Мечтают ли андроиды об электрических овцах? - Филип Дик

— Мне вообще не хочется что-либо набирать, — сказала жена.

— Тогда набери тройку.

— Я не могу настраивать стимулятор на возбуждение коры мозга. Это вызовет желание набирать новые комбинации. А если я вообще ничего не хочу набирать? Даже не хочу прикасаться к пульту! Набирать комбинации сейчас — самое худшее, что я могу придумать! Я хочу просто сидеть в кровати, не поднимая головы!

В ее голосе прорезались тоска и безнадежность.

Он все-таки включил телевизор, и в комнате, заполняя ее, загудел голос мистера Бастера Дружби.

— Ха-ха, парни! Теперь пора коротенько рассказать о погоде на сегодня! Спутник «Мангуста» докладывает, что радиоактивные осадки достигнут максимума к полудню, а затем их уровень начнет понижаться. Так что, ребята, если кто из вас собирается отправиться нарядом с Риком появилась Ирен, шурша волочащимся по полу подолом ночной рубашки. Она выключила телевизор и выпалила:

— Хорошо, сдаюсь. Я наберу все, что ты захочешь. Экстатический сексуальный порыв… Мне так плохо, что я даже такое готова выдержать. Какая, к черту, в конце концов разница?

— Я поставлю стимулятор для нас обоих, — предложил Рик и повел ее обратно в спальню; там он набрал на пульте ее стимулятора пятьсот девяносто четыре: радостное принятие первенства мудрого мужа в решении вопросов любого рода. На собственном пульте он накрутил нестандартный и творческий подход к работе, хотя в этом едва ли была необходимость. Он всегда относился к своей работе именно так, даже не прибегая к помощи стимулятора.

После спешного завтрака — он потратил на споры слишком много времени — Рик в полном облачении для выхода из дома, не забыв свинцовый гульфик модели «Аякс» фирмы «Скалистый Берег», поднялся на крышу, где «паслась» его овца. Это чудо техники со стимулированным удовольствием пощипывало траву, втирая очки остальным жильцам дома.

Конечно, у некоторых соседей животные тоже были электрическими, хотя внешне это не было заметно, но Рик никогда не совал нос в чужие дела, и остальные соседи не слишком интересовались, какая у него овца.

Было бы верхом бестактности спросить: «У вас настоящая овца?» Даже хуже, чем усомниться в натуральности зубов, волос или внутренних органов соседа.

Запах утреннего воздуха, загрязненного радиоактивной пылью, заметно ослаблявшей солнечный свет, поразил обоняние Рика, и он громко чихнул, избавляясь от этого запаха смерти.

«Ну, это слишком сильно сказано», — подумал он, пробираясь к собственному участку почвы на крыше, которым он владел вместе с чересчур большой для него квартирой. Последствия Мировой войны значительно сузили для переживших ее область возможностей и желаний. Те, кто на смогли пережить пылевые сумерки и радиоактивные осадки, умерли много лет назад и давно забыты.

Теперь поредевшая пыль в атмосфере сражалась с выжившими, сумевшими ей противостоять. Она воздействовала на сознание и наследственный генетический код.

Несмотря на свинцовый гульфик, эта пыль наверняка попадала в его организм, добавляя каждый день — поскольку он все еще не решился эмигрировать — новую порцию смертоносной грязи, хотя до сих пор все медицинские обследования относили Рика к разряду «регуляров» — людей, имеющих право воспроизводить свой род в рамках существующих достаточно снисходительных законов. Но в любой момент такая проверка, проводимая врачами Департамента полиции Лос-Анджелеса, могла показать обратное — из-за всепроникающей радиоактивной пыли у регуляров продолжали рождаться «специалы». И самым популярным лозунгом момента, благодаря рекламе, звучащей с экранов телевизоров, кричащей с плакатов, был такой: «Эмигрируй или дегенерируй! Выбирай сам!»

«Очень правильно сказано», — подумал Рик, отпирая калитку, ведущую на его личный маленький лужок. Он подошел к своей овце. «Но из-за моей работы я не могу эмигрировать», — ответил он себе.

Его приветствовал сосед по дому, владелец ближайшего пастбища Билл Барбур.

Он, как и Рик, был одет в рабочий костюм, но остановился по дороге на работу посмотреть, как поживает его животное.

— Моя лошадка, — сияя объявил он, — забеременела!

Сосед показал на крупного першерона, задумчиво уставившегося в пространство.

— Что вы на это скажете?

— Скажу, что скоро у вас будут две лошадки, — ответил Рик.

Он подошел к овце. Та лежала, пережевывая жвачку, не спуская с Рика внимательных глаз на случай, если он вдруг принес ей лакомый кусочек. Эта модель овцы имела специальный встроенный контур, так что при виде овса в любом виде она бы очень натурально вскочила и поспешила к хозяину.

— А от чего она забеременела? — спросил Рик Барбура. — Ветром надуло?

— Я специально купил порцию спермы самого высокого качества, какую только смог достать в Калифорнии, — сообщил Барбур, — через моих друзей в Департаменте животноводства. Помните, как на прошлой неделе ветеринарный инспектор приходил осматривать Джуди? Все очень хотят получить жеребенка. Джуди у меня — высший класс!

Барбур с любовью потрепал лошадь по шее, и она наклонила к нему голову.

— Вы не хотите продать ее? — спросил Рик.

Боже, как ему хотелось иметь лошадь или вообще какое-нибудь настоящее животное! Владеть подделкой и ухаживать за ней — это постепенно деморализует человека. Он понимал, что по своему социальному положению не может владеть настоящим животным и ему приходилось довольствоваться электрическим. Но если ему и было бы все равно, оставалась еще жена, для которой очень важно, какое у них животное.

— Продать лошадь, — выпалил Барбур, — аморально.

— Тогда продайте жеребенка. Иметь двух животных еще более аморально, чем ни одного.

Озадаченный Барбур ответил:

— Почему? Очень многие имеют по два, по три и даже по четыре животных, а вот у Фреда Ушборна, владельца завода хлореллы, — вообще пять. Вы не читали в «Хронике» статью про его утку? Считается, что это самая большая и упитанная утка на всем Западном побережье!

Глаза Барбура заблестели, как только он вообразил себе такое сокровище. Он постепенно погружался в транс.

Порывшись в кармане плаща, Рик вынул помятый и зачитанный чуть не до дыр экземпляр «Каталога животных» Сидни и Фаула. Он заглянул в указатель, нашел в слове «Жеребенок» отсылку на слово «Лошадь» и проглядел цены по всей стране.

— Жеребенка першерона у Сидни можно купить за пять тысяч долларов, — громко изрек он.

— Нет, не купите, — сказал Барбур. — Обратите внимание, название напечатано курсивом, значит у них нет сейчас ни одного свободного экземпляра. А цена — это на случай, если они появятся.