Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

надеюсь, в магии ты более сведущ, чем в этикете, — ничего не дождавшись, сказал аристократ. — Люди называют меня Тембех, и мне нужна пустяковая, но деликатная услуга…

— Насколько она пустяковая, решать буду я, — заявил Креол. — Чего ты хочешь?

Вместо ответа Тембех стащил с головы… а, это парик. Шумерское солнце отразилось от блестящей лысины, и Креол недоуменно на нее уставился.

— Сверкает, — кивнул он. — А проблема-то в чем?

— Я хочу такие же волосы, как у тебя, — сухо сказал Тембех.

— Я их не отдам, — нахмурился Креол. — Это отвратительно… зачем тебе парик именно из моих волос? Может, ты демон, и обманом пытаешься получить мои волосы?!

— Я не хочу парик, я хочу собственные волосы, — потер переносицу аристократ. — Собственные. Настоящие. Маги же это умеют?.. твой дед выращивал волосы моему отцу, когда тому пришла пора лысеть! Может, у тебя остался рецепт?..

А, вот в чем дело. Всего-то. Креол успокоился — рецепт зелья для ращения волос он знал. Раньше к нему за таким не приходили, но дело пустяковое.

— Конечно, — махнул рукой он. — Подожди здесь.

Все ингредиенты у Креола были. Елей, розмариновое масло, стебель тысячелистника, дубовые листья, бутон гвоздики и кошачьи волосы. Через пять минут в чародейной чаше уже булькало зелье, а Креол нараспев говорил заклинание.

— Вот, — сказал он, спустившись к клиенту. — Смажь этим голову, обмотай чем-нибудь и подожди пару часов. Волосы будут не хуже моих.

Впервые за время визита почтенный Тембех просиял. Он с поклоном принял глиняную плошку, отсчитал несколько сиклей серебра и удалился.

Счастлив тот, кому в этой жизни не хватает всего лишь волос.

Креол подвесил утренний заработок к поясу и погладил кота по имени Кот. Священный зверь приехал вместе с хозяином из Нимруда, важно гулял по всему Шахшанору и время от времени снисходительно одалживал свои шерстинки цвета ночного неба.

Кошки — очень волшебные животные, их волосы нужны во множестве зелий и ритуалов. Креол очень гордился, что может себе позволить это мистическое создание. Обошлось оно в свое время в бешеные деньги — по сиклю золота за лапку! — но дело того стоило.

Кстати, чуть не забыл…

— Тей! — окликнул Креол.

— Да, господин? — появился из теней демон.

Маг молча хлестнул его цепью. Он не забыл дерзких слов и не собирался ничего прощать. Демоны должны знать свое место, иначе очень быстро сядут на шею.

При отце Креола в восточном крыле Шахшанора были уборные, купальня, большая трапезная, помещение стражи, комната евнухов и гарем. Но в гареме никого не осталось после смерти дедушки — Креол-старший настолько не интересовался женщинами, что Креол-младший удивлялся, каким чудом сам появился на свет.

В детстве он втайне подозревал, что могила его матери — кенотаф, а на самом деле отец просто однажды создал гомункула из собственной плоти. Он ведь даже имя ему дал собственное, настолько ему было все равно.

Но этого не может быть. Другие маги заметили бы, если бы он был гомункулом. И кто-нибудь уж точно ему бы сказал.

Сказал же бы?..

— Шамшуддин, я похож на гомункула? — спросил Креол, входя в бывший гарем.

— Конечно, — ответил кушит, баюкая дочку. — Кстати, хорошо, что зашел — поиграй с моими детьми.

Креол посмотрел на Шамшуддина так, словно именно его друг неожиданно оказался гомункулом. Потом с отвращением осмотрел помещение гарема, которое так щедро уступил в его полное распоряжение. Теперь тут творился настоящий хаос — кроме самого Шамшуддина здесь обитали четыре его жены и семь детей. Повсюду валялись циновки, паласы и подушки, на полу было разлито молоко, а в нем плавали фишки для шек-трака.

Креол в последнее время редко сюда заходил. Теперь он вспомнил, почему.

В отличие от Креола-старшего, Шамшуддин любил женщин часто, пылко и искренне. Как только он закончил обучение и стал зарабатывать неплохие деньги, то сразу же обзавелся двумя женами — сабинянкой Нарджис и кушиткой Бикилей. А уже в Шахшаноре к ним прибавились цянка Ю Линь и касситка Гандали.

Да, Шамшуддин любил еще и разнообразие.

Вообще-то, по законам Шумера можно иметь только одну жену и одну свободную наложницу. Так что формально две из жен Шамшуддина — рабыни. Но он обращается с ними, как со свободными.

Креол сразу заявил, что Шамшуддин может плодиться и размножаться сколько влезет, но кормить свой выводок он должен сам. Креол кровный брат ему, но не всему его племени.

— Дядя Клеол!.. — схватила его за полу халата маленькая и ужасно грязная девочка. — Дядя Клеол, дай халвы!

Креол уставился на Шамшуддина. Тот подхватил на руки и эту дочь, укоризненно сказав:

— Ты почему под ноги не смотришь? Вот обязательно надо выпачкаться и потом быть грязной! Нарджис, Нарджис, возьми ее!.. Нарджис!..

Нарджис не отвечала. Шамшуддин запоздало вспомнил, что все его жены с утра ушли в кар за покупками. Но и самому Шамшуддину пора было улетать — он подписался на строительство канала в провинции Абдегер. Деньги для подмастерья очень хорошие, а Шамшуддину с его гаремом деньги требовались постоянно.

— Креол, я не доверю своих детей одним только рабам, — проникновенно сказал Шамшуддин. — Тем более демонам.

— Шамшуддин, я ненавижу детей, — проникновенно сказал Креол. — Всем сердцем.

— Знаю, брат. Но прошу тебя как друга — пригляди за ними.

— Ты подвергаешь нашу дружбу серьезному испытанию.

— Мои жены вернутся очень скоро. Если только не зацепятся языками с кем-то в каре.

— По крайней мере ты со мной честен, — поиграл желваками Креол.

Среди детей Шамшуддина не было никого старше пяти лет, а двое младших вообще лежали в колыбелях. Но с ними сидела престарелая рабыня — а вот остальных кушит-полукровка бросил на побратима.

— Что ж, ваш отец оставил вас на мое попечение, — сказал Креол, ведя детей на крышу. — Видимо, он вас очень любит и хочет для вас лучшего.

Дети доверчиво смотрели на того, кого их отец постоянно называл братом. Мал-мала меньше, разных полов и оттенков, они все неуловимо напоминали Шамшуддина.

Очень много маленьких Шамшуддинов.

— Мы будем играть в Великих Спящих, — сказал Креол, укладываясь на нагревшийся за день камень. — Я буду Ктулху, а вы будете маленькими смертными, которые, чем бы они ни занимались, не должны случайно разбудить Ужас Глубин. Если я проснусь — погибнет