ее ступню.

— Я, безусловно, очень даже неплохая сделка.

— Все равно, из этого платья я не вылезу. — Ева сползла пониже на сиденье и закрыла глаза. — Разбуди меня, когда приземлимся.

Только она начала дремать, как в ее вечерней сумочке засигналила мини-рация.

— О черт! Только этого не хватало. — Не открывая глаз, она нащупала сумочку. — Когда у нас посадка?

— Минут через пятнадцать. Ева кивнула и вытащила рацию.

— Даллас.

— Сообщение для лейтенанта Евы Даллас. Вам надлежит срочно явиться к замку Бельведер, Центральный парк. Убийство, одна жертва. Место оцеплено.

— Свяжитесь с детективом Делией Пибоди. Я встречу ее на месте. Расчетное время прибытия — тридцать минут.

— Принято. Конец связи.

— Вот дьявол! — Ева провела рукой по волосам. — Выброси меня где-нибудь по дороге, а сам поезжай домой.

— Как это «выброси»? Мне не нравится бросать свою жену. Я поеду с тобой и подожду.

Ева окинула свирепым взглядом свой роскошный туалет.

— Терпеть не могу появляться на работе в таких прикидах. Мне потом неделями кости перемывают.

Увы, ей пришлось надеть еще и туфли, а затем балансировать в них по траве и гравиевым дорожкам крупнейшего городского парка. Замок был выстроен в самой высокой точке парка. Его стройная башенка уходила в ночное небо, каменистая земля у подножия обрывалась крутым берегом озера.

В дневное время это живописное место привлекало туристов с их неизменными фотоаппаратами и видеокамерами. С заходом солнца оно становилось средой обитания бездомных, наркоманов, проституток без лицензии, совершавших здесь свой большой патрульный обход, и разного рода бездельников, ищущих неприятностей себе на голову.

Новая городская администрация пришла к победе на выборах под лозунгом «Сделаем городские парки чистыми». К чести чиновников надо было заметить, что они довольно регулярно вкладывали в кампанию по очищению парков и других мест массового скопления людей кое-какие средства. Время от времени объявлялись волонтеры, помогавшие городским службам очищать Центральный и другие парки от мусора, стирать со стен граффити, ухаживать за растениями в садах и скверах и тому подобное.

Но каждый такой всплеск энтузиазма рано или поздно заканчивался, добровольцы расходились, довольные собой, а парки опять приходили в запустение.

В настоящий момент Центральный парк находился в довольно приличном состоянии: не то чтобы мусора совсем не было, но дежурные команды уборщиков, приходившие на рассвете, могли справиться с ним, не особенно напрягаясь.

Сопровождаемая Рорком, Ева направилась, ковыляя на высоких каблуках, к выставленным полицией заградительным барьерам. Переносные софиты заливали замок ослепительным «дневным» светом.

— Тебе вовсе не обязательно ждать, — сказала она Рорку. — Меня кто-нибудь подвезет.

— Я подожду.

Пожав плечами, Ева решила не спорить, извлекла из сумочки свой жетон и прошла через заграждение.

Платье и туфли не вызвали никаких комментариев. Ева знала, что среди патрульных за ней закрепилась репутация крутого полицейского, щедро раздающего зуботычины направо и налево, и все же ее немного удивило, что никто не отпустил ни единой шуточки или смешка хотя бы у нее за спиной.

Даже напарница встретила ее без ухмылки и остроумных замечаний по поводу ее туалета.

— Скверное дело, Даллас.

— Что там у нас?

— Женщина европейского происхождения, лёт тридцати. Съемку на месте я провела. Как раз собиралась установить личность, когда мне сказали, что вы прибыли. — Дальше они пошли вместе: Пибоди в наспех накинутой рабочей одежде и удобных кроссовках на толстой подошве, Ева в вечернем платье и туфлях на кошмарных каблуках. — Убийство на сексуальной почве. Изнасилована и задушена. Но он на этом не остановился.

— Кто ее нашел?

— Двое подростков. О господи, Даллас! — Пибоди замедлила шаг и потерла заспанные глаза кулаками. — Улизнули из дому потихоньку, приключений им захотелось. Получили уж точно больше, чем хотели. Мы связались с родителями и с социальной службой. Пока что сидят в патрульном фургоне.

— Где она?

— Внизу. — Пибоди подвела Еву к обрывистому краю и показала.

Женщина лежала на острых камнях чуть выше кромки спокойной и черной озерной воды: полностью обнаженное тело, если не считать красной ленточки, повязанной на шее. Ева обратила внимание, что руки женщины молитвенным жестом сложены на груди. И еще было нечто странное — Ева разглядела это, только спустившись пониже. У женщины не было глаз. Вместо них на лице зияли кровавые провалы.

Еве пришлось расстаться с туфлями, иначе она рисковала сломать себе шею. Она обработала руки и босые ноги изолирующим спреем из полевого набора, переданного ей Пибоди. Но и без туфель спускаться по крутому склону в зауженном вечернем платье с блестками было нелегко. Ева остро ощущала собственную нелепость. Она сейчас совершенно не походила на полицейского.

— О черт, — поморщилась Пибоди, услышав треск рвущейся ткани. — Вы погубите свое платье, а оно такое классное!

— Видит бог, я бы месячный заработок отдала за джинсы и нормальную рубашку. За пару паршивых башмаков.

В следующую минуту Ева уже выбросила эти мысли из головы и встала над телом.

— Насиловал он ее не здесь. Надо искать первичное место преступления. Ни один маньяк не станет насиловать женщину на острых камнях, когда кругом столько травы. Итак, он изнасиловал ее где-то еще и убил там же. А потом ему пришлось перенести ее сюда. Для этого требуется и немалая сила или сообщник. Ее вес… ну, скажем, фунтов сто тридцать[3]. Не так уж мало! — Заботясь не столько о платье, сколько о месте преступления, Ева поддернула подол повыше. — Надо установить ее личность, Пибоди. Узнай, кто она такая.