«Последнее письмо» & «Наталья» - Елизавета Степановна Черножица

на землю. Острая боль сковала мое тело, подобно холодным цепям, темнота окутала сознание.

Не могу сказать, через сколько я очнулась. Чьи-то сильные руки несли меня. Голову пронзали молнии. Открыв глаза, я увидела лицо юноши. Его взгляд наполняла тревога, легкое удивление; глаза, поражавшие яркостью цвета моря, блестевшие силой молодости и жизни, казалось, мгновенно разожгли пламя в моей душе. Заботливая, мягкая улыбка, подобно лучу, осветила его лицо.

–Ты меня напугала, -сорвалось с его губ, в глазах засверкали веселые огоньки.

И вновь сознание окутало мягкое облако неведения.

Глава 5

Последний луч скользил золотой рукой по стенам, алому ковру, бархатным занавескам. Наконец, мягкой волной нахлынула ночь, сияющей белоснежной пеной сверкали звезды.

Комната пуста, лишь ветер играет хрусталем люстры. С трудом я пыталась вспомнить события уходящего дня. Все еще нестерпимо болела голова, сотни кинжалов врезались в тело.

Приподнявшись и осмотревшись, я увидела Даниэля (так звали юношу). Прежде я не успела его рассмотреть. Высокий, статный, взгляд голубых, бездонных и необыкновенно чистых глаз прям и непреклонен. Серебряный отсвет луны делает мраморное лицо еще бледнее, черные волосы необыкновенно оттеняют белый лоб.

Казалось, почувствовав мой взгляд, он обернулся. И вновь улыбка, немного тревожная, беспокойная.

С этого и началось наше знакомство. Взглянув всего раз в глубину его голубых глаз, я почувствовала неразрывную связь с Даниэлем. Много времени мы проводили вместе. Бывало, встречаясь случайно, не замечали времени, пока сияние звезд и луна не становились молчаливыми свидетелями наступившей ночи.

Удивительно интересными были разговоры с Даниэлем. Сохранив в себе детскую непринуждённость, доброту и открытость миру, он ценил каждое мгновение жизни. С взрослением в его характере появились целеустремленность, твердость воли и духа. Даниэль обладал живым умом, суждения его были интересны и противоречивы. Его глубокий, приятный голос никогда не срывался на крик, но не был монотонен. Даниэль был смел, разум его порождал безумные мысли, которые немедленно превращались в действия.

Тогда я не думала, кем он был или может стать для меня. Все развивалось само собой, раскручивая колесо, преодолевающее далекое расстояние к счастью.

Глава 6

Осень забрала природу в свои владения, щедро осыпая все вокруг золотыми монетами листьев. Солнце согревало последними ласковыми лучами; по небу, раскинув крылья, летели облака. Казалось, все наслаждалось последним светом и теплом, разливаемым по земле.

А лето пролетело незаметно. Ни одного четкого воспоминания у меня не осталось. Все счастливые моменты слились воедино; серебряные лунные ночи, мягкая изумрудная трава под ногами, красивое лицо Даниэля на фоне голубого неба-все составило единую материю, сотканную из сияния жизни, – счастье.

Как-то в сентябре, на рассвете, среди утренней тишины открылась дверь, затем быстрые шаги. В комнату вбежал Даниэль. Взъерошенные волосы, в обычно слегка суровом взгляде смущение и что-то похожее на нежность. Отдышавшись, он заговорил. Внутреннее волнение отзывалось в голосе, он прерывался и никак не поддавался тщетным попыткам успокоиться.

-Таисия, я люблю тебя. Всей душой и всем сердцем. С первого мгновения, с первого взгляда, -он все еще тяжело дышал, но говорил порывисто, быстро.-Тогда, весной, я увидел тебя, и уже не смог забыть. Как звезда ты упала ко мне в душу, и как чудесное видение осталась в ней навсегда. Твоя непостижимая красота, блеск и неугасаемый внутренний огонь притягивают меня. Я не могу сопротивляться любви к тебе. Таисия, ты чудо, появившееся в моей жизни.

Казалось, его буря перенеслась и в мое сердце. Уже давно чувство зародилось в моей душе, но всеми способами разум не давал вырваться ему, боясь разочарования. А как много мы теряем из-за страха, гордости, неуверенности.

Но в этот миг пламя вспыхнуло, дремавшая любовь загорелась.

–Если это правда, я безмерно счастлива. Я люблю тебя.

Он улыбнулся, взгляд смягчился. Сильные, твердые руки коснулись моего лица, обвили талию. Горячие, жаркие губы слились в поцелуе. Ничего уже не существовало: ни комнаты, ни нависших туч и ветра за окном, ни осени. Только я и он. И весна в сердцах.

Стоит ли говорить, что было дальше?

Говорят, что в молчании кроется понимание. Для людей, мысли которых слагаются в единую мелодию, вспенивающимися волнами сливаются в единый поток, живой, никогда не утихающий, отсутствие слов означает созвучие душ. Часами мы могли сидеть на берегу моря под черной пеленой неба, усыпанной звездами, лишь изредка обмениваясь взглядом и сознавая, что мы– зеркала друг друга.

Знакома ли тебе та необъяснимая связь с человеком, похожая на нить, соединяющая души? Она не видит тела, прощает недостатки, оберегает и хранит; ей не страшны расстояние, разлука и даже смерть. Лишь один раз дано человеку испытать это чувство, и счастлив тот, кому судьба его подарила. Ведь многие так и покидают этот мир, никогда не познав, что же такое любовь.

Глава 7

Но счастье мимолетно. Говорят, оно приходит в самый неожиданный момент. Мне пришлось убедиться, что и уходит оно без предупреждения, оставляя пустоту.

Стоял необыкновенно теплый сентябрь. Солнце бросало последние, прощальные лучи на холодевшую землю. Сад белого особняка стал беззвучным, тихим. Природа дремала, окутанная белесой дымкой.

Большая комната моего дома краснела от лучей заходящего солнца. Даниэль с жаром рассказывал о недавно прочитанной книге, в соседней комнате тихо гудели голоса отца с матерью.

Большая комната моего дома краснела от лучей заходящего солнца. Даниэль с жаром рассказывал о недавно прочитанной книге, в соседней комнате тихо гудели голоса отца с матерью.

-Мария бесспорно умна и честна, но ее поступок мне непонятен. Как возможно…– он не договорил.

За дверью послышался шум, треск, дикий крик. По спине пробежал мороз, все затихло. Звук поспешных шагов разбил тишину, громкие голоса заставили Даниэля подняться и открыть дверь, я побежала за ним.

Из узкой, старой комнаты повеяло жаром. Опешившая мать на окаменевших ногах стояла у дивана, к туфлям ее уже подбиралось трепетавшее пламя, выбирающееся из опрокинутых свечей; отца не было.

Страх парализовал всех нас. Бесспорно, в тот убегающий момент еще можно было спасти дом принесенной водой, но шанс был упущен. Деревянный рассохшийся пол превратился в пылающий ковер, пламя быстро ползло к моим оледеневшим ногам, не способным сделать ни шагу. Опомнившись, Даниэль бросился ко мне, потом к матери, подхватил под руки и вывел в сад через еще не загоревшуюся дверь. Мать упала, истошно кашляя, я едва могла удержаться на ногах. Что бы я отдала хоть за каплю сил в ту минуту!

Вдруг в сознании пробежала страшная мысль. Она заставила броситься обратно, дико закричать: "Отец! Он там!"

Даниэль остановил