Легенды танкистов - Андрей Мартьянов

— Это вы неудачно попали, — присвистнул Вася, изучив соотношение команд. — Не завидую. Безжалостный белорусский рандом…

— Следующий! — рявкнула толстая и несимпатичная диспетчерша. Вася вернул бумагу унтер-офицеру, быстро забрал документы, мимоходом сообщил, что ему-то как раз повезло и бегом умчался к советскому ангару, оставив огорченных немцев на крыльце.

— Поехали, — вздохнул Отто Фюрст. — Чему быть, того не миновать. Первый раз что ли?

— Мы во взводе? — уточнил верный помощник унтер-офицера Ганс Шмульке. — С кем?

— Наши, клановые. Иваны на ИС-4, машина-экипаж прокачаны на все сто… Но я ни в чем не уверен. Совсем.

Было от чего придти в расстройство: «Тапок» и взводный ИС-4 были единственными тяжелыми танками в команде. Остальные тринадцать машин — середнячки и самоходная артиллерия.

Список противника возглавляли целых три супертяжелых ПТ-САУ Т95 американского производства. Плюс пять GW-Tiger. Плюс семь Т-54. Это гарантированное поражение.

— Nam hana, как говорят русские, — пожал плечами Ганс Шмульке, захлопывая люк. — Впрочем действительно, не в первый раз.

Над воротами ангара заморгала красная надпись «В бой!», створки распахнулись и VK4502 бодро выкатился на освещенную летним солнцем равнину.

— Степи, — опустивший командирский перископ унтер-офицер Фюрст тяжело вздохнул. — Никуда не поедем. Мне страшно.

Удар по броне был настолько силен, что Ганс Шмульке на несколько мгновений оглох. Перед глазами поплыли розовые и фиолетовые пятна.

«Мехвод контужен, — бесстрастно сообщил автоинформатор, установленный на каждом танке. — Скорость движения и поворота снижена вдвое. Критическое повреждение двигателя… Критическое повреждения орудия… Гусеница сбита, движение невозможно!»

— Гусеницу чиним и за камни! — орал командир танка. — Быстро! Мехводу аптечку! Шнелль, кретины!

Ефрейтор Шмульке очухался и осознал, что приказы господина унтер-офицера противоречат любой логике. Следовало бы отремонтировать пушку и как минимум выйти из боя достойно, прихватив с собой хотя бы одного врага. Но…

Но приказы не обсуждаются.

Он не видел то, что наблюдал Отто Фюрст на командирском тактическом планшете — опыт подсказывал унтер-офицеру, что чем больше у неприятеля топовых средних танков, тем больше вероятность поражения. Так и вышло. Семь «Тараканов» погибли в первые же две минуты, пытаясь сломя головы напрямую прорваться на базу врага. Где и попали под перекрестный обстрел артиллерии и двух единственных тяжелых танков.

Одновременно союзный крошка Т-50 через ложбинку прорвался к противнику, убил два GW-Tiger, остальных порешила артиллерия.

— Потери огромные, эти уроды нас засветили по полной, — сокрушенно покачал головой командир, едва «Тапок» остановился за гигантским валуном. — А у них осталась ударная сила — Все три Т95… При всем желании не победить.

— За пораженческие настроения в наши времена расстреливали, — отозвался Ганс Шмульке, припомнив былую жизнь, растворившуюся в далеком прошлом. — Что там?

— Выжил наш взвод и один «Су-8». Все повреждены больше чем наполовину. Трое.

— Самоуничтожимся и вернемся в ангар.

— Неспортивно, — с упреком сказал унтер-офицер. — Если биться — то до конца!

— Ау! — снаружи донесся стук. Кажется, молотили камнем по броне. — Ребята, влезайте! Передышка!

— Что такое? — Фюрст откинул люк командирской башенки. С правого борта стояли иваны в черных танковых шлемах и темно-синих комбинезонах принятых у русских. — Спятили?

— Ни разу, — помотал головой советский младший лейтенант. — Как насчет чайку? Времени — вагон!

— Чго? Чего-чего? Повторяю — вы ненормальные!

В ямке между валунами за которыми спрятались ИС-4 и VK4502 полыхал костерок, над которым висел закопченный чайник.

— А, гори оно все синим пламенем, — сплюнул Фюрст и вылез на надгусеничную полку танка. — Шмульке, слышишь меня? Тащи шоколад, у нас осталось несколько плиток! Угощаем.

В боевых условиях экипажи никогда не делились на «фрицев», «иванов» или «амеров» — по выезду из ангара все, даже бывшие изгоями китайцы, моментально становились «своими». Выпить чаю перед неизбежным поражением? Почему нет?!

— М-да, хорошо нас накрыло, — хозяйственный ефрейтор передав русскому лейтенанту плитки шоколада осмотрел родной танк. — Семь попаданий. И тяжелыми фугасами от артиллерии задело сплэшем. Какой это к черту Мир Танков? Мир Чемоданов!

— Скажу по секрету, — заговорщицки подмигнул русский, — у нас здесь время течет иначе, чем у командования. Для них — пятнадцать минут, для нас часа три. Даже Т-50 не проедет из края в край на Степи за полминуты, усекли?

— А при чем тут…

— Да при том, что вы знаете, кто наш противник.

Немцы приуныли: чудовище Т95 превосходило любую противотанковую самоходку по бронированию и мощи орудия. Любую.

— Спокойствие, — улыбнулся младший лейтенант и достал из кармана фляжку. — Скоро все поймете. Никому в чай коньячку не плеснуть? Армянский, десятилетний!

— Военная хитрость, надо же, — бурчал под нос унтер-офицер, усаживаясь на командирское кресло. — Кого они учить будут? Меня? Да у меня стаж за тысячу боев!

Русские предпочли закончить чаепитие только когда на горизонте появились клубы пыли — к базе приближался противник. Радировали предупреждение единственной оставшейся артиллерийской установке со смешным названием «Buratino», запрыгнули в танк и посоветовали идти след в след по распадку справа: мол, не заметят. А смысл?

VK4502 отроду не был быстрой машиной, а с поврежденным двигателем выдавал максимум 18 километров в час. Идеальная жертва для Т95, как говорят американцы — One-shot. Один выстрел и… И домой в ангар, с поражением и отрицательным балансом в бухгалтерии. Командование по головке не погладит.

— Не дергайтесь, — в наушниках звучал невозмутимый голос русского взводного. — Они идут втроем к нам, решили, что мы перепугались и прячемся… Внимание, через что метров поворачиваем налево к респу!

Никого. Ни у холмиков, ни за разбитой железной дорогой. Только обгорелые остовы вражеской артиллерии.

На планшете появились три красные точки медленно — ОЧЕНЬ медленно! — подходящие к родной базе.

— Берем, — радировал русский. — Буратино, сдристни оттуда — убьют!

— Понял, — ответил артиллерист. Зеленый квадратный значок начал резво перемещаться к краю карты.

— А теперь расслабляемся и получаем удовольствие от заслуженной победы, — рассмеялся в рацию русский младший лейтенант.

Ганс Шмульке без разрешения командира покинул свое кресло и уткнулся в планшет. Зеленая линия захвата вражеской базы удлинялась с каждой секундой. По рации на всех волнах бесновались обманутые американцы:

«Трусы!»

«Тупая школотская оленина! Выходите биться!»

«Чо, испугались?»

«Да что с них возьмешь, честно воевать не умеют!»

«Немцефилы и совкодрочеры!»

«Вот и выводи против таких топовые машины!»

— Истерикой удовлетворен, — кивнул унтер-офицер Фюрст. — Считать надо уметь. Хотя бы прикидывать встречные скорости… Шмульке, у Т95 по пересеченной сколько? Десять километров? Ха!.. Эй, русский, слышишь меня?

— Точно так, — прозвучало в наушниках.

— Vielen Dank! Großen kämpfen!

— Не за что. Как насчет выпить чаю во взводе в следующем бою?

Через секунду «Тапок» выбросило в ангар с победой и к танку бросились ремонтники — герр унтер-офицер решил, что чаепитие следовало бы продолжить.

«Стюарт»

— У иванов пополнение, — ефрейтор Ганс Шмульке кивнул в сторону советской казармы. Судя по заунывному «Сире-энь цвяте-от…» доносящемуся из-за дверей и звяканью металлических кружек, иваны праздновали еще с ночи. — Сходил в ангар глянуть, лендлизовская каракатица, я бы на такой даже за шнапсом ездить постыдился…

Собравшиеся в казарме хитро заулыбались: в ангаре еще с прошлого месяца появились три невиданных уродца, рядом с которыми стоковый Pz-IV, хранившийся просто «для коллекции», выглядел супертяжелым танком и вершиной инженерной мысли. Кроме того, к мнению Шмульке прислушивались — он был наводчиком VK4502 Ausf B, единственного в ангаре сверх-монстра. Ходили слухи, что вскорости будет куплен «Маус», но никто в это не верил — с деньгами у командования туго, а толстая бухгалтерша, выдававшая экипажам серебро за проведенные бои, явно мухлевала.

Неожиданно взвыл ревун и над выходом замигала подсвеченная надпись «Клиент подключился к серверу». Русские внезапно перестали голосить и горошком посыпались на плац — построение.

— Взглянем, что ли, — предложил Шмульке остальным. — Хоть какое-то развлечение…